Теодор Старджон - Искатель. 1991. Выпуск №6
Попов видел, что после последней операции «Финала» Саша здорово изменился. И сейчас ерничает и лезет на рожон, балансируя на самой грани дозволенного, а иногда заходя за эту грань — именно новый Сергеев, которому по фигу и служба, и субординация, и начальство. Чуть что — удостоверение на стол, ключи с личным жетоном и печатью — на стол, и будьте здоровы, товарищи полковники с генералами!
Однако и Скляров, и насторожившийся было Ледняк восприняли замечание майора как серьезный и дельный «гвоздь», забитый по самую шляпку в начавшийся вырисовываться план предстоящей операции.
— К генералу мы за этим не пойдем, — решительно сказал Скляров. — Надо придумать что-то другое.
— Где-нибудь договориться… В автоколонне, например, — предложил Ледняк.
— Хорошую не дадут, а какую дадут — на такую не позарятся, — выразил кто-то общее мнение.
— Да, вот незадача. — Скляров выглядел обескураженным.
— Разве это незадача? — бодро воскликнул Сергеев. — Я достану машину люкс! Черная «Волга», новенькая, с люком в крыше, на тридцать первой резине, с желтыми противотуманками! Пальчики оближете! Если меня из-за нее не убьют, можете увольнять!
— Что ты болтаешь, Александр, — отечески строго пожурил Ледняк. — Где ты возьмешь такую машину?
— Одолжу, — буднично ответил майор. — У моего друга Ашота. Знаете пельменную на Вокзальном спуске? Он ее хозяин. Очень вкусные пельмени, между прочим. Рекомендую попробовать.
— Ладно тебе с пельменями, — отмахнулся Скляров. — Точна будет машина?
— Сто процентов. Если, конечно, Ашот не уехал. Или «Волгу» не угнали.
На этом оперативное совещание закончилось.
— Ты что, Александр? — спросил в коридоре Ледняк. — Какой-то нервный, взвинченный, серьезные дела шуточками разбавляешь… Переутомился? Нервы сдают?
— Да нет, я в порядке. — Сергеев отвернулся и пошел по коридору. Начальник отдела пристально смотрел ему вслед.
На следующий день в восемь утра Гребешков вышел из дома, чем привел в движение бригаду наблюдения и фиксации. По дороге в магазин зашел в будку телефона-автомата, набрал номер, зафиксировать который не удалось. Зато заимствованная на время в КГБ система «Звук» фиксировала лазерным лучом колебания стекла кабины и вновь преобразовывала их в слышимую речь. Несмотря на расстояние (около ста метров), качество записи было отличным, если не считать кратковременных провалов, когда линию лазерного луча перекрывал случайный прохожий.
«Доброе утро, Николай, это я. Звонил вчера, как дог-лись. Ругается, кричит, говорит, уже аванс взял…»
Недостатком системы «Звук» являлось то, что она не воспринимала ответов собеседника.
«Я так и с-зал. Но сегодня надо делать. Ага-чше попозже, мне надо левый — нитур отвезти. Ладно, в пять. Понял».
С этого момента отдел особо тяжких, да и весь УУР завертелись в стремительном круговороте дел.
Иван Гребешков неторопливо добрался до магазина, где важно выполнял свои служебные обязанности, которые заключались в погрузке купленной мебели, но в связи с отсутствием мебели и покупателей сводились к расхаживанию по залу, веселым разговорам с молодыми продавщицами да перешептыванию с какими-то людьми, возникающими время от времени из двери черного хода.
Тем временем Сергеев заглянул в пельменную и попросил у Ашота «Волгу» покатать девочек. Если просьба хозяина и не понравилась, то виду он не подал.
— Конечно, дорогой, какой, разговор! Отдай когда захочешь, хоть всю жизнь катайся!
Правда, радушие в голосе казалось не вполне натуральным.
Сергеев загнал машину во внутренний двор УВД, снял заднее сиденье, примерился. Поместиться мог только он один. Валера Попов предложил, чтобы майор сел за руль, а сзади спрячутся они с Тимохиным. Попробовали, все выходило отлично. Но Ледняк этот вариант забраковал.
— Машина просела сильно, настораживает. Ну это можно списать на загрузку багажника… Но Саша за рулем… Фигура огромная, да и физиономия отпугивающая. Могут не рискнуть. Или наоборот: сразу откроют огонь, чтобы наверняка…
— Да один я сяду, — презрительно сказал Сергеев. — И пусть попробуют повыделываться, суки! Раскрошу!
В перерыв Гребешков с приятелями обедали в подсобке. Кассирши пожарили картошку и даже сварили подобие супа, мужчины выставили водку. Бутылка на четверых — компания явно знала мору.
В это время ОМОН и рота спецназначения полка ППС прочесывали прилегающие к Тиходонску трассы всех четырех направлений, знакомясь с местностью и выбирая удобные места для засад.
Ровно в три продавцы мебельного закончили обед, Гребешков с двумя напарниками загрузил в грузовик кухонный набор и отвез в новый микрорайон.
Когда они возвращались обратно, снайперы спецназа получили винтовки и патроны и выставились в начале Северной, Южной, Западной и Восточной магистралей. А Сергеев готовил фасонистую «Волгу» Ашота к предстоящей работе, привязывая тонкие, но надежные тросики к защелкам дверных замков. Попов должен был распахнуть дверцу водителя, одновременно дернув за свой тросик, и, против ожидания противника, выпрыгнуть в противоположную, правую дверь. Сергеев собирался тросиком распахнуть левую дверь, что должно было явиться для нападающих пугающей неожиданностью, немедленно приковывающей к себе все внимание, а сам тоже выпадал вправо. Таким маневром оперативники сбивали нападающих с толку, выигрывали несколько секунд и оказывались в тактически более выгодном положении — под прикрытием машины. Бедный Ашот!
— А если они станут сразу с двух сторон? — сам у себя спросил Сергеев и сам же ответил: — Тогда — как повезет…
Потренировались выпрыгивать с оружием на изготовку, и оба с проклятиями сияли десятикилограммовые бронежилеты, безнадежно сковывающие движения.
— Надо «Миражи» достать. В ОМОНе есть несколько штук, но они их своим не выдают: только почетным гостям демонстрируют.
Ледняк вызвался вырвать два «Миража» у командира ОМОНа и тут же пошел к генералу. Действительно, через полчаса лейтенант в высоких шнурованных ботинках, свободных шароварах, удобной куртке и спортивного вида головном уборе привез требуемое.
Попов надел легкий кевларовый жилет, будто из многослойной болоньевой ткани, обычный предмет гардероба — где в нем жесткость и стромкость, обеспечивает защиту? Но однажды на переподготовке он видел, как в такой несерьезный джемперок стреляли с десяти метров из «пээма», а потом удивленно катал застрявшую между слоями пулю. Поверх жилета надевалась фасонистая, с меховой опушкой синяя куртка типа «аляски», как раз по погоде, из ткани более грубой и жесткой, а сердце и живот прикрывали титановые пластины. Рукава были тоже из кевлара и совершенно не стесняли движений. Весила вся амуниция меньше трех килограммов.
— Другое дело! — жилет на Сергеева не налез, и куртка тоже не застегивалась, но он был доволен. Несколько раз провели генеральную репетицию. Вначале Ледняк, а потом Скляров останавливали медленно катящуюся по двору машину. Попов открывал левую дверцу, но выпрыгивал вправо и секунду спустя уже целился из пистолета, удобно оперши его о крышку «Волги». Сергеев тоже удачно выполнял обманный маневр и наводил автомат.
В начале пятого Гребешков отпросился с работы и двинулся к центру города. К этому времени Скляров наконец выбил вертолет без опознавательных знаков милиции и отправил двух сотрудников на аэродром.
Гребешков зашел в пивную, потом в кафе, занял очередь в кассу кинотеатра и вдруг резко развернулся и пошел к хвосту очереди.
Начальник ГАИ сформировал две маневренные группы, которые должны были задержать черные «Волги», представляющие интерес для преступников.
Очень примитивно проверившись несколько раз, Гребешков зашел в ничем не примечательный дом на углу Каменногорского и Речного проспектов.
В семистах километрах к югу томился в вынужденном простое «Удар», нервничали местные и прикомандированные оперативники, ожидая вестей из Тиходонска. А тиходонская милиция, по крайней мере тридцать-сорок человек, непосредственно задействованных в операции, ждали неприметного грузчика Ивана Гребешкова и его приятеля Николая.
— Гребень вышел, — бесстрастно передал пост наблюдения. — На нем форма сержанта милиции. С ним второй, присваиваем ему псевдо «Волк». Тоже в форме сержанта милиции…
Наблюдатели очень точно ухватывали признаки внешности объектов наблюдения, и их псевдоним, как правило, могли заменять словесные портреты.
— Гребень и Волк сворачивают с Речного на Малосадовую. Заходят во двор. Волк открывает гараж. Выезжают на «Жигулях», цвет «коррида», без номеров. Едут по Малосадовой. Свернули по Замковому. Свернули направо по Трудовой.
— Южная трасса, — подумал Сергеев, а Попов и Ледняк сказали вслух.
