Лариса Соболева - Ради большой любви
– Да кто в темноте разберет, что у тебя с рукой? – отмахнулся Бомбей и перешел к Малике, взяв пистолеты. – Держи. Из этого стреляешь по Князеву, а из этого – раза три по киоску, деревьям…
– Знаю, ездили туда, – сказала Маля, засовывая один ствол в карман куртки, второй за пояс джинсов.
– Зачем ей два пистолета? – не понял Клим, ведь нюансы были оговорены без него.
– Для экспертов, которых не посвятили, – пояснил Князев. – Чупаха настоял, чтобы стреляли из разных пистолетов. Из ствола Гриба она выстрелит в меня, а из пистолета, который ей выдал Ермак, якобы по киллеру. Ну и журналисты должны всему свету разнести, как она оборонялась, для этого надо оставить следы от пуль, понял?
– Ой, сколько сложностей, – промямлил Клим.
– Предосторожностей, – поправил его Бомбей.
Маля сосредоточенно и напряженно срезала ножницами длинные ногти. Бомбей вдруг взял ее за плечи, озабоченно спросил:
– Эй, Малика, ты психуешь?
– Немножко, – натянула она улыбку. – У меня странное чувство, будто мы что-то пропустили, не учли.
– Брось, это шутка для дегенератов Гриба. Не факт же, что они пасут вас, скажи: не факт?
– Не факт, – нехотя согласилась Маля. – А вдруг следят?
– Вот и увидят все собственными глазами. Мобилу подготовила? – вновь тоном главного распорядителя спросил Бомбей.
– Все под рукой.
– Запомните: спешка нужна при ловле блох и когда спишь с чужой женой. Ну, присядем на дорожку?
Клим уселся первым на подлокотник дивана, хотя он был единственный, кого отстранили от участия в авантюре. В его задачу входило отвезти Бомбея и Тетриса на «излюбленном» транспорте – «Оке» – в клинику Югова, потом вернуться в загородный дом. Остальные тоже присели, сосредоточившись на своих мыслях.
– Вы хоть позвоните, – в гробовой тишине произнес Клим. Никто ему не ответил, только все встали. – Ни пуха ни пера.
– К черту, – бросил Князев, направляясь к выходу.
– Что, что ты еще хочешь? – негодовал Бусин, цедя слова сквозь зубы. – Чего тебе неймется? Не боишься, что тебе зубы выбьют?
– Кто выбьет? – надменно протянул Скляренко. – Князев? Кишка тонка, этот белоручка сейчас сам под конем. Господа не предполагают, что их снова пасут после статейки, расслабились, а тут я их…
– Добить хочешь? – возмутился Бусин. – За что ты так ненавидишь Князева?
Ведомый-то ведомый, а взбунтовался. По мнению Скляренко, он попросту трус. Он ядовито произнес:
– А за что его любить? Тоже мне, господин хренов. Хапуга и урод, которому крупно повезло.
– Бабу его зачем голой выставил?
– Народ хавает клубничку почище черной икры, – азартно сказал Скляренко. – Особенно когда клубничка сляпана про своих, родных. Главный говорил, газету раскупили в считаные часы. Еще бы! Хватит ныть, я пошел…
Бусин, наблюдая, как Скляренко исчезает в темноте, махнул рукой и приготовился подремать. Неожиданно напарник вернулся в машину:
– Куда это их понесло на ночь глядя?
– Кого? – не понял Бусин.
– Глаза разуй! Две тачки выезжают, давай за ними…
Автомобиль Гриба стоял в переулке наискосок от загородного дома Князева, не выдавая себя ни одним огоньком. Кроме водителя и главаря, в машине сидели еще два человека, мучившиеся не столько от безделья, сколько без курева. Гриб запретил даже отходить от авто и курить, а они вели Князева от самого завода, плюс проторчали в переулке черт знает сколько.
– Все, время вышло, надула она тебя, – сказал один сзади.
– Монтана? – вяло спросил Гриб. – Не должна. Она верная и преданная. Не мне, конечно.
– Десятый час, – напомнил тот же. – Не в доме же она его хлопнет.
Главарь промолчал, он уже и сам начал сомневаться, злился, но умело прятал злость. Вдруг вспыхнули фары во дворе, Гриб толкнул водителя в бок:
– Очнись! Едут.
Две машины вырулили со двора, повернули к городу и проехали мимо переулка. Выезжая, водитель Гриба едва не столкнулся с легковой, которая проскочила буквально в метре от них, ругнулся. Ехали недолго, следить за двумя машинами Князева мешала легковая, но на перекрестке она притормозила, а «Ока» и джип разъехались в разные стороны. Водитель спросил Гриба:
– Какую арбу ведем?
– Напряги гнилушки, – прорычал тот. – Князев сядет в «Оку»? За джипом жми, придурок. – После недолгого молчания он передал пистолет назад. – Убаюкаешь ее. Смотри, бей в спину, не дай ей повернуться, иначе она тебя завалит, усек, Сиг?
Чемергес высадил Князева с Маликой и помчался дальше. Огляделись – ни одной живой души, освещение тусклое, а между фонарными столбами так и вовсе темнота. Узнав точный интервал прохождения по этой линии трамваев, они ждали, когда он проедет. Трамвай подъехал к остановке у парка, из него никто не вышел, что было им на руку. Когда он тронулся, Маля шепнула Князеву:
– Идем.
Двинули вдоль кованой ограды парка по ходу трамвая, который быстро обогнал их и, стуча колесами, удалился. Десять минут было в их распоряжении, этого достаточно. Малика тревожно осмотрелась по сторонам, вроде бы пусто.
– Иди вперед, – приказала она Князеву, сама же нагнулась, якобы поправляя застежку на сапожке.
Сзади никого, впереди вроде тоже… Но предосторожность никогда не бывает напрасной. Маля достала пистолет, выстрелила в Князева два раза. Он зашатался, повернулся лицом к ней, держась за грудь, сделал несколько шагов назад, наткнулся спиной на ствол дерева и сполз по нему. Маля достала второй пистолет, выстрелила один раз в газетный киоск, стоявший метрах в пяти от нее, второй раз в каменный столб ограды, третий – в дерево. Попала или нет – неважно, потом она бросилась к залитому кровью Князеву, держа пистолет в руке. Присев возле него, Маля тихо спросила, делая быстрый вызов на мобиле:
– Паша, ты как?
– Сомневаешься в себе? – хохотнул он.
– Хоть стреляла мимо, а все равно меня колотит, – ответила она. – Ненавижу кровь…
– Здесь же и твоя кровь. Все сдали Югову.
– Алло! Приезжайте…
Вдруг глаза Князева расширились, он приподнялся, крикнув:
– Сзади!!!
Она оглянулась. Прямо на них бежал мужчина, и не было бы в этом ничего необычного, ну прохожий, заслышав выстрелы, помчался на них, чтобы посмотреть, что случилось, – дураков много. Но он бежал как-то уж очень целенаправленно, резко остановился и начал поднимать руки, что-то держа в них, а что именно – Малика не разглядела.
– У него ствол! – выпалил Князев, чувствуя полную беспомощность, ведь у него оружия не было. Сейчас их обоих завалит невесть откуда взявшийся тип.
Прошли доли секунды… В таких ситуациях все зависит от скорости реакции, самообладания и техники исполнения. Малика молниеносно выбросила руку вперед, выпрямив ее и одновременно автоматически подумав, что мишень крупная, куда-нибудь да попадешь, лишь бы опередить его…
Опередил он. Выстрелил и промазал, пуля просвистела мимо Малики, врезалась над головой Князева в дерево.
– Е-мое!.. – Он вжал голову в плечи, зажмурился и сполз по стволу вниз. – Стреляй, мать твою! Чего ждешь?
Маля нажала на курок. И осечка! Стиснув зубы, она повторно нажала на курок, прозвучал выстрел. Несостоявшийся убийца взмахнул руками и стал падать. Малика не расслабилась, держала под прицелом улицу, одновременно делала второй вызов на мобиле:
– Скорее, Елена Петровна, нам нужна помощь. На нас напали…
Выпустив из руки трубку, которая упала на землю, она направила пистолет на ограду парка, предполагая, что убийца прибыл не один:
– Черт, мы здесь как на ладони… Князев, лежи смирно!
А покой в гуще парка был просто мертвецкий. Но эта тишина нагнетала страх, казалось, что именно там, в черной дыре за оградой, кто-то притаился и целится в них. Внезапно Малика заметила боковым зрением, как мелькнула тень на улице. Она сразу же перевела пистолет в ту сторону, в тот же миг за оградой парка послышался шорох. Маля, не раздумывая ни секунды, повернулась назад к ограде и выстрелила на шорох… Послышался испуганный вскрик. Значит, там их пасли. А кто промелькнул неподалеку?
Наконец раздалась сирена милицейской машины, и вот она вывернула из-за угла. С той же стороны, но из другого переулка выкатила «Скорая». Первой выпрыгнула Урванцева, за ней Чупаха и тройка милиционеров, все кинулись к Князеву с Маликой, которая тихо сообщила:
– Я уложила одного, он стрелял в нас, не знаю, жив или… За оградой тоже кто-то был, я стреляла по нему, кажется, попала…
Из «Скорой» вышли Югов и два человека в белых халатах с медицинскими масками на лицах – один длинный, второй короткий, окружили Князева. Урванцева быстрым шагом направилась к лежавшему на тротуаре телу, присела. Тем временем Чупаха отправил милиционеров в парк. Самому бежать не хотелось.
– Он жив! – громко, как начинающий артист из плохой самодеятельности, сказал Югов о Князеве. – Носилки!
Урванцева дождалась, когда погрузят Князева в «Скорую», позвала Югова и указала на распростертое тело подстреленного Маликой мужчины:
