Игорь Рябов - Пуля уже в пути (СИ)
— Все, хватит, — язык слегка заплетался, а движения стали какими-то сумбурными. — Я уже выпил годовую норму.
— Да брось ты, Рич! — по-пьяному упорно продолжал настаивать Дима. — Ещё по одной — и в люльку.
— Нет. Курить и спать. Я еле на ногах держусь.
Выбравшись в коридор на нетвердых ногах, я, слегка пошатываясь, направился в тамбур. Дмитрий пристроился следом.
В вагоне стояла тишина, нарушаемая только стуком колес. Все нормальные пассажиры уже давно уже видят красочные сны. Даже миловидной проводницы нигде не заметно. Под конец меня так сильно мотнуло в сторону, что я чуть было не влетел в туалет, случайно схватившись за его ручку и расхлебянив настежь дверь.
— Нам прямо, — раздался позади пьяненький смешок Димы, и он ловко выудил меня из сортира, схватив за плечи. — Сюда на обратном пути заглянем.
— Спасибо, — пробормотал я, прищурившись хмельными глазами, и удачно вписался в тамбур.
Достав из пачки последнюю сигарету, я воткнул её в уголок рта, упаковку скомкал и бросил на пол. Затем похлопал себя по карманам, но зажигалку не нашел. Дмитрий уже чадил, как старый самовар, жадно затягиваясь.
— Дай прикурить. — Я подошел к нему вплотную, немного покачиваясь. — Где-то зажигалку потерял.
Он ухмыльнулся и, достав из кармана свою, поднес огонек к кончику моей сигареты. Я склонился над зажигалкой, прикуривая.
— Где дискета, гаденыш? — вполне трезво поинтересовался собутыльник. — У тебя три секунды на правильный ответ…
Я глубоко затянулся, и пока он не успел убрать зажигалку, что было сил врезал ему правым локтем в челюсть. Этого мне показалось мало, и я добавил ему коленом в пах. Тихонько охнув, Дмитрий опустился на колени, жадно хватая ртом воздух. А я, тоже протрезвев на глазах, парочку раз приласкал его маковку о стенку вагона. Глазки его закатились в поднебесье, и Дима вырубился. Придерживая его одной рукой, другой я быстро и тщательно обыскал карманы костюма. Ничего интересного в них не обнаружилось. Только сигареты, зажигалка и деньги. Ни ключей, ни документов. Даже билет отсутствовал. И лишь в заднем кармане брюк нашлось удостоверение. Я раскрыл его.
— МВД России. Управление "Р", — прочитал я и засунул его обратно.
Пользы мне от него никакой, а вреда много. Зато в наплечной кобуре обнаружился новенький пистолет Макарова. А сзади, за поясом, стальные браслетики. Они матово отсвечивали блестящей поверхностью в неярком свете лампы. Немудрено, что парни маялись от жары, но не решались снять пиджаки.
— Вот это уже интереснее. — Я перегрузил добычу в свои карманы, не забыв и традиционную трофейную пачку сигарет. — Тоже мне пионеры — следопыты. Интересно только, откуда вам известно о дискете и почему не пригласили официально в транспортное отделение милиции, а устроили дешевый спектакль. Вывод напрашивался сам собой. Они действуют не официально, а просто желают набить личные карманы баксами. Куда потом отправлюсь я и Ксюшка, как нежелательные свидетели, вполне предсказуемо. Разве что могут быть мелкие детали: или рыбок распугивать, или червячков откармливать. Меня такая перспектива не прельщала.
Я приоткрыл дверь из тамбура и пристально всмотрелся в коридор вагона. Там продолжало царить сонное спокойствие.
— Вот и отлично, — пробормотал я и выволок Диму, свесившего голову набок, поближе к туалету.
Он оказался тяжеловат, и пришлось немного попыхтеть. Зато согрелся после свежести тамбура. Открыв дверь сортира, я бережно усадил его прямо на унитаз. Вытащив из кармана носовой платок, раздвинул ему челюсть и затолкал его в рот так, чтобы он все-таки мог дышать. Убивать сотрудников правоохранительных органов не входило в мои планы, даже если они занимаются совсем не тем, что им поручило государство. Я давно понял, что мир состоит не из черно-белых красок, а переливается всевозможными цветами. Порой и преступники не вызывают ненависти, а стражи порядка на неё активно претендуют. И наоборот. Неизвестно ещё, какие чувства ко мне самому питают окружающие. Так что пусть все идет своим чередом, стоит пожалеть заблудшую душу. Тем более что он не успел сделать больно мне или моим близким. Не представилась ему такая возможность.
Просунув браслеты через ручку окна, я повернулся к Диме. Он завозился, а веки его мелко задрожали. Я от души врезал ему по физиономии, а затем повторил уже знакомую процедуру со стенкой. Сотрясение мозга ему было обеспечено качественно и надолго. Большего вреда я ему не хотел. Поднатужившись, приподнял его, мотающегося из стороны в сторону, и пристегнул к железкам, придерживая одной рукой. А когда отпустил, тело его безвольно повисло, качаясь в такт движения поезда. Буйная головушка свесилась на грудь.
Я погладил мафиозного мента по волосам, приговаривая:
— Проспись, милок, не хрена было так напиваться.
А затем, закрыв дверь сортира, направился по коридору в сторону берлоги проводницы, тихонько насвистывая какой-то бравурный мотив. Неприятное чувство, что тебе постоянно смотрят в затылок, пропало. Жизнь свернула в уже знакомую колею, и осталась только бесшабашная злость и хорошее чувство ненависти.
Глава 13
Моложавая проводница, по всей видимости, решила не отрываться от общей массы и тоже прилегла отдохнуть. Дверь в её купе была заперта изнутри. Путь до столицы не близкий, не может же человек находиться все время в бодрствующем состоянии. Лишь бы она не затащила в свою постель какого-нибудь искателя бесплатных дорожных романов. Правда, и это не беда. Когда у тебя в руках оружие, невольно начинаешь смотреть на суету жизни намного проще и беззаботнее.
— Родимая, открой! — Я уверенно постучал в дверь костяшками пальцев. — Твоя помощь требуется.
— Сейчас, одну минуточку, — раздался в ответ её сонный голос и смачный зевок. — А что случилось?
— Да зуб разболелся, спасу нет, — я врал как сивый мерин, нисколько не стесняясь. — На тебя вся надежда. Может, анальгин найдется или ещё какая химия.
Дверь открылась, и она выглянула из неё, слегка взлохмаченная, но все равно симпатичная. Даже мелкие морщинки, расположившихся в уголках глаз, не портили её, а добавляли изысканный шарм. На вид ей было лет тридцать, не больше, хотя трудно судить о возрасте женщины, которая холит себя и лелеет. На ладошке, небольшой и изящной, она протянула пару маленьких белых таблеток.
— Возьмите, эти хорошо помогают.
Её глаза скользнули по мне вначале спокойно, но неожиданно споткнулись на моем вполне цветущем и совсем не больном лице, скромно расплывшемся в улыбке. Она нахмурилась недовольно, решив, что я один из назойливых любителей поразвлечься под стук колес. Только в этом она ошиблась.
— Зайди обратно и не верещи, пожалуйста. — Пистолет вежливо уперся ей в живот. — Будешь вести себя тихо — никто не пострадает.
Я оттеснил её назад в купе, прикрыв за собой дверь. Проводница разом побледнела и сжалась в комок. Глаза с длинными накрашенными ресницами потускнели в предположении самого худшего.
— Не бойся, насиловать тебя я не собираюсь, — усмехнулся я добродушно. — Есть дела поважнее. Только не вздумай орать, а то у меня нервишки слабые, могу и пальнуть ненароком.
Она послушно кивнула головой, судорожно сглотнув слюну.
— Теперь можешь сесть.
Но она скорее упала на расстеленное ложе, едва не ударившись затылком о стенку.
— Мне нужен ключ от двери вагона. — Я сел напротив, сдвинув в сторону маленькую стопку чистых простыней и полотенец. — И считай, на этом твои приключения закончились.
Дрожащим указательным пальцем с красивым ногтем, покрашенным в серебристый цвет, женщина ткнула в направлении столика. На нем одиноко лежала обычная дверная ручка, с треугольным вырезом в основании.
— Вот и ладушки. — Я опустил отмычку в карман. — Видишь, как все просто и легко. А теперь устраивайся поудобнее на лежанке, мордашкой вниз. Руки за спину. Последний штрих, и я уберусь восвояси.
Она решительно замотала головой, протестуя против посягательств на её честь. Из глаз посыпались бусинки слез, частые, как весенняя капель.
— Глупая, я же сказал тебе, что у меня совсем другие планы. — Пистолет для подтверждения моих слов уткнулся прямо в её лоб, чуть ниже осветленной челки. — Не вынуждай меня применять силу.
Шмыгнув носом, она все же выполнила мое приказание. Я быстро и ловко, словно занимался этим ежедневно, скрутил из простыней два тугих жгута. Одним туго стянул её руки, заведенные за спину, а вторым — щиколотки. Взяв полотенце, я опять повернулся к ней.
— А теперь открой рот, но кричать не стоит.
Проводница послушно разомкнула губы, обнажив ряд удивительно белых и ровных зубов. Такие я, пожалуй, видел только в рекламе. Запихав импровизированный кляп, я погладил её по жестким от лака волосам, утешая:
