Паула Гослинг - Ответная месть
— Он не мог разрушить свою же крышу… Он схватил мой значок и сбежал, — добавил Пински. — И пистолет… Обе вещи должны вернуться к вам.
— Ах, как мило, я приду в восторг, получив их, — отрезал Нилсон. Он не на шутку разозлился. — И ведь я бы мог размахивать твоим значком на твоих похоронах — и говорил бы всем, что, хотя тебя уже нет, зато скобяной товар спасен. Сэкономили деньги городу, хотя и позволили распотрошить моего партнера. Какой героизм!
— Не кричи, Хэрв, и следи за своим языком. Здесь больные кругом, — прошептал Пински. — И один из них — я.
— Голова у тебя больная! По части соображения ты болен, если ходишь на Френч-стрит. И такой национальный герой Ривера, Человек с Сотней лиц — а может быть, всего с двумя, — разгуливает с твоим значком, а? Неплохо? А что, если бы ты так и не очнулся? И мы бы искали тебя по всему городу — а Нелл лезла бы на стену от отчаяния?
— Я и не знал, что ты так переживаешь, Нилсон, — сказал Пински.
— Переживаешь? Кто это переживает, ты, тупой коп? Только не я. — Нилсон уже успокаивался. Он стоял у окна, как когда-то Пински, сунув руки в карманы. — Кто это, черт побери, «Подозреваемый номер два»?
— Отец Фини, — ответил Пински. — Ривера сказал, он берет пятипроцентную взятку с поставщиков по пищевым счетам.
Нилсон отвернулся от окна и, не веря глазам, смотрел на забинтованную голову Пински.
— Что общего это имеет с уничтожением лучшего состава полиции города, методическим, выборочным?
— Конечно, это звучит неестественно, я понимаю, но это догадка Джека.
— Нужно было раньше догадаться: они всегда забавны, его догадки.
— Так, как это рассказывает Джек, получается, что он узнал пару парней, что работали в приюте, и проверил их. Оказалось, наркодельцы. Джек думает, что приют используют как центр распространения наркоты и что парни, одетые как бродяги, передают товар уличным торговцам. Кто проверит бродягу? — так он сказал.
— И, как предполагается, в этом замешан Фини?
Пински попытался пожать плечами, но из-за сломанной ключицы не смог этого сделать.
— Не знаю. Джек сказал, что вы с Дэйной выяснили, будто приют принадлежит, через несколько подставных юридических лиц, этой миссии, «Негасимый свет»?
— Ах да, выяснили, — вспомнил Нилсон. Ему показалось, что это было сотню лет назад.
— Ну так вот почему, вероятно, Хоторн был заинтересован в этом. Джек считал, что это очень удачная идея: наладить сеть торговли наркотиками через этих якобы бродяг.
— Но при чем тут Фини? Его подозревают в убийстве наших людей — или что? — спросил Нилсон, подходя к постели, чтобы посмотреть Пински в лицо. Зрелище было не из приятных, однако Нилсон был рад видеть его на госпитальной койке, а не в гробу.
— Джек не сказал. Он просто намекнул, что все убийства может связывать не личность, а какое-то преступление. Что, может быть, все наши погибшие парни раскрывали в той или иной степени эту сеть — и поэтому их нужно было уничтожить. Он сказал мне: свяжись с Риверой и наблюдай за всеми, кто появится на улице в красных носках. Он сказал, это и есть ключ: красные носки.
— И что — увидел ты кого-нибудь в красных носках? — спросил Нилсон.
— Я видел трех парней в красных носках, — сказал Пински. Голос его все слабел, и глаза закрывались от усталости. — Один из них был тот, который крикнул, что я — коп.
— Вот он.
Дэйна посмотрела в зеркало заднего обзора и увидела высокого человека, выходящего из дома за изгородью. Он был одет в нечто вроде кашемирового пальто, и его лицо, когда-то, вероятно, красивое, теперь было одутловатым, мрачным и бледным.
В дверях стояла женщина и наблюдала, как он идет к машине, припаркованной тут же. Она не помахала рукой, и он не обернулся, чтобы попрощаться. Никто из них не улыбался.
— Это его жена? — спросила Дэйна.
— Понятия не имею, — ответил Страйкер. — Это самый последний его адрес, что значится в картотеке, но я не знаю, какова его семейная жизнь. Я бы очень хотел обыскать машину: там может быть спрятана винтовка.
— Джек, но какие мотивы может иметь Лири для всех этих убийств?
— Ему и не нужно никаких разумных мотивов, — ответил Страйкер. — Он изобличен — и ему нечего терять. Этот мерзавец думает, будто он неуязвим, будто никто не посмеет его тронуть. Но я-то собираюсь поймать его, даже если для этого пришлось бы просидеть у него на хвосте весь остаток моей жизни.
— Но ты…
Лири теперь стоял у машины и рылся в карманах в поисках ключей. Женщина закрыла дверь. Улица была пустынна, за исключением нескольких детей, игравших в дальнем ее конце. Играли в копов и гангстеров. Страйкер посмотрел на них, улыбаясь.
— Бамс! — кричали они. — Бамс, ты убит.
Когда раздался выстрел, был момент, когда ему и впрямь показалось, что стреляли ребятишки, — но тут же послышался крик Дэйны.
— О Боже!
Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лири оседает у дверцы своей машины, голова его разможжена и темна от крови. Брызги были и на белой крыше автомобиля. По мере того, как он оседал, ужасная и густая слизь растекалась по ослепительно белой краске «мерседеса». Лири упал на землю, и слизь начала капать на него с автомобиля.
Дэйну рвало, она задыхалась, закрыв лицо руками.
Дверь дома распахнулась, и женщина, которая так и не помахала Лири на прощанье рукой, встала на пороге. Изгородь мешала ей видеть тело Лири, но она слышала выстрел и вскрик Дэйны и сквозь листву изгороди могла видеть, что «мерседес» на месте.
Она была обеспокоена.
Страйкер застыл на месте — он все еще не мог поверить в происходящее.
И тут он услышал за спиной шум. Заработал мотор. Он обернулся как ужаленный и увидел, как темного цвета «седан» отъезжает от места парковки в нескольких десятках метров от них. За рулем фигура в кепи.
— Бог мой — это же он! — закричал Страйкер. — Заводи мотор, заводи мотор, трогай чертову машину!
«Седан» выехал с парковки, и водитель, на мгновение глянув в их сторону, прибавил скорости и умчался вдоль по улице. Дэйна все еще закрывала ладонями лицо и раскачивалась на своем сиденье.
— Прекрати! Это он — и он уходит! — кричал на нее Страйкер и бил ее по лицу здоровой рукой, пока она не прекратила рыдания и не стала понимать, что он кричит ей. — Поехали, поехали!
Слишком потрясенная, чтобы соображать самостоятельно, Дэйна включила зажигание. Когда они отъехали, женщина пересекала лужайку, подбегая к лежащему Лири.
Ее крики смешались с визгом покрышек их машины.
24
— Но я не знаю, что теперь делать! — простонала Дэйна, выворачивая на дорогу позади темного «седана».
— Делай, что я говорю. Не думай, не сомневайся, только делай то, что я скажу. Ты будешь размышлять об этом позже, — приказал Страйкер, вглядываясь вперед, чтобы разглядеть номер. Но номерные знаки уходившей машины были забрызганы грязью. Ничего не упускал из виду, мерзавец.
Но Лири — Лири убит.
Это не укладывалось в сознание. Не укладывалось…
— Приготовься повернуть направо, он должен свернуть на следующем перекрестке.
— Откуда ты знаешь?
— Он обгоняет — смотри. Давай быстрее, Христа ради!
— Если я буду вести быстрее, машина перевернется! — крикнула Дэйна.
— Не перевернется. Даже не думай, что случится с машиной, черт побери, не думай вовсе. Просто веди. Он обходит вон ту — давай за ним. Давай за ним!
Она устремилась за «седаном» и в опасной близости обошла огромный грузовик, но затем дорогу им загородил медленно движущийся грузовик с прицепом.
— Я не могу, не могу! — твердила Дэйна, руки отчаянно вцепились в руль — побелели костяшки пальцев. Она ощущала себя так, будто она стоит неподвижно, а мир мчится на нее, все быстрее и быстрее… Она была в ужасе, но голос Страйкера держал ее, приковывал к рулю. Если она не будет слушаться его, казалось ей, если она хоть на секунду выйдет из повиновения, мир взорвется. Она была уверена.
А голос Страйкера звучал уверенно, приказывал ей, не давая времени на раздумья, времени на то, чтобы дышать, чтобы быть самой собой. Она была как бы придатком к Страйкеру, к его воле; она была машиной — а он водителем.
— О'кей, мы подъезжаем к большому перекрестку, и у меня предчувствие, что он повернет направо. Он может свернуть влево — в город, а может вправо — из города, но я думаю, он изберет последнее. Он понял, что мы у него на хвосте… черт побери, поворачивай вправо, сворачивай вправо!
И Дэйна, и тормоза вскрикнули вместе, когда она накренила машину, свернув резко вправо, срезав угол так, что из-под колес отскочила женщина с сумками, разбрасывая помидоры. Один из них ударился в лобовое стекло и растекся красной лужей перед Страйкером. На секунду ему стало дурно, но он тут же включил дворники с душем.
