Наталья Андреева - Соло для пистолета с оркестром
— Когда я снова тебя увижу?
Он удивился. Разве для этого непременно надо уезжать? Но ее взгляд ясно сказал: надо!
— Я позвоню, — пообещал он и полез в машину.
Как-то само собой получилось, что машина осталась за ним. Юлия категорически отказывалась садиться за руль и настояла, чтобы на «Део» ездил он. По крайней мере, на тот период, пока занят ее делом.
Глазов слишком уж долго грезил о такой машине, чтобы возражать. Мысленно ругал себя разными нехорошими словами, но избежать искушения был не в силах. Он все-таки уехал, но уехал на ее машине, получив приглашение вернуться. Быть может, она хотела его объяснения с женой.
Объяснение же последовало незамедлительно, ибо его увидели соседи. На новой машине. Поскольку в доме они жили не один год, то Светлане было с кем посплетничать. Возвращаясь с работы, она поздоровалась с сидевшими на лавочке соседками, и тут началось!
— Светочка, вы наконец-то купили машину? Поздравляю!…
Глазов готовил ужин, когда открылась входная дверь. Жена, не разуваясь, прошла на кухню и окатила его взглядом, полным ледяного презрения. Потом сказала:
— Уже и подарки дорогие принимаешь? Молодец! Не понимаю, что она в тебе нашла? Ты же сплошная серость!
Глазов хотел обидеться на «серость», но передумал. Он затруднился бы ответить на вопрос, что для Светланы в мужчине «не серость». Наверное, его зарплата. Критически оглядев жену с ног до головы, Дмитрий заметил, что Светлана покрасила волосы. И удивленно спросил:
— Разве тебе раньше нравились белые волосы? Ты же осуждала тех, кто так красится!
— Тебя это не касается! — отрезала жена. — Я делаю со своими волосами все, что хочу!
— И в самом деле. А вот мне не нравятся блондинки!
— Ага! Значит, она брюнетка?! — взвизгнула жена.
— Успокойся. Она — моя клиентка. Ужинать будешь? — миролюбиво спросил он. — Я картошку пожарил.
— Катись со своей картошкой!
И Светлана грохнула об стол сковородкой. Немного жареной картошки упало на скатерть. А он так старался! Глазов разозлился и спросил:
— Ну что, разведемся?
— Да? Если ты и получил эту жилплощадь, это не значит, что я так просто откажусь от своих метров! Я здесь прописана! А то, что у нас нет детей, не имеет значения!
— Значит, тебя интересуют только квадратные метры?
— Да уж, конечно, не ты!
— А ты мне изменяла, — неожиданно догадался он. Пелена вдруг упала с глаз. Эти вечеринки с коллегами по работе, заканчивающиеся за полночь, дни рождения подруг, куда она его не звала… Зато когда он позволил себе увлечься, устроила скандал. Может, ей просто нужен повод?
Неожиданно для него жена начала врать. Мол, с чего ты взял? Что за глупости? Я чиста и невинна, и вообще! Из чего он сделал вывод, что попал в точку. Поморщившись, Глазов сказал:
— Квартиру я оставлю тебе.
— Ну конечно! Ты же к богатой уходишь! — тут же нашлась она. — Такую машину подарили! Значит, можно и на квартиру рассчитывать!
— Я не понял. Тебе что, завидно?
— Завидно?! Глазов, ты сволочь! — закричала жена.
— Сколько раз просил не называть меня по фамилии! — не выдержал и он.
— Значит, все?!
— Значит, все!!!
Он не нашел ничего лучше, как уйти в комнату, громко хлопнув дверью. Ну как делить однокомнатную квартиру? Разменять с доплатой? А где деньги? Подумав с минуту, он вдруг набрал номер Аркаши Мельникова.
Тот был дома. Услышав голос Дмитрия, удивленно сказал:
— Быстро же ты вернулся, старик. А говорил, что не будешь несколько дней…
— Так получилось. Слушай, ты не мог бы ко мне подъехать?
— Это еще зачем? — спросил Мельников настороженно.
— У меня есть информация по делу. И несколько вопросов. Обмен мнениями, так сказать.
— Ах, это… — протянул Аркаша. — Слушай, может завтра? Подъедешь ко мне, на Петровку.
— Я тебя не узнаю, Мельник. Мне это надо или тебе?
— А жена уже дома? — поинтересовался Аркаша.
— Да наплевать мне, дома она или нет! — в сердцах сказал он.
— Вы что, поссорились? -
— Так ты едешь?
Мельников поколебался с минуту, потом неохотно сказал:
— Ладно, уговорил.
— Жду, — коротко сказал Дмитрий и повесил трубку.
Светлана заглянула в комнату, спросила подозрительно:
— Ты кому звонил?
— Мельникову. Тебя это не касается. Это мне теперь надо деньги зарабатывать на новое жилье, а не тебе. Свободна.
— Хам, — огрызнулась она. — Столько лет прикидывался хорошим! Так он что, сейчас придет?
— Можешь посидеть на кухне. Это наша работа. Тебя это касается меньше всего.
— Вот как? — ухмыльнулась она. — Ты думаешь? Она подошла к шкафу, стала рыться в вещах.
Потом достала новый костюм, светлую блузку. Переодевалась при нем, словно дразнила. Глазов поморщился и отвернулся. Дура! Она оделась, брызнула на волосы лаком, на шею духами. Он ничего не спрашивал. Перед тем как хлопнуть входной дверью, жена прокричала:
— Я ухожу! Ждать не обязательно!
Да хоть бы вовсе не возвращалась! Глазов нашел на книжной полке книгу Акима Шевалье и завалился на диван.
Мельников явился через час. Принес традиционную бутылку водки, острые корейские салаты в пластмассовых коробочках, банку маринованных огурцов. Про Светлану не спросил: где, мол, хозяйка, почему гостей не встречает? Сам достал из буфета рюмки и открыл бутылку. Глазов сидел как в гостях и соображал: с чего это Аркаша такой напряженный?
— Ты извини, старик… — Мельников вздохнул и взял наполненную рюмку. — Давай-ка сначала выпьем.
— Жарко, — поморщился Дмитрий.
— Да сам знаю, что жарко. Неприятно все это… Давай выпьем, может, оно и рассосется? И разговор пойдет. Ну, будем!
И Аркаша махом опрокинул рюмку водки. Глазов выпил через силу и поморщился. Не пошла. Мельников тут же налил по второй. Прищурившись, сказал:
— Тачка у тебя появилась, Дима. Молоток!
— Откуда ты…
— Мы ж оперы. Хоть и не такие продвинутые, как ты. Считаешь, Дима, что я дурак?
— С чего вдруг? Я дурак там, где ты умный, ну и, соответственно, наоборот. Каждому свое.
— Вот за это выпьем, — охотно сказал Аркаша. — Да ну ее…
— Давай, давай.
Выпили. Дмитрий прожевал острую морковку и сказал:
— Так вот, о нашем деле…
— У тебя что, факты появились? — насторожился Мельников.
— Появилась версия. Я про того маньяка. Выяснил, кто он, где сейчас живет. Малюсеньких деталей не хватает.
— Да? — удивился Мельников. — А мы думаем, женщина убила. Ревнивая любовница.
— Правильно. Но не сама. Я сейчас займусь тем каналом связи, по которому они на него выходили. Ну, искатели справедливости. Понимаешь? А ты выясни пока для меня одну маленькую вещицу.
— Постой. Так кто убил-то? Давай-ка выпьем еще по одной…
Глазов опять начал отказываться. Но уговаривать Мельников умел. Допили бутылку. Разумеется, его развезло. Не заметил, как рассказал о поездке во Владимирскую область практически все. За исключением деталей. Прогулки за ромашками, например…
Слушать Мельников умел тоже. Когда понимал собственную выгоду. Глазов даже почувствовал некий кураж. Вот, мол, вы там, на Петровке, сидите, ни рыба, ни мясо, а я один, супергерой, вот что могу! Он даже прихвастнул, рассказывая о своих подвигах. Так хотелось утереть нос Аркаше и его сослуживцам. Не взяли к себе на работу, и не надо. А он, Глазов, все равно умнее и талантливее. Пусть знают, какого человека потеряли. Мельников только хмыкал недоверчиво. Под конец не выдержал:
— Ну и фантазия у тебя! Мы-то о другом думали. И работали, Дима. Работали. Хотя и не Шерлоки Холмсы. Нет, не верю. Не докажешь. Как ты его за руку поймаешь? Если все так, как ты говоришь, он работает быстро и решительно. Приезжает раз в год, вершит свое правосудие и тут же исчезает. За бугор. Ну, я понимаю, был бы профессиональный киллер. За деньги. А тут… Где мотив? Сумасшедший, что ли? Но он же режиссер! Фильмы неплохие снимает. Талантливый, наверное? И богатый. Зачем ему это?
— В этом-то вся штука. У него в голове все перемешалось. Хотел отомстить жене, но не смог. Не успел. А потребность осталась. Вот он и мстит за несправедливо обиженных. Потому и фильмы снимает про то, что сделал. Душе-то покоя нет. Он себя словно пытается оправдать. Сначала убьет, или собирается убить, а потом оправдание себе ищет. Если я его пойму до конца, то смогу сделать так, что он сюда приедет. Тогда и возьмете его. Идет?
— И что ты за это хочешь?
Тут Глазов задумался. Чего ему надо? Хотел шантажировать преступника, получить деньги за то, что раскопал правду о нем. Ну, разумеется, взять честное слово, что режиссер не будет больше хулиганить. Мстить за обиженных. Самому смешно. Сказать взрослому дяде: «Ай-яй-яй! Не делай так больше!» И взять деньги.
Хотелось доказать, что самый умный. Еще смешнее. Кому? Он взял с тарелки маринованный огурец, и, хрустнув им, сказал:
— Доложишь начальству. Вернуться хочу в родные пенаты. Набегался. Признаю свои ошибки. Готов даже принести извинения.
