Ирина Комарова - Плохо быть бестолковой
– Врет она все! – Никита каким-то образом сумел выкатиться к нам. – Все не так было!
Гоша, не слушая его вопли, покачал головой:
– Пока помолчите, гражданин. Рита, обеспечь тишину в партере.
– Никаких проблем. – Я ловко вернула прямоугольник скотча на физиономию парня и повернулась к Сэнди. – Можете продолжать.
– Сначала она не хотела… Мэри не хотела ему ничего говорить, тогда он ее пытать начал… это было ужасно! Она все ему рассказала, каким ключом калитку открыть, каким подъезд, как сейфы в квартире найти, и коды, и что дома сейчас никого нет… она не могла больше терпеть, понимаете?
– Понимаем, – бесстрастно согласился Гоша. – А вы, значит, сидели рядышком и смотрели, как ваш приятель пытает вашу подругу.
– Я не смотрела! – Сэнди захлебнулась рыданиями. – Но я ничего не могла сделать! Я пробовала помешать ему, но у меня ничего не получилось, правда, он только разозлился еще больше и снова меня ударил. И я испугалась.
– Про ваши чувства и переживания мы уже поняли. Что было потом?
– Потом он ушел. И вернулся только под утро, довольный такой. Похвалил Мэри, что она не обманула его, сказал, что в жизни ничего подобного в руках не держал. Вывалил все на стол и два часа перебирал – любовался и высчитывал, сколько это все стоить может. А потом все в сумку сложил и спать лег. Прямо на сумку, сунул ее под голову и спал. А мы с Мэри…
Она вытерла слезы ладонями и зло оглянулась на Никиту. Он тут же, извиваясь, словно уж, отполз от нее подальше.
– А утром уже он снова к Мэри прицепился. У нее в кошельке две пластиковые карточки лежали, так он сообразил, что с них тоже можно деньги взять. И стал ПИН – коды спрашивать. Мэри долго молчала, она, наверное, уже тогда поняла, что он нас убить хочет… но он сказал, что дальше еще хуже будет, что он много способов знает, как заставить человека говорить, и она не выдержала, все ему сказала.
Гоша вопросительно взглянул на меня, и я кивнула:
– Да, у меня тоже не сходится.
– Что не сходится? – испугалась Сэнди. – Я правду говорю, все, как было.
– Когда Мэри сказала вашему другу ПИН-код?
– Он мне не друг, а сволочь! – взвизгнула девушка и уже спокойнее добавила: – Утром и сказала. Она не могла уже терпеть, понимаете? Ей больно было, очень.
– Утром, понятно, а в котором часу?
– Да откуда же я знаю? – искренне изумилась Сэнди. – Я что, на часы смотрела? Он спал долго, а когда проснулся… может, десять было, а может, двенадцать.
– И сразу после этого он ушел за деньгами?
– Нет, не сразу. Он компьютер включил и долго сидел. Вроде искал что-то, я не поняла.
В отличие от Сэнди я сразу поняла, что искал Никита. И не удержалась, щегольнула своей сообразительностью:
– Он смотрел схему расположения банкоматов. Искал подходящие, в людном месте, чтобы в толпе затеряться. В крупном торговом центре, например. В «Триумфе» банкоматы почти всех городских банков есть, и в «Авроре» тоже, на каждом этаже стоят. Да, «Аврора», пожалуй, предпочтительнее, хотя и далековато отсюда. Я все правильно говорю? – обратилась я к Никите.
Он обжег меня злым взглядом и что-то невнятно промычал.
– Не понял. – Гошка не поленился, подошел к парню, наклонился и сдернул пластырь.
– Уй-ю!
– Это все, что ты хотел сказать?
– Я вам без адвоката вообще ни одного слова больше не скажу, – неожиданно надменно объявил Никита. – А только если вы верите этой сучке, то вы такие же идиоты…
– Я правду говорю! – перебила его Сэнди. – Я все, как было, рассказываю!
– Тогда расскажи и как ты уговаривала меня заманить сюда эту девчонку! – повысил голос Никита. – И что ты врала, когда уговаривала ее сюда приехать!
– Неправда! Я позвонила Мэри, потому что ты обещал найти Романа! Ты мне так сказал, а сам обманул меня, обманул!
– Стоп! – Гошка поднял руку, и оба мгновенно замолчали, словно кто-то выключатель повернул. – Кто там из вас кого обманул и кто кого использовал, в этом следствие разберется, а нам такие подробности без надобности. Поэтому сейчас поступим так. Вы, госпожа Лепешинская, кажется, студентка, так?
– Так, – растерянно согласилась Сэнди. Неожиданная смена темы и переход на «вы» ее явно озадачили.
– Очень хорошо. – Напарник слегка раздвинул губы, не столько улыбнулся, сколько обозначил такое намерение. – Значит, тетрадочка, какая-никакая, у вас в доме найдется?
– Н-найдется, – слегка запнулась она, все еще не понимая, к чему клонит Гошка.
– Прекрасно! Тогда сейчас садимся и пишем, подробненько, всю историю, начиная с момента, как вы встретились с Мэри и она вам рассказала про свою великую любовь. Вы ведь барышня с образованием, сможете изложить внятно?
– Смогу, – неуверенно согласилась она. Потом, очевидно, поняла, что от нее требуется, оживилась и подтвердила более энергично: – Конечно смогу! Сейчас я вам все напишу, всю правду!
Она подбежала к обшарпанному столу и достала из верхнего ящика толстую тетрадь. Я не знаю, кто именно выбрал для письменного стола место в самом темном углу комнаты, но бывший педагог во мне просто завопил от возмущения! Все время мы твердим, что рабочее место учащегося должно быть хорошо освещено! Причем желательно дневным светом! А что здесь? Сэнди пишет показания спиной к окну, загораживая себе слабые остатки света, которые достигают угла. И даже лампу настольную ей не приходит в голову включить!
– А с чего начинать? – обернулась к нам Сэнди.
– С самого начала, – посоветовал Гошка. – Начинаете сначала, потом плавно переходите к середине, добираетесь до конца и только после этого заканчиваете.
– Он шутит. – Я укоризненно посмотрела на напарника и посоветовала растерянно моргающей девушке: – Начните так: «Я, Лепешинская Александра Ивановна, встретила свою подругу Марию Безрукову…» И дальше подробно опишите все, что произошло.
– Да вы что, – Никита снова забыл о своем решении молчать до появления адвоката, – вы что, этой шлюшке верите! Я же вам говорил, что это она все затеяла! Хотела до подружкиного золота добраться!
– Может, она и хотела, может, она и планы составляла, может, и тебя уговаривала, во всем этом не нам, а следствию разбираться. Только пытал Мэри конкретно ты, без помощи Сэнди. И приковал девчонок к батарее тоже ты.
– Это она… она сама… – Парня явно заклинило. Быстро придумать объяснение, каким образом Сэнди оказалась в наручниках, он не мог.
– Конечно сама, известное дело, – язвительно заметила я. – А унтер-офицерская вдова, говорят, сама себя высекла.
– Какая вдова? – вытаращился на меня Никита.
– Не важно, – поморщился Гоша. – Ты с ней не знаком. Ритка, ты, чем нагружать классикой неокрепшие умы, лучше бы делом занялась.
– Ой, конечно, надо Нине позвонить! – вспомнила я. – И наверное, Стрешневу, да? Пусть он за этим садистом приезжает.
– Обязательно. Не самим же нам его в околоток тащить.
Разумеется, сначала я отзвонилась в офис. Трудовая дисциплина, помните? Обо всех событиях прежде всего нужно ставить в известность начальство. И действовать в соответствии с его, начальства, указаниями.
Потом я набрала номер Стрешнева. Среди сотрудников правоохранительных органов достаточно много людей, которые воспринимают детективные агентства как прямых конкурентов и почти как врагов. Володя Стрешнев к таким не относится, он с нами дружит. И всегда, чем может, помогает. Мы в долгу не остаемся – если проверить, кто от нашего взаимовыгодного сотрудничества большую пользу получает, то неизвестно, в чью пользу будет счет.
Ко мне Володя относится неплохо, причем не только как к сотруднику дружественного детективного агентства «Шиповник», но и как к конкретной личности, Рите Рощиной. Только он очень не любит, когда я ему звоню. Сами понимаете, хоть мы и в хороших отношениях, но просто так не перезваниваемся, только по делу. А дела у нас обычно, если выражаться сухим языком протокола, связаны с «насильственным преступлением против личности»…
– Ритка, сколько можно! – привычно возмутился Стрешнев. – Я только успел голову на подушку положить! Мы всю ночь за грабителями гонялись, потом их допрашивали – я одних протоколов километр написал! Начальство и то сжалилось, отпустило домой, отоспаться, а ты что творишь?
Вы слышали? «Мы за грабителями гонялись»! Можно подумать, не я, а он всю ночь за этой бандой носился! Да мы с Витькой и Гошкой всю компанию, можно сказать, тепленькими привезли и в управление сдали! И у Стрешнева еще хватает совести… и вообще, вечер скоро, сколько можно дрыхнуть?
– Сколько можно дрыхнуть, Володька!
– У меня, может, за полгода недосып накопился! Я неделю мог бы спать, без перерыва, да кто бы мне дал! Звонят тут всякие ни свет ни заря, будят порядочных людей…
– Побойся Бога, Стрешнев! Четвертый час это тебе «ни свет ни заря»?
– Вам Баринов тоже отгул дал, ну и сидела бы дома! – не слушая меня, продолжал занудствовать бессовестный Володька. – Что у тебя за мания такая, по городу бегать и трупы собирать! Заняться, что ли, больше нечем?
