Сара Лаветт - Темная алхимия
— Вы исследуете другие случаи отравления? — медленно спросила Палмер. — Мне кажется, это вас тоже интересует.
— Разумеется.
Они вели насыщенную беседу, но не касались главного. Интересно, начнет ли Палмер прощупывать ее более откровенно? Речь пока не зашла ни о Портон-Дауне, ни о смерти Саманты Грейсон.
Палмер снова сменила тему:
— Чем я могу вам помочь?
Сильвия осознала, что пристально смотрит на собеседницу.
— Простите?
— Какая информация о Дуге Томасе вам нужна? Я готова помочь.
— Хотелось бы узнать о его работе, — медленно ответила Сильвия. — Не могли бы вы рассказать о проекте?
— Насколько подробно?
— Начните со среднего уровня. Я скажу, если потребуются разъяснения.
Палмер кивнула.
— В основном мы работаем с выделением ДНК, с генной амплификацией. Например, мы анализируем генетическое сходство родственных токсинов. Некоторые гены у них могут быть более представлены или более консервативны. Если два семейства обнаруживают большое сходство, мы выделяем ДНК и с помощью специфических для данного гена праймеров получаем множественные копии…
— Может, попробуем версию попроще?
— Это и есть версия попроще, — Палмер холодно улыбнулась. — Вы любите готовить?
— Я делаю отменную энчиладу. Мои тефтельки тоже вполне съедобны.
— Кулинария — одна из моих страстей. Если бы я не занималась тем, чем занимаюсь, то стала бы поваром.
Используя столовый нож в качестве указки, Палмер отмечала на столе ключевые моменты.
— По существу, ПЦР — полимеразная цепная реакция[22] — та же готовка, только в миниатюре. Большую часть процесса не увидеть невооруженным глазом. Мы помещаем в пробирку несколько капель — по одной сотой миллилитра: образец ДНК фермент, ряд других химикатов и два наших праймера. Закладываем все это в машину — и готовим. В процессе ДНК разделяется, потому что амплификация производится на отдельных цепях.
Палмер поймала взгляд официантки и подняла руку, попросив еще кофе.
— Вы что-нибудь поняли из моих слов?
Сильвия кивнула:
— Это интересно.
— Я рада. Многие начинают зевать, когда я пытаюсь что-то объяснить. Я научилась ограничивать крут общения.
— Это печально.
— Вы думаете? — Палмер пожала плечами и откинулась на спинку стула. Она посмотрела на женщину в спортивном костюме, перевела взгляд на двух уборщиков, сметающих со ступенек желто-оранжевые листья, затем проследила за официанткой, которая принесла кофейник и графин чая со льдом.
Сильвия глотнула чая, настолько холодного, что обожгло горло. Она напомнила себе, что до конца встречи лучше воздержаться от жидкостей, и постаралась не думать о китайской наложнице, умершей от разрыва мочевого пузыря три или четыре тысячи лет назад.
Кристин Палмер отпила кофе, поставила кружку на стол и достала из кармана пиджака маленький бумажный пакетик, содержимое которого высыпала в свой кофе.
Глаза Сильвии расширились.
— Эликсир ясности, — сказала Палмер. — Гомеопатическое средство. Помогает сконцентрироваться. Вы говорили об адском утре. Может, вам тоже стоит попробовать это средство? — Она помешала ложкой в кружке.
Сильвия нервно рассмеялась, глядя на маленький черный водоворот кофе.
— Я уже много чего перепробовала. Акупунктуру, травы, даже магниты.
— Магниты? — Палмер удивилась. — Зачем?
— От головной боли. Но все без толку. Лично мне магниты не помогают.
— У вас мигрени?
— Да, — Сильвию передернуло.
— Я тоже страдала от мигреней, когда принимала противозачаточные таблетки, — сказала Палмер. — Но стоило перестать, и головные боли прошли.
— Вы счастливая.
— Я умная, — Палмер отхлебнула из чашки. — Вам определенно нужно изменить свою жизнь.
— Нет, вы это видели? — изумленно спросил спецагент Хупай. — Цель подмешала что-то в свой кофе.
— Я все видел, — Свитхарт неотрывно смотрел на мониторы, камеры являлись частью стандартного оснащения фургона. В этот момент они снимали Сильвию и Палмер, из передатчика доносился разговор — Палмер продолжала объяснять амплификацию ДНК.
— Интересно, что там в пакетике? — пробурчал Хупай.
Глаза Свитхарта сузились. Он изучал лицо Палмер на центральном мониторе, возникло ощущение, что он смотрит на человека, которого знал в другой жизни. Но ожидаемого чувства отстраненности не возникало.
Он старался дышать размеренно, прислушиваясь к сердечному ритму, в то время как его мозг обрабатывал данные. Он перебрал имеющиеся сведения, мысленно просканировал факты, сроки, свидетельства очевидцев.
Она никогда не употребляет никаких лекарств, ничего аптечного, даже аспирина.
Она слишком умна, чтобы действовать столь очевидно, подумал он. До сих пор… гёдзи матта. Смотри в оба, Сильвия.
— Что она делает? — удивился Хупай.
Судя по всему, Сильвия тоже удивилась. Она обвела взглядом патио, посмотрела на спецагента Симмонс и двух стариков в рабочих штанах, ждущих официантку, затем снова повернулась к Палмер.
— Осторожно. — Дыхание Свитхарта участилось. — Палмер пока ничего не сделала. Главное — не наломать дров. Просто сохраняй спокойствие. — Он обращался не только к Сильвии, но и к самому себе.
— Вы можете рассказать о микроорганизмах, с которыми работаете? — спросила Сильвия.
— Могу, не вдаваясь в подробности, — ответила Палмер. — Вы знакомы с историей ЛАНЛ? До последних лет в лабораториях работали с первым и вторым уровнем биологической опасности. Эти стандарты установил Центр контроля заболеваний и Всемирная организация здравоохранения. — Палмер сделала паузу. — Если вы читали «Горячую зону»,[23] или имеете представление об «Эболе» и хантавирусах,[24] вы знаете, что такое уровень БСЛ-четыре — хранение наиболее опасных болезнетворных микроорганизмов с особыми мерами безопасности. В две тысячи втором году, после 11 сентября, ЛАНЛ получила свежие финансовые вливания. После истории с сибирской язвой биологические исследования оказались в центре всеобщего внимания. Несколько лабораторий модернизировали и оборудовали для изучения патогенных микроорганизмов третьего уровня. — Палмер глотнула кофе и продолжила: — Для амплификации ДНК нет необходимости хранить живые организмы в лаборатории. Мы имеем дело с уже выделенным материалом, результат многомесячной работы может выглядеть как поднос с кубиками льда. — Палмер помолчала, выжидая, пока официантка пройдет мимо их стола.
Когда они снова остались одни, она продолжила, понизив голос:
— Вы знаете о «красных приливах»[25] на побережье Канкун в Коста-Рике? Я говорю в широком смысле, потому что, строго говоря, это не «красные приливы».
— Пару недель назад, неподалеку от Корпус-Кристи?
Палмер кивнула.
— У всех прибрежных вод есть что-то общее. Теплая вода и повышенное загрязнение. А теперь еще и микроорганизмы, которые убивают рыбу и вызывают заболевания у людей.
Палмер подперла подбородок ладонями. С гладкими прекрасными белокурыми волосами, изящными чертами, зелено-голубыми глазами она походила на экзотического ангела.
— Я специалист по нейротоксинам. И многие годы исследую динофлагелляты. Здесь недалеко эпицентр вспышки, и если потребуется выделить нейротоксин, то я сама это сделаю.
Сильвия нахмурилась:
— Этот процесс сильно отличается от амплификации ДНК?
— Это более примитивная лабораторная работа — экстрагировать токсин, охарактеризовать его и начать разработку защиты или сыворотки.
— Как это делается?
— Чтобы выделить токсин, мы замешиваем, процеживаем, выделяем — опять кулинарные метафоры. Так что имеет смысл хранить свежие образцы всех живых организмов ЛАНЛ.
— Всех организмов? — медленно повторила Сильвия. — В каком смысле?
— Мы не можем воспроизвести живые организмы из фрагментов ДНК. Споры сибирской язвы, бактерии, микроорганизмы. Поэтому мне необходимы живые образцы этих организмов, как для работы с ДНК так и для выделения токсина.
— Насколько это опасно?
— Я говорю гипотетически, вы же понимаете. В сущности, они безвредны.
— А живые организмы? — Сильвия барабанила пальцами по столу.
— Очень опасны. Если вы экстрагировали токсин, одна его капля может заразить всю лабораторию.
— Доктор Томас работал над экстрагированием?
Палмер откинулась на стуле, скрестила ноги, подняла брови и погрозила пальцем, давая понять, что вопрос слишком конкретный и она не может на него ответить.
— Я поискала материалы о вас. Оказывается, вы знаменитость.
Сильвия нахмурилась:
— Наверно, вы нашли не ту доктор Стрэйндж.
