Татьяна Эльдарова - Год охотника
- Так ведь, это... Беда же чуть не приключилась... Ну я, это... и попросил. Да вы не сомневайтесь! Он, это... законник. Он быстро разберётся!..
- Вы в каком звании? - обратился Пётр к Игорю Максимильяновичу.
- В человеческом, - отрубил Франц. - Рассказывайте!..
- Ответь ты, - обратился Пётр к Георгию, - ты же договаривался...
- Это не я договаривался, - возразил Георгий. - Он сам меня нашёл. Что, собственно и подтверждает...
- Каким образом нашёл? - снова перебил Франц.
Георгий слегка замялся, но потом продолжил:
- Через отца. Тот мне позвонил и передал: Виталий Олегович сказал, что мы становимся всё заметнее, что он может устроить хорошую рекламу, только должен нас прослушать. Удобнее всего - в непринуждённой обстановке, за разговором...
- Ваш отец работает у Ростовцева? - перебил Франц.
Георгий вновь заколебался. Ответил нервно и - не по делу:
- Нас предупредили, что более трёх человек он одновременно пригласить не может, разместить пока негде. Поэтому и просит самых ярких, "костяк", так сказать. - Георгий обернулся к Петру. - Ты же знаешь, скажи сам...
Петр крошил булку в лиловое блюдце с волнистым позолоченным краем.
Франц громко, во весь голос рассердился на Георгия, уходящего от прямого ответа.
- Кто здесь, в конце концов глухой, вы или я? Неужели так трудно вспомнить, называл Ростовцев имя "Василиса" в числе гостей - или нет?!
Ответом ему было молчание: хмурое - Георгия, задумчивое - Петра.
Когда Франц гневался - прозрачная зелень его глаз превращалась в болотную тину, вырваться невозможно! Он набрал в лёгкие ещё больше воздуха и произнёс неожиданно тихо:
- Почему, позвольте вас спросить, вы именно её обвинили в том, что угорели? Я только что видел - дом обогревается снизу.
- Он утром не п-понимал, что говорит... Это - б-бред б-был! вступился за товарища Пётр.
- Ах, вон в чём дело... Бред, говорите?! - Франц уже открыто нападал. - Потому-то вы и ходили за ней хвостом весь вчерашний день?! В чём её подозревали?..
- Я?.. Да вы что!.. Вы... Откуда вы можете знать! Вас тут не было... Чего вы вообще... - Негодуя, Пётр смерил Франца с ног до головы. Будто градом осыпал: прибил ковыльную прядь, медленно прокатился по лицу, пересчитал полосы свитера.
Игорь Максимильянович в долгу не остался:
- Ну, чего ж замолчали? Подобные фразы принято оканчивать: "лезете своим длинным носом", - и далее... Я не герой Ростана, на дуэль не рассчитывайте! Отвечаю по существу, в отличие от вас двоих: да, вчера меня тут не было. Зато я видел её сегодня! Егор Сергеевич - его надо благодарить, что ваша солистка жива осталась. Да и вы, кстати - тоже сказали бы спасибо!.. Доктор говорит, если бы не егерь, над вами бы уже ангелы пели!..
Рубин поправил:
- Ну, не совсем так, но в принципе всё верно! Просто Георгию - повезло больше.
В этот момент появился Тарас Григорьевич. Вошёл, как всегда "на кошачьих лапах".
Франц тут же занялся им.
- А вам тоже "просто повезло"?.. Где вы были всё время?..
Тарас Григорьевич выдавил из себя, что "разговоры разговорами, но пора, мол, делом заняться," - и снова юркнул за дверь.
Наконец, не выдержала Евдокия Михайловна:
- Василиса тут - ни при чём. Спала она. Я добудиться не могла, так крепко спала! Закрыть заслонку она бы не... Вы кто?..
Финал фразы прозвучал невпопад и как-то странно, дуэтом.
Рот поварихи остался приоткрыт, вкусное румяное лицо исказилось. Франц не понял: что её напугало, кто же "подпел"?.. Женский-то голос за столом был всего один.
Игорь Максимильянович резко обернулся к двери на цокот собачьих когтей по крашеному полу. И что же он увидел?..
Две заснеженные фигуры в одинаковых почти штатских ушанках и хамелеоновых одеждах, перетянутые автоматами наперевес. У одной - под мышкой какой-то куль, вторая - с враждебно настроенной овчаркой в строгом ошейнике и на самом коротком поводке.
А вы уже подумали про Василису?..
Ещё бы не думать!.. Каково ей там в Доме фермера у Франца? Страх худший враг! Со страху ведь можно таких глупостей наделать!..
*** Пёстрая куртка
Раз не представились, буду дальше называть эти фигуры "двое в форме".
- Вы кто? - спросили двое в форме, вроде не они явились неизвестно откуда, а это сидящих за столом людей к ним в комендатуру доставили.
Георгий вскочил с места и отчеканил, как "под козырёк" взял:
- Георгий Тарасович Орлов, художественный руководитель...
"Звонко произносит. Врёт... Тоже, скорее всего, сценический псевдоним, а сам, наверное, какой-нибудь Курицын сын, - подумал Франц, отвернулся и вдруг... - Какой же я тупой!.. Тарасович! Конечно, сынок Циклопа!"
Он уже заново ощупывал взглядом бронзовое покрытие худрука.
Рапорт Георгия двоими в форме был принят благосклонно:
- Где хозяин?..
Пётр демонстративно развалился в кресле. У доктора Рубина напряглась спина. Бурханкин продолжал смиренно жевать, складывая в уме очередные инициалы.
Евдокия Михайловна вскочила, поборов страх и оторопь:
- А чо это вы здесь раскомандовалися?! Вы чего тут оружьем размахалися?.. А ну, кыш! - и сама храбро замахала на них руками, отгоняя. - Чего надо?.. Я тут - за хозяйку! И нечего собаку в помещение!
Двое в форме сразу сбавили тон.
Одна из фигур вывела овчарку на крыльцо, другая спросила более уважительно:
- Где Ростовцев? Ему поступило важное сообщение, а телефон не отвечает. Вот нас и прислали...
"Ничего себе посыльные!" - подумал Франц.
Хором включив мощные фонарики, двое в форме обшарили лучами дебри столовой, двинулись вглубь дома через кухню.
- Эй, эй, вы куда?! - перегородила дорогу в бабий кут Евдокия Михайловна.
По комнате разбежалось напряженное молчание.
Тот, что с овчаркой, стал молча теснить повариху к стене. Молча встал Пётр. Так же - Франц. Приподнялся Рубин. Бурханкин отодвинулся от стола, но пока сидел. Молча плюхнулся на место только что отрапортовавший Георгий...
Франц понял, что не следует обострять обстановку.
- Евдокия Михайловна, люди же при исполнении! - Он тут же пригласил незваных гостей: - Пожалуйста, вы можете пройти. - И подошёл, намереваясь поучаствовать в обыске.
Спальню Василисы посетили первой. Кровать была не прибрана. Даже казалось, что в ней кто-то спит.
Двое в форме откинули одеяло, убедились, что - пусто. За четыре секунды равнодушно, как лучшие японские роботы, перетряхнули баул с женскими походными принадлежностями: только перчатки мелькали. Франц не возражал, не язвил по поводу запрятанного туда Ростовцева, но глаз не спускал: как бы ненароком чего-нибудь Василисе не подложили!
К музыкантам даже не заглянули, тут же поднялись к хозяину.
Да... любил Виталий Олегович роскошь! Осмелюсь заметить: "Что выглядит нелепо: антиквариат в избе..." - сразу возникает мысль о краже.
Франца не взволновала мятая постель (подумаешь, кровать не прибрана!): ему бросились в глаза засохшие багровые пятна на мраморном столе рядом с пустой коробкой-дипломатом. Как мешали сейчас эти двое в форме!
Один из них бросил свой тюк на стул и Франц вдруг разглядел, что это женская пёстрая куртка. Из рукава - свисала вязаная варежка на резинке.
"Мы с Вилли не нашли, а эти - быстро одёжку Василисы к рукам прибрали. Откуда только взялись?.. Конечно, - он опять обругал себя: - Ах, я тупой! Именно с вертолёта. Больше неоткуда. Тут же военная база в сорока километрах!.. Ну, Виталий Олегович!.. Ну и фрукт!.."
Франц соображал, как бы от них скорее избавиться.
"Ни пройти, ни проехать", - ворчал Бурханкин, тщетно пытаясь что-нибудь рассмотреть из-за спин.
Следуя взгляду Франца, выразительно брошенному поверх форменных ушанок, егерь потолкался и ненароком задвинул стул с курткой глубоко под стол.
Один из двоих снял перчатку, обнажив женскую обветренную руку "в цыпках", бесстрастно ковырнул обломком маникюра пятно на мраморе, заметил бесполым голосом: "Чернила," - второй - заметно длиннее и шире в плечах молча кивнул на выход.
Со двора донёсся злобный лай: четвероногий страж порядка кого-то яростно не пускал в дом. Поэтому двое в форме на чердак не полезли, лишь приподняли крышку люка да посветили наверх из щели. И здесь не задержались: быстро глянули. Спустились вниз, распугивая по углам тишину. Обход дома в целом занял не более шести минут.
В столовой за это время мало что изменилось.
Догорала керосинка. Повариха занималась тарелками, стараясь не звенеть. Доктор, матово отражаясь в стекле оранжевой головой, молча глядел во двор. Пётр вернулся к столу, сидел бесцельно, но пальцы его были в постоянном движении, что-то лепили из хлебного мякиша. Все втроём были взвинчено-бесстрастны.
Зато Георгий увлечённо отбивал ритм спичечным коробком - в такт громыханию военных ботинок.
Бросив напоследок, как гранату через плечо, дежурное "извините за беспокойство", - двое в форме вышли.
Франц успокоил взглядом мирных жителей, повелительно указал на стул Бурханкину. Накинув дублёнку, последовал за военными наружу.
