Галина Куликова - Кошачий патруль
Однако иметь Кудесникова в качестве сопровождающего на выставке Рита не хотела. Ей нравилось ходить от клетки и клетке, от красавцев одной породы к другой, получать от общения с животными не только эстетическое удовлетворение, но и заряд бодрости, энергии, оптимизма. Этого ей так не хватало последнее время. Мрачно стоящий за спиной Кудесников, готовый кинуться на каждого, в ком увидит потенциального врага, был бы тут совершенно неуместен.
«Ладно, один раз можно, — наконец решилась Рита. — Не могут же они меня сутками напролет караулить. К тому же сегодня последний день выставки. И ехать всего ничего». Погода была замечательная, оделась Рита совсем по-летнему и вышла из дома в почти уже забытом приподнятом настроении.
В метро оказалось душновато и многолюдно, но это были пустяки. Три остановки — и она на месте.
Когда раздался шум появившегося в глубине тоннеля поезда, Рита подошла довольно близко к краю платформы и посмотрела на приближающиеся огни — детская привычка, оставшаяся у нее до сих пор. В тот же момент платформа словно качнулась у нее под ногами, и Рите показалось, что на нее стремительно надвигаются рельсы. Дальнейшее было как в тумане: стальной скрежет тормозов, крики людей, громада голубого вагона у нее над головой, мужчины в форменной одежде, поднимавшие ее на платформу. И наконец врач, который осматривал ее и настойчиво расспрашивал.
Кудесников примчался через двадцать минут после ее звонка и, представившись родственником, забрал Риту домой. Перед этим он успел немного пообщаться с дежурной по станции, пожилой, словоохотливой теткой, врачом и милиционером.
— Рита, — проникновенно сказал Кудесников, когда они уже сидели дома и пили чай, — я и сам с удовольствием убил бы вас, но боюсь, не успею. На этом рынке такая конкуренция, что до меня очередь просто не дойдет.
Рита в ответ лишь жалобно хлюпнула носом.
— Скажите, — не унимался Арсений, — что вас опять понесло на улицу в гордом одиночестве? Ведь договорились — без меня ни шагу. Разве что будет нечто экстраординарное.
— Я не права, — виновато отозвалась Рита, — просто подумала — выставка сегодня закрывается, всего часок и хотела там побыть и сразу обратно. А тут — такое. Наверное, от сидения дома у меня стала голова кружиться, я и свалилась.
— Рита, — прервал ее излияния Кудесников и легонько шлепнул ладонью по столу. — Вас под поезд столкнули. И просто чудо, как вы остались живы. Профессионалы метрополитена утверждают, что такое случается. Но редко. Чаще бывает наоборот.
— Вы уверены? — Женщина явно не хотела верить в услышанное. — Вы не ошибаетесь? Откуда это известно?
— Это видели люди, это видел машинист поезда, это видела дежурная на платформе. Вас устраивает такое количество свидетелей?
— И кто… кто столкнул меня вниз? Его поймали?
— Нет, естественно. Все, как и положено, бросились спасать вас. На это и было рассчитано. Тот парень мгновенно скрылся в толпе — даже примет толком никто не запомнил. Молодой, джинсы, майка, бейсболка, темные очки. Типовой портрет.
— Покушение? — шепотом произнесла страшное слово Рита.
— Определенно. Поэтому слушайте мою команду — из дома одна ни ногой, только в сопровождении. На звонки неизвестных не открывать. Чуть что — звонить мне. Дело приняло абсолютно криминальный характер, придется ускорить его расследование. Но это — уже моя проблема. Ваша — остаться в живых до его окончания.
— Мне нужно ненадолго съездить в Сосны, — неожиданно призналась она. — Я же не знала, что окажусь под домашним арестом. И оставила там всякие нужные вещи. Я просто не могу без них обходиться. У меня клиенты. Как же мне быть?
— Ну, вот тебе раз! Не знаю я, как быть.
— Может быть… Может быть, вы меня отвезете? — попросила она. — Мы быстро. Одна нога здесь, другая — там.
— После вашего падения на рельсы у вас помутнение в голове. Какая нога здесь? — сердито спросил Кудесников. — Время уже позднее.
— Мы можем там переночевать. Кудесников посмотрел на Риту с подозрением.
Ночевать в одном доме с женщиной, нуждающейся в утешении и защите, — значит подвергать себя серьезному риску.
— Хорошо, — решил он наконец. — Только поедем втроем. Вы, я и мой помощник Белкин. Он тоже частный детектив. Почти что. В принципе в вашей идее выехать за город что-то есть. Возможно, тот тип, который на вас покушался, уже узнал, что вы остались в живых, и сейчас рвет на себе волосы. У него наверняка есть заказчик, а я знаю, как заказчики не любят узнавать о том, что все сорвалось. Возможно, за вами будут следить. И если я сделаю вид, что проводил вас до Сосен и уехал, исполнитель может сделать еще одну попытку с вами разделаться. Узнав, что вы одна, он влезет в дом, тут мы с Белкиным его и накроем.
— Я боюсь, — тотчас сказала Рита. — Вы хотите сделать из меня мишень!
— Вы и так мишень, — «успокоил» ее Арсений. — И вообще, молитесь, чтобы покушение повторилось как можно скорее. Знаете поговорку? Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.
Белкин заявил, что поехать в Сосны прямо сейчас он не может, потому что у его мамы день рождения. А мама — это дело святое, и он ни за что ее не обидит.
— Ад-адрес скаж-скаж-скажите. Я при-при-при-еду потом.
— Ладно, так и быть. Нарисую тебе на бумажке план. Только не напивайся как свинья, иначе испортишь нам все дело.
Белкин пообещал не пить, но уверенности в его голосе не было. Он собирался появиться в Соснах сразу после полуночи, когда достаточно стемнеет и можно будет тайком подобраться к дому. Рита показала Арсению замаскированный лаз в заборе, который упирался в стену сарая. Именно в саду сыщики собирались ждать преступника.
Когда Кудесников с Ритой прибыли в Сосны, деревня волновалась. Как выяснилось через некоторое время, у бабки Дарьи пропала коза. То ли отвязалась и ушла в неизвестном направлении, то ли ее кто увел. Хозяйка подняла на уши всех соседей и заставила имевшуюся в наличии молодежь прочесать край леса.
— Хорошо, что вас в это время здесь не было, — заметил Арсений. — А то бы несли ответ сразу за все грехи. Одна коза сдохла, другая потерялась… Все беды с козами начались, когда вы купили дом.
— Ерунда какая-то, — пожала плечами Рита. — Просто даже не верится, что люди могут быть такими суеверными.
Они выгрузили из машины кошачьи домики — по одному на двух кисок. Мерс как лицо привилегированное всю дорогу сидел у Риты на коленях, оставив после себя на платье затяжки и складки.
Попив на веранде чаю, Кудесников разыграл сцену отъезда. Он долго прощался с Ритой возле калитки. Когда она пошла к дому, что-то кричал ей вслед и махал рукой. Посадил Мерса на переднее сиденье машины и отчалил, сделав круг по деревне, чтобы каждая собака могла видеть, что он отправился восвояси. Укатил он на довольно приличное расстояние, аж в областной центр, где долго ходил по магазинам, поражаясь богатству ассортиментного ряда. В российской глубинке продавали все, начиная с резиновых галош и заканчивая французской консервированной кукурузой. В маленьком подвальчике с драматическим названием «Жалеем ноги» он отыскал потрясающие итальянские мокасины и всю обратную дорогу по-детски радовался покупке.
День еще только начинал угасать. Оставив машину в заранее намеченном укрытии, Кудесников выбрался наружу и, взяв кота на поводок, по опушке леса подкрался к Соснам. Все это время он ждал, что позвонит Белкин, но тот не только не звонил, но даже и к телефону не подходил. Арсений представил, как он гуляет у своей мамы на дне рождения, какие выкидывает коленца, и усмехнулся. Главное, чтобы по дороге этот недотепа не вляпался в какие-нибудь неприятности. В кармане у него будет лежать план деревни — прямо как у Стручкова, когда его повесили на столбе. Н-да, неприятная аналогия.
Он позвонил Рите, убедился, что у нее все в порядке — двери и окна заперты, она с кошками внутри, в безопасности. Прошла последняя электричка, но Белкин на ней не приехал. Арсений решил, что, может, оно и к лучшему. Еще неизвестно, как напарничек поведет себя в чрезвычайных обстоятельствах.
Деревня давно погрузилась в сон. Кое-где еще светились окна — в основном в коттеджах дачников. Местные жители, поднимавшиеся с петухами, давно уже спали. Хорошо освещен был лишь кусочек центральной улицы — фонари там стояли близко друг к другу. Здесь же, на участке, где притаились Кудесников с котом, все напоминало зловещие декорации. Фонарь светил слабо, выхватывая из темноты лишь пятачок травы перед калиткой. Неровно стесанная с одного края луна была сегодня какой-то особенно бледной, и единственное, на что ее хватало, — это посеребрить листья смородины да верхушку забора.
Кудесников, затаившийся возле чучела, раскинувшего руки навстречу ветру, неожиданно почувствовал холодок в желудке. Он знал это состояние. Что-то должно было случиться. Прямо сейчас. Не успел он об этом подумать, как где-то далеко-далеко, в стороне от деревни, послышалось тарахтение мотора. Тарахтение было отчетливым, и оно, несомненно, приближалось. Кудесников встал, стараясь слиться с чучелом в единое целое, и даже расставил руки в стороны, пытаясь отыскать глазами дорогу и фары на ней. Ясно, что тарахтело некое транспортное средство, но какое конкретно, он затруднился бы сказать.
