Елена Арсеньева - Безумное танго
Увы, теперь не оставалось никаких, даже призрачных надежд на случайность. Саня был в игре с самого начала, он отпасовал своей верной подружке Жанне Юрия, словно мяч, и та мастерски провела гол!
Юрия почему-то совсем не обрадовала справедливость судьбы, столь жестоко расправившейся с теми, кто причинил ему зло. И Саня, замысливший сделать друга козлом отпущения, и Жанна, коварно его обчистившая в самолете (не иначе она что-то подсыпала ему в джин-тоник, а может, тут действовал какой-то хитрый спрей, теперь понятно, почему Юрия все время тянуло в сон во время полета!), – оба они получили свое.
Смешно о них жалеть, конечно, – они-то его не пожалели. И даже не успели порадоваться, что так ловко провернули дельце. Послезавтра, сказал Женька, будет девять дней… теперь уже завтра. Путешествие Юрия из Аммана длилось двенадцать денечков. Значит, буквально сразу после того, как вернулась Жанна, доложив о выполненном задании, преступные любовники решили отпраздновать это дело и… воспарили, как выразился бы этот Ал. Фавитов. Ладно, на здоровье, но за ними остался один должок. Они так и не ответили на главный вопрос: зачем все это проделано? Ради чего понадобилось так страшно подставлять Юрия? Что это была за кассета, ради которой на кон была поставлена его жизнь?
Юрий уныло вздохнул. Он прекрасно отдавал себе отчет в том, что ответа никогда не получит. Скорее всего Саня был таким же курьером, как он – передаточным звеном. Точнее, не передаточным. И теперь вопросы можно задавать только заказчику. Ну а заказчик, естественно, только и ждет, чтобы кто-то пришел задавать ему вопросы. Какие-то ответы можно было получить в Аммане, у получателей кассеты, но Юрий уже упустил свой шанс для доверительной беседы с ними и, если честно, не очень жалел об этом.
Сказать откровенно, ему было наплевать, что он вез и зачем. Вот ужас, да? На-пле-вать! Какие-то игры большой экономики, а то и политики. Такое не для него! Вся эта история интересовала его теперь только в одном смысле: как снова стать свободным человеком, как избавиться от слежки, от опасности, которая за этой слежкой кроется.
Юрий нетерпеливо топнул. Ну что он стоит, как дурак, боясь высунуть на улицу нос? А ведь вполне возможно, что слежка уже снята! Можно спокойно выйти на улицу, идти куда хочешь, радуясь, что вернулся домой, что жив, что хоть и не заработал обещанных баксов, но все же удалось на мир посмотреть и себя показать. На пароходике вон катнулся, с милой девушкой пообщался…
Смешнее всего, что есть только один способ выяснить, как обстоят дела. Выйти на крыльцо и… И если никто не выскочит из «Москвича», не примчится сломя голову из другого какого-то наблюдательного пункта, если не прилетит Юрию в голову невесть откуда (а вдруг его караулит киллер-снайпер?!), – если, стало быть, ничего такого не произойдет, то все будет в порядке. Ну а если произойдет… значит, не в порядке. Вот только пользы от этого последнего открытия Юрию уже не будет: выяснять отношения с Санькой и Жанной на том свете ему вряд ли удастся…
Он так глубоко погрузился в свои раздумья, что лишь в самый последний миг заметил тень, мелькнувшую на крыльце. Едва успел отпрянуть, вжался в стену, перестал дышать…
Мимо, не замечая его, стремительно прошла коротко стриженная седоватая женщина и споро зашагала по ступенькам. Юрий замер с открытым ртом, едва не поддавшись многолетней привычке окликнуть и поздороваться. Он сразу узнал эту чуть сутуловатую фигуру, узнал походку, такую порывистую, что ее обладательница и в годах производила впечатление молодой и легкой на ногу женщины. Это была Лигия Петровна Демьянова, известная нижегородская поэтесса и задушевная подружка матери Юрия. Не оставалось никаких сомнений, куда она летит: к Никифоровым, конечно. Однако странно, что мама, уезжая на дачу, не сказала об этом Лигии Петровне, и той напрасно придется подниматься почти на четвертый этаж, по своей привычке высокомерно игнорируя лифт.
И вдруг Юрия осенило. Лигия Петровна идет не просто в гости – она идет поливать цветы! Мамин ненаглядный ванька-мокрый и столь же ненаглядный бразильский водосбор нуждаются в ежедневной поливке, мама, куда-то уезжая, всегда оставляет ключи подруге, чтобы та холила и лелеяла ее любимчиков. И Лигия никогда не забывает о своих обязанностях.
Юрий ощутил острый и весьма болезненный укол совести, поскольку даже не вспомнил о маминых любимчиках, пока был в квартире, но тут же порадовался этому. Лигия не могла не заметить, что земля в горшках влажная, – у нее глаз-алмаз! Заподозрила бы неладное, еще милицию, чего доброго, вызвала бы: у нее вечно в голове какие-то детективные сюжеты раскручиваются. В визите милиции, конечно, нет ничего плохого, но сама-то Лигия как переволновалась бы, заметив следы чьего-то незапланированного пребывания! И если она сунется в ванную и обратит внимание на влажное полотенце, а также на еще теплый чайник на плите… Нет, будем надеяться, что она просто подойдет к окну, отдернет шторку, возьмет загодя приготовленную бутылку с отстоянной водой и…
У Юрия перехватило дух. Отдернет шторку!
Он уставился на улицу и, хотя ждал этого, невольно вздрогнул, когда дверцы пресловутого «Москвича» вдруг распахнулись и оттуда вырвались четыре плечистых парня.
Все! Свершилось! Аннушка уже купила подсолнечное масло, и не только купила, но и разлила! В смысле, Лигия Петровна уже не только вошла в квартиру, но и отдернула шторку – и засада мгновенно среагировала. Вон как чешут!
Успела мелькнуть растерянная мысль, как же у этих здоровяков хватило терпения тесниться в маленькой машинешке, где и ноги-то их длинные не вытянуть, но тут же Юрий метнулся за угол лифтовой стойки и перестал дышать: эти самые ноги протопали мимо него. После короткого обмена репликами две пары стремительно понеслись вверх по лестнице, а две влетели в лифт и уехали наверх.
Велико было искушение подняться, как вчера, на полтретьего этажа и стать незримым слушателем спектакля, но Юрий преодолел глупый позыв. Этим качкам он ничем помочь не сможет, да и охоты такой нет! У него и мыслей не возникло о том, что в помощи будет нуждаться Лигия Петровна. Не родился еще на свет человек, который не спасовал бы перед ней! Ну а чтобы четыре человека сразу… это просто нереально. К тому же она им ни за что не откроет, а если начнутся угрозы, вызовет милицию. Так что, если парни не дураки, они быстро поймут, что по-глупому купились и лучше отступить. Ну а пока грех не воспользоваться случаем…
Юрий выскочил из подъезда, спрыгнул с крыльца и по узенькой тропке под окнами рванул прочь из двора.
Нет, конечно, он не потому бежал, что боялся пятого наблюдающего. «Москвич» хоть и консервная банка, но эти здоровяки – все-таки не шпроты в масле, пятый туда просто не поместился бы. Он бежал потому, что застоялись ноги, что нестерпимо хотелось действия – пусть даже это был просто бег!
Наперегонки с ним мчался к остановке троллейбус. Юрий перескочил дорогу, влетел в вагон, оглянулся на арку родимого дома.
Пусто. Никто не выскакивает оттуда, размахивая кулаками или пистолетом. Оторвался!
На следующей остановке, на «Спутнике», Юрий вышел – и через парк Кулибина пешком двинул на Белинку, где в покосившемся купеческом домишке размещалась редакция «Ведомостей», а в просторечии «Губошлепа».
Ему никогда не приходилось бывать в редакциях газет, разве что в университетской многотиражке сто лет назад, и некоторая священная дрожь в коленках имела место быть. Бог знает, чего он ждал. Какой-то невероятной суеты, снующих туда-сюда людей с пачками исчерканных гранок в руках, замотанных, непрерывно курящих репортеров, на подоконниках строчивших заметки в номер?..
Глупости. На первом этаже было полутемно и пусто. Юрий только сейчас подумал об охране, которая непременно должна была быть у газетки такого рода. Сколько народу желает начистить рыло тутошним писакам – это ведь небось и сосчитать невозможно!
Однако никакой камуфлированной фигуры на первом этаже не наблюдалось. Кресло рядом со столиком и телефоном пустовало. Правда, на столе была распластана пестрая книжка с каким-то готовым к бою манекеном на бумажной обложке и надписью: «Охота на пиранью». Это что-то сексуальное, для извращенцев? На пиранью ему охота, ну надо же! Хотя, судя по прикиду манекена, дело не в сексе. Курс молодого бойца, наверное. А где же сам боец?
Тут за стенкой раздалось громкое урчание, какое издает унитаз-компакт, потом щелканье задвижки – и Юрий взлетел по лестнице на второй этаж за секунду до того, как открылась сливавшаяся со стеною дверка и оттуда вышел страж ворот в полной уверенности, что за время его отсутствия на охраняемом им участке «государственной границы» ничего существенного не произошло.
На втором этаже тоже царили полное безлюдье и тишина, только за одной из дверей кто-то громко стучал по клавишам компьютера. Юрий мысленно хихикнул, вспомнив «исчерканные гранки» и репортеров у подоконника. Он прошел по коридору, деликатно заглядывая в двери.
