Дарья Калинина - Мулатка в белом шоколаде
— Я не могла говорить при муже! Он ничего не должен знать! Он думает, что я происхожу из приличной семьи!
— А на самом деле?
— Что вы спрашиваете? Вы же явились ко мне с расспросами о моей невестке!
— Невестка — это сестра вашего брата?
— У нас в деревне так называли сестру мужа! — сухо поправила ее Наталья Владимировна. — Не знаю, как тут у вас. Да мне и все равно!
— А у вас — это где?
— Деревня Жихаревка, — ответила Наталья Владимировна. — Вологодская область. Слышали про такую?
— Нет, — откровенно признались подруги.
— И неудивительно, — хмыкнула женщина. — Еще когда я маленькой была, там уже все хирело. А уж сейчас! Удивлюсь, если там хоть пара старух осталась!
— Подождите, вы же сказали, что вы сами тут родились. В Питере!
— В этом самом доме!
Наталья Владимировна помотала головой:
— Не родилась, а после эвакуации поселилась.
— Все равно!
— Это муж мой так считает, что я городская жительница, — сказала Наталья Владимировна, сильно затянувшись сигаретой. — На деле все совсем не так было!
И, отбросив погасшую сигарету в траву, она начала рассказывать. Родилась Наташа Курина в очень бедной семье. В деревне у них народ вообще жил небогато. Что поделаешь, такие уж у них места. Хлеб родил плохо, огород кормил того хуже. Оставалась надежда на скотину да на ремесла. Но ремесла в деревне в советское время пришли в упадок. Не было рынка сбыта. А вот скотина кое-как позволяла прокормиться.
И маленькая Наташа, едва научившись стоять на слабых ножках, уже знала, что входит в ее обязанности. Нарвать столько-то травы для кроликов, чтобы те за короткое северное лето успели нагулять побольше жирку и наплодить побольше потомства. Потом, когда подросла, ей поручили присмотр за овцами, козами и свиньями. Впереди Наташу ждала стезя доярки в родимом колхозе.
— По стопам матери пойдешь! — заявлял ей подвыпивший отец. — Она тебя всему, что сама знает, научит. Так сказать, передаст эстафету.
Наташа с ужасом смотрела на изуродованные дойкой руки матери и в душе клялась, что с ней такого не случится. Нет уж! У нее руки будут мягкие и белые. Как у той женщины на висящем на двери календаре. У женщины со слегка циничным взглядом голубых глаз и тщательно причесанными светлыми волосами. У самой Наташи глаза и волосы были еще лучше. И она просто не понимала, чего ради должна сгинуть в коровьем навозе, рано состариться и никогда, никогда в жизни не видеть продыха от тяжелой деревенской работы.
Спасение виделось Наташе в большом городе. В Ленинграде у нее жила тетка. К ней и отправилась Наташа под видом поступления в сельскохозяйственный техникум. На самом деле с теми знаниями, которые получила девочка в деревенской школе, трудно было рассчитывать даже на училище. Но Наташа умела мечтать. И, как ни странно, жизнь оказалась добра к ней.
Одинокая городская тетка, как ни странно, встретила племянницу приветливо. И даже прописала ее к себе. А затем посоветовала поступить в училище на специальность швея-мотористка.
— Все лучше, чем в коровнике горбатиться! — сказала она племяннице. — Учись, а там, глядишь, и жениха себе подходящего сыщешь! Город большой, парней много.
Но так только казалось на первый взгляд. То ли Наташа хотела получить Луну с неба и сознательно выбирала себе таких кавалеров, только попадались ей одни снобы. Едва услышав, что имеют дело с будущей швеей-мотористкой, еще совсем недавно работавшей в коровнике, они дружно воротили свои породистые носы и исчезали с Наташиного горизонта.
После нескольких обломов Наташа стала осторожней. Она уже не так охотно рассказывала о себе правду. Но она, проклятая, все равно вылезала наружу. И до свадьбы дело никак не доходило. Женихи, а если не женихи, то уж их родители проявляли поистине удивительную осторожность, желая знать о будущей родственнице всю ее подноготную. Больше всего их смущал ее короткий срок пребывания в городе. За ним следовало дознание и быстрое разоблачение.
— Ой, не тех ты себе парней выбираешь! — вздыхала Наташина тетка после очередного провала планов своей племянницы. — Бери попроще. Вон хотя бы Ванька из соседнего подъезда. Глаз с тебя не сводит. И зарабатывает прилично. Ему все равно, откуда ты. Была бы женой хорошей.
Но Наташа не хотела работавшего ассенизатором Ваньку. Не хотела она и грузчика Виталика. Она хотела как минимум профессорского сынка. Ну или на худой конец хотя бы доктора наук. В общем, в конце концов у Наташи получилось подкупить паспортистку в их жилконторе. И теперь по бумажкам значилось, что Наташа проживает в этом доме с самого детства. И никакого коровника в жизни не нюхала. Свое училище Наташа закончила, но перед женихом изображала, что не работает, готовится поступать в институт.
В общем, очередной кавалер наконец попался в расставленные ею сети. И к огромной радости Наташи, женился на ней. Но вот чего он не согласился ей дать, так это его фамилию.
— Вот родишь ребенка, тогда и станешь Цветковой, — высокомерно заявила ей будущая свекровь. — Фамилия у нашей семьи известная. И носить ее — уже честь, которую еще заслужить надо!
Прописать невестку к себе они тоже отказались. Но Наташа не спорила. В конце концов не в фамилии счастье. Да и прописка у нее, спасибо тетке, имелась. Хотя, конечно, и унизительно, если разобраться. Но Наташе так хотелось выйти замуж в приличную семью, что она готова была проглотить любую обиду. Как ни странно, в семье мужа Наташа прижилась. Разумеется, работать она не работала. Вела домашнее хозяйство, встречала мужа с работы, угождала свекру и свекрови и в конце концов стала получать от них свою толику уважения.
После кончины родителей мужа Наташе стало полегче. Дома она была целый день одна. Никого не надо было изображать. Но, придя домой, муж любил рассуждать о засилии на их кафедре так называемых молодых специалистов.
— Понаехали из сел да деревень! — злобно бурчал он. — Знаний никаких! Воспитание — от сохи, а туда же! В академики лезут! Нет уж, коли тебе на роду написано в навозе ковыряться, так нечего других им пачкать.
Слушая такие разговоры, Наташа в душе поздравляла саму себя с удачным обманом. Ее высокомерный муж и не подозревал, с кем живет под одной крышей и спит на одной кровати. И молодая женщина уже начала поздравлять себя в глубине души, как вдруг грянул гром. Однажды, когда муж был на работе, раздался звонок в дверь. Наташа, полагая, что это явилась домработница или соседка, открыла ее, не спрашивая. И чуть не упала в обморок.
На пороге стояла ее бледная до зелени невестка. Жена ее брата Митьки. Наташа знала, что Митька тоже обитал в Питере и вместе с женой был прописан у тетки. Но Наташа после замужества не поддерживала отношений с родней. И строго-настрого запретила тетке говорить, где она живет, и давать ее адрес.
— Что скривилась? — устало спросила у Наташи невестка. — Не рада мне?
— Уходи! — вырвалось у Наташи. — Муж не должен тебя видеть! Он не знает обо мне правды. И не знает, откуда я родом!
— Не знает, говоришь? — скривилась женщина. — Ну и что теперь? Он не знает, а эту мне куда девать?
И только тут Наташа поняла, что в руках у невестки не тюк с вещами, как она вначале подумала, а живой младенец. Еще совсем крохотный, красный и сморщенный.
— Откуда это у тебя? — ахнула Наташа, ощутив неприятный укол в самое сердце.
У нее самой детей, несмотря на все ее старания, не было и не предвиделось. Обследование показало, что несколько абортов еще в юности сделали свое черное дело. Детей Наташа иметь не могла. И от этого она только еще больше взъярилась на гостью.
— Чего притащилась? — злобно прищурилась Наташа. — Убирайся!
— Плохо мне, — тихо произнесла невестка. — Помираю, кажись. Совсем меня скрутило.
— Чего же из больницы ушла?
— Когда выписывалась, вроде бы ничего было, — ответила женщина. — А теперь скрутило. Так чего, пустишь?
— К тетке иди! Там ведь прописана!
— Не пускает она меня с ребенком, — вздохнула Наташа. — Не от мужа ведь он.
— Как?!
— Помер Митька два года назад. Не знала?
Наташа в самом деле ничего не знала. Общение с родней она свела к минимуму. И даже с родной теткой, которая ей так много помогала, старалась не разговаривать.
— Откуда же тогда ребенок?
— Не знаешь, откуда дети берутся? Нагуляла я его от одного добра молодца, — сказала невестка. — Только он меня и знать не желает. Так что, пустишь?
— Нет! Домой езжай!
— Эх! — с досадой вздохнула невестка. — Не думала, что так получится. Да делать нечего. Видать, придется в деревню ехать. Там матери подкину. А к себе точно не возьмешь? У тебя ведь детей нет. Я знаю. Возьми приемышем.
— Ко мне нельзя! — твердо произнесла Наташа. — У меня муж не должен ничего знать о моей родне. И чужого ребенка он тоже не примет.
