Наталья Солнцева - Легкие шаги в Океане
— Почему Малеры уехали из Москвы? — недоумевала она.
— Наверное, от безысходности. Они жили довольно скромно. Малер работал вахтером на заводе, а его жена — горничной в гостинице. Эльза родилась поздно, постоянно болела, а потом умерла. Жизнь потеряла смысл. А в Латвии жил старший брат Малера, одинокий старик. Он пригласил родственников в гости. Они поехали. Хозяин был совсем плох, как рассказала мать Эльзы. Они с мужем долго ухаживали за ним, похоронили. Брат завещал Малеру домик и все имущество. Старики решили остаться. Там они поневоле отвлекались — небольшое хозяйство, садик, огород, свежий воздух.
— Правильно сделали.
— Смотри, что они подарили мне.
Марат достал из папки фотографию молодого Широкова. Короткая стрижка, высокий чистый лоб, правильные черты и ясный взгляд делали его юное лицо аристократически благородным. Только упрямо сжатые губы и тяжеловатый подбородок выдавали сильную, мятежную натуру. На обратной стороне карточки угловатым, резким почерком было написано: «Но тебя, хоть ты теперь иная, я мечтою прежней узнаю…»
— Интересная надпись, — отметила Закревская. — Что ты думаешь по этому поводу?
— К сожалению, поездка оказалась пустышкой. Лучше бы я остался в Москве и проследил за Леной Слуцкой. Один раз я проводил ее с работы домой, один раз мы случайно столкнулись в метро.
— Как она вела себя?
— Обыкновенно. Вышла из своего института, села в троллейбус, приехала в Колокольников переулок, вошла в подъезд, — ничего подозрительного.
— А в метро?
— Я иду себе и вдруг вижу — Слуцкая тоже спускается в подземку. Я за ней. И тут… конфуз приключился.
— Она тебя заметила?
— Если бы. Я ее потерял.
— Не может быть! — захохотала Ангелина Львовна.
— Вот и я говорю, — засмеялся вместе с ней Марат. — Полный провал. Барышня оставила меня с носом, и не где-нибудь, а на станции метро, где деваться особо некуда.
— Как же это случилось?
История в самом деле вышла непонятная. Слуцкая торопилась, она была чем-то озабочена, погружена в свои мысли. Он шел за ней на некотором расстоянии, и ничто не предвещало неприятностей. Уже на эскалаторе произошло что-то странное.
— Знаешь, до эскалатора все шло нормально, — сказал он. — А на этой чертовой лестнице-чудеснице я слегка отвлекся, что ли… Сам не пойму! Слуцкая стояла впереди меня, я старался не упустить ее из виду. Точно помню, она стояла на десяток ступеней ниже, и тут на меня затмение нашло. Не успел моргнуть, — она влилась в толпу пассажиров, и поминай как звали. Я туда… сюда… гляжу, Лена почти рядом, только что не локтями тремся.
— Ты ничего не путаешь?
— Думаешь, я обознался? — рассердился Марат. — Полностью исключить такое не могу, но…
— Значит, это была Слуцкая?
— Вроде она. Только в темных очках и на голове шарфик. Пошел за ней. Сел в тот же вагон, глаз с нее не спускаю. Люди входят, выходят, суетятся, мечутся… Она сидит, дремлет. Потом неожиданно встает… и к выходу. Я следом. Уж теперь-то, голубушка, думаю, ни за что тебя не упущу! Вышли на какой-то станции…
— Ты не помнишь названия? — удивилась докторша.
— В том-то и дело, что нет. Как назло, свет померк. Чувствую, среди пассажиров назревает паника. Тыкаются в темноте кто куда… а мне не до шуток. Рассматривать, что за станция, некогда, — я от Слуцкой боюсь оторваться. Тут к платформе поезд подошел, она в вагон, я за ней… и все. Как в воду канула! Я по вагону вперед, назад… нет ее. Испарилась.
— Не могла она в последний момент выскочить из вагона?
— Могла, конечно, — огорченно кивнул Марат. — Выходит, опять я прозевал. У меня аж голова разболелась! Как я наверх, в город, выбрался, не помню. Запутала меня Слуцкая, заморочила. Опомнился на какой-то аллее, сел на лавочку и приходил в себя минут десять. Даже признаваться неловко.
— На какой станции ты вышел из метро?
Калитин долго думал, но так и не вспомнил.
— Занятная история, — вздохнула докторша. — А мясо у нас не сгорит? Очень кушать хочется.
За едой они не обсуждали происшествие в метро. Говорили о разных мелочах.
— Почему бы тебе не заняться Слуцкой вплотную? — предложила Ангелина Львовна, когда они перешли в гостиную. — По-моему, она не так проста. Казаков считает ее убийцей и дрожит от страха. Широкова она спасает от пули… Что-то за всем этим кроется. В метро она оставила тебя в дураках, милый. Это свидетельствует о ее незаурядных способностях. Как она откалывает эти свои штуки?
Марат понимал, что Лина права. Но… ему хотелось все обдумать не спеша, взвесить «за» и «против». Слуцкая — барышня с секретом, к ней тонкий подход требуется.
— А что с картой, которую ты нашел у Граббе?
— Пока ничего…
— Я не слишком любопытна? — улыбнулась докторша.
— Любопытство не порок, дорогая. Это профессия. Причем из самых древнейших…
Глава 37
Сольгер
Двенадцать тысяч лет назад
Ния с увлечением познавала мир загадочных существ, не похожих на людей. Они обитали в призрачных лесах, потусторонних королевствах, в заброшенных замках и забытых всеми пещерах. Эти существа легко откликались на зов и с готовностью служили тому, кто умел с ними обращаться.
Однажды Ния рассказала Ольвиусу о Посланце.
— Кто он? — спросила девушка. — И почему наблюдает за мной?
— Я знал, что рано или поздно это случится, — усмехнулся Магистр. — Что поделать, маленькая фея? Такова игра. Посланцы — создания Властителя Тьмы. Питаются его смертоносной энергией, исполняют его волю.
— Но… что им нужно от меня?
— Говоришь, Посланец наблюдал за тобой? Это произошло раньше, чем я ожидал. За дело, детка! Хватит предаваться пустой болтовне.
Девушка поняла, что Ольвиус принял какое-то решение и спорить с ним бесполезно. Он умел быть непреклонным, когда хотел.
— Я научу тебя создавать нечто подобное, — пробормотал он, принимая позу мыслителя. — То, что ты можешь понять, уже не пугает тебя.
Его золотая маска раскачивалась над складчатыми одеждами, как что-то отдельное от туловища. Нии стало жутко, и она отвела глаза.
— Нет, маленькая фея! — взревел Ольвиус. — Смотри! Только так ты обретешь силу.
Его пышные рукава взмыли в воздух, как два огромных крыла.
— Представь себе чей-нибудь образ, — уже спокойнее произнес он. — Вон там, в углу.
Ния была так взволнованна, что образ Энара возник раньше, чем она успела спохватиться. Хохот Магистра оглушил ее. Девушка вздрогнула, но все же поспешно изменила горделивый образ Энара на печальную фигуру Тирха.
— Уже лучше, — продолжал посмеиваться учитель. — Однако Тирх слишком благороден, чтобы использовать его для наших целей. Выбери кого-нибудь попроще. У вас были слуги в имении?
— В Бамбуковой Роще? Да…
Образ слуги по имени Цати сменил Тирха, и Маска одобрительно кивнула.
— Неплохо. У тебя богатое воображение, маленькая фея. Некоторые не могут как следует представить хотя бы оливковую ветвь. Впрочем… отдадим должное твоему предыдущему опыту.
— У меня не было опыта!
Золотая Маска качнулась из стороны в сторону.
— Я слишком стар, чтобы заблуждаться. Этот слуга как живой… у него грязные ногти, а на шее висит амулет-раковина, какие носят простолюдины. Превосходно! Теперь тебе нужно наполнить этот образ энергией.
— Как? Я не…
— Прошлые навыки не забываются навсегда, — назидательно произнесла Маска. — Просто соедини себя и Цати воображаемой нитью.
— Я не хочу быть привязанной к слуге, — испугалась Ния.
— Ты сможешь разорвать эту нить в любой момент, пока будешь о ней помнить. Хуже, если кто-то вздумает присоединиться к тебе, детка! Ха-ха-ха! Ха-ха! Ха-ха-ха-ха…
Девушка послушно соединила себя и образ Цати тонким золотым шнурком. Слуга сразу приободрился, стал ярче и отвердел, как застывающая глина.
— Ты перестаралась, фея, — заметила Маска. — Этот Цати будет страшно неповоротлив и скован; вместо того чтобы проникать сквозь препятствия, он будет натыкаться на них. Из него выйдет скверный помощник. Пожалуй, сделай ниточку тоньше и не гони по ней столько энергии. Цати достаточно легкого дуновения.
Ния послушалась, и образ слуги приобрел полупрозрачный вид.
— Теперь окутай его покрывалом из простой материи, — скомандовала Маска. — И дело сделано.
Ния накинула на Цати воображаемый темный плащ и вопросительно посмотрела на Ольвиуса.
