Юлия Алейникова - Лиссабон слезам не верит
– Их двое! – ткнул жену в бок господин Ползунов, показывая пальцем в сторону дома.
Юля, поддавшись своей обычной слабости, потеряла бдительность, полностью погрузившись в свой собственный захватывающий внутренний мир. Эта ужасная особенность ей очень вредила в жизни. Она даже машину училась водить дольше всех в группе. Потому что не могла долго сохранять сосредоточенность на дороге. А получив права, еще год мучилась по вечерам от мигреней. Проведя весь день за рулем в нечеловеческом напряжении, она потом пластом лежала дома, страдая от головной боли.
И теперь она в немом изумлении взглянула на противника. Инспектор в нелепой шапочке на макушке уже замер возле окон гостиной и теперь подманивал кого-то из кустов.
Вот это уже становилось интересным. Значит, Василий ошибся, и действует целая шайка! Второй налетчик перебрался через невысокий бордюр и оказался в зоне видимости Ползуновых. Супруги засели на краю большой поляны, уходящей вниз по склону, с этой точки было хорошо видно дом, обе лестницы, идущие на нижние террасы, и укрытую шпалерами аллею, правда, не всю. Но лучше места для наблюдения Василий не придумал. Была у него мысль забраться на дерево, но Юля отказалась оставаться внизу одна.
Второй налетчик вылез на террасу и пугливо перебежал к стене дома.
– Какой-то он мелкий, – поделился наблюдениями Василий.
– Да и худосочный. И двигается как-то странно, по-бабьи, – согласилась Юля.
– Да это же он наверняка жену свою прихватил! – осенило Василия. – Зачем ему с чужим человеком делиться? А тут муж и жена… ну сама знаешь. Более надежного напарника найти трудно. – Ползунов совершенно серьезно взглянул на жену, не делая комплимент, а просто констатируя факт.
Юля кивнула.
– Теперь ты видишь, что это не сиделка? – самодовольно спросила Юля.
– Не факт, – тут же уперся Василий. – У нее тоже может быть подручный, и необязательно баба.
– А я уверена, что это инспектор с женой, – пробубнила себе под нос Юля.
Это было логично. Если сегодня инспектор решил достать оба клада любой ценой, помощник ему не помешает. Фонарик подержать, сундук из ямы вынуть. Да мало ли что. Хотя бы на шухере постоять.
– И как ей не страшно на убийство идти? – покачала головой Юля.
– Они могут не ставить себе целью непременно нас убить. Может, врежут по черепу как следует, сдохнем так сдохнем, а нет, «Скорая» завтра приедет и откачает, – буркнул в ответ сосредоточенный Василий.
– Как ты можешь так говорить? – возмутилась Юля.
– Да тише ты, не до разговоров сейчас, они в дом полезли! Придется тебе тоже в деле поучаствовать. Возьмешь на себя мелкого. Справишься?
Юля взглянула на объект.
– Да. Она не больше Васильевой по габаритам. Я ее запросто скручу! – Юля угрожающе похлопала по ладони дубинкой.
– Только постарайся не убить. Нам лишние проблемы ни к чему.
Юля молча покрутила дубинкой у виска. Убийство человека ей не по силам. Главной своей задачей на сегодня Юля считала не погибнуть самим. Даже поимка инспектора ей не казалась теперь такой уж желанной.
Осторожно, чтобы не спугнуть «гостей», Ползуновы двинулись к дому. В ночной тишине что-то хрустнуло.
– Тише ты! – шикнул Ползунов на жену, потому что налетчики на террасе настороженно замерли.
– А я-то тут при чем? – возмутилась Юля.
– А кто, я?
Отвечать было бессмысленно, и она промолчала. Пришлось замереть и выждать.
Убедившись, что кругом царит прежняя глубокая тишина, гости двинулись к окнам гостиной и подергали ручку. Окно легко распахнулось с едва слышным щелчком.
– Ты и окна не заперла? – возмутился Василий.
– А смысл? Нас там все равно нет, – пожала плечами Юля, Василий только вздохнул.
Инспектор перемахнул через подоконник и скрылся в темноте комнаты, его робкая супруга пугливо топталась возле окна, не решаясь переступить черту. Но вот из темноты высунулась рука и, решительно схватив даму за шиворот, втянула ее в дом.
– Давай-ка быстренько обежим дом, войдем через парадную дверь и возьмем голубчиков на выходе из гостиной, – решительно схватил Юлю за руку Василий и помчался сквозь кусты к дому.
– Не успеем! – задыхалась от бега в гору Юля. Бег вообще не был ее коньком. Велосипед, теннис, плавание в тихих водоемах, катание на санях, желательно под горку, да. Но не бег. Но Василий тащил ее как бульдозер, выбора у Юли не было.
– Василий, мы не успеем! Давай лучше за ними! Нападем со спины! – прерывающимся голосом прокричала Юля.
После минутной заминки он сменил направление, и они взяли курс на окно.
– Погоди. Дай я дух переведу, а то мое пыхтение их вспугнет, – добравшись до дома, прохрипела Юля. Но передохнуть ей не дали.
Едва заглянув в гостиную, Василий бросился на штурм. По-прежнему держа в одной руке жену, а в другой биту, он неловко перевалился через подоконник, задев шлемом раму, раздалось гулкое «дон-н». Василий отпустил Юлину руку и спрыгнул в комнату. Юля, предчувствуя недоброе и ничего толком не слыша в шлеме, полезла следом. Баллончик и бита жутко мешали, выпустить их из рук она боялась, шлем ограничивал обзор. Кое-как перевалившись через подоконник, она с грохотом приземлилась на пол.
– Стоять, не двигаться! – выскочил вперед Василий, грозно размахивая битой.
– Василий, осторожнее! – Юле вдруг пришло в голову, что инспектор уже мог достать пистолет.
Все шло не так. Вместо предательского нападения со спины они как два олуха встретили врага лицом к лицу. И теперь перевес был не на их стороне. Или все же на их?
Юля взглянула на юркнувшую за мужа инспекторшу. Здесь у них с Василием есть преимущество, и она его использует!
С диким нечеловеческим визгом, рожденным жаждой жизни, Юля, приподнявшись на четвереньки, бросилась под ноги инспектору и укусила его за лодыжку. Она впилась в него так, словно от этого зависела ее жизнь, впрочем, так оно и было. Инспектор заорал и отдернул ногу, Юле только и оставалось, что слегка подтолкнуть его.
Когда инспектор рухнул как подкошенный физиономией в ковер, Юля крикнула Василию:
– Добивай! – и бросилась к голосившей в углу комнаты инспекторше.
Теперь, лишенная защитника, она была легкой добычей. Дуреха бессмысленно брыкалась ногами и махала руками, словно на нее напал рой диких пчел. Звала на помощь, и схватить ее в такой ситуации было, конечно, непросто, но Юля давно уже усвоила, что в любом деле главное – фактор неожиданности. Бросив ненужные биту и баллончик, она, схватив со столика вазу с цветами, выплеснула содержимое в лицо Фонсекиной супруги и, когда та заткнулась на пару секунд, замерев в шоке, прыгнула на нее, повалив на пол, и прижала всем своим телом к ковру. Тетка дрыгалась и вырывалась, верещала тонким сиплым голосом, но Юля, схватив ее длинные кудрявые волосы, задрала дамочке голову до предела, так, что та едва могла дышать. И устроившись поудобнее, в позе наездника, наконец смогла взглянуть, как обстоят дела у Ползунова.
Дела у Василия Никаноровича шли неважно. Ловкий подлец инспектор каким-то образом успел вскочить на ноги, и теперь противники снова стояли лицом к лицу.
За последние сутки инспектор заметно вырос и теперь нависал над Ползуновым как слон над бегемотом. Что же это делается в природе?
Инспектор почему-то еще не вынул пистолета, видимо, не хотел лишнего шума, и этим стоило воспользоваться. Василий как идиот скакал вокруг противника, не решаясь нанести удар. Кисель!
В Юле зашкаливал выброшенный в кровь адреналин. Ее трясло от собственного успеха, глупый, бесстрашный организм рвался в бой. И слегка врезав поверженной даме по макушке вазой, Юля вскочила на ноги и в один прыжок оказалась на плечах у инспектора.
– Бей гада! – орала она в приступе отчаяния, давая ему шенкелей.
Инспектор, не ожидавший от нее такой резвости и вообще не принимавший ее в расчет, заголосил, закрутился, запрыгал, пытаясь стряхнуть ее с себя. Махая огромными ручищами, он выл и звал на помощь.
– Спасите! Отпустите меня! – голосил подлый слизняк, столкнувшийся впервые в жизни с настоящим жестким и бесстрашным соперником.
А Василий с глупым, каким-то неуместным криком:
– Наших бьют! – кинулся, наконец, на инспектора с высоко поднятой битой.
– Не надо! – заорал инспектор, падая на колени и прикрывая голову. – Только не по голове! Только не голову! – орал он как умалишенный. Юля не удержала равновесие и скатилась с инспектора.
– Свет! – скомандовал Василий, угрожающе держа над головой поверженного врага поднятую вверх, как карающий меч, биту.
Шестирожковая хрустальная люстра вспыхнула, ослепив на мгновение участников побоища. Юля со сверкающими торжеством глазами обернулась к пленникам.
– Как-ка? – заикаясь от удивления, промямлила Юля, глядя на лежавшего на ковре с раскинутыми в стороны руками садовника.
Его узкое личико с мелкими чертами потемнело и осунулось с их последней встречи. Он был небрит, чумаз и оборван. Бедняжка уже начал приходить в себя, его длинные густые ресницы подрагивали, маленький ротик скривился, он тихо постанывал, собираясь вернуться в ужасную действительность, где бьют по голове, пугают и обливают водой. Юля уже представила с умилением, как он разрыдается, придя окончательно в себя.
