Роберт Ладлэм - Дом Люцифера
— Прекрати, Марти, — весело и громко сказал Смит. — Это твой старый приятель, Джонатан Смит.
В воздухе повисло недоуменное молчание. Затем снова прорезался голос:
— Иди к входной двери по тропинке, выложенной красным кирпичом. С нее не сходи. Ни шага в сторону. Иначе наступишь на оборонительное устройство и приведешь его в действие.
Голос смолк, а затем хозяин уже более мягким тоном добавил:
— Осторожней, Джон. Не хочу, чтоб в доме от тебя воняло, как от скунса.
Смит последовал совету Марти и осторожно прошел по узкой дорожке к двери. Невидимые лазерные лучи пронизывали все вокруг. Один шаг в сторону или же вторжение откуда-то извне — и это приведет в действие бог знает какие хитрые механизмы.
Но вот, наконец, он поднялся на крыльцо.
— Убирай своих сторожевых псов, Марти! Я уже здесь. Открой дверь.
Откуда-то изнутри раздался хрипловатый голос:
— Таковы уж правила, Джон, их следует соблюдать.
Затем в голосе вновь прорезались резкие командирские нотки:
— Стать прямо перед дверью. Открыть коробку справа, приложить левую ладонь к стеклу!
— Ну, Боже мой! — взмолился Смит.
Пара металлических пластин в верхней части двери раздвинулась, внутри стали видны какие-то темные трубки. В них могло оказаться все, что угодно, — и несмываемые чернила, и миниатюрные ракеты на жидком топливе. С возрастом Марти так и не утратил любви к разным играм и забавам, которые так милы детскому сердцу. Тем не менее Смит встал прямо перед дверью, открыл металлическую коробку и приложил ладонь к стеклянной пластине. Он понимал, что сейчас произойдет: видеокамера сделает моментальный снимок его лица, затем данные поступят в суперкомпьютер Марти, где подвергнутся обработке с разными там вычислениями и сравнениями. Стеклянная же пластина призвана снять отпечатки пальцев. Затем компьютер сравнит полученные данные с другими, уже находящимися в его файле, и произведет «опознание».
Деревянный голос объявил:
— Вы являетесь подполковником Джонатаном Джексоном Смитом. Можете войти.
— Спасибо, Марти, — сухо ответил Смит. — А то живу и не знаю, кто я, черт возьми, такой!
— Очень смешно, Джон.
Затем последовала целая серия таинственных щелчков, звяканья и стуков, и вот, наконец, деревянная, обитая железом дверь со скрипом отворилась. Уход и должная эксплуатация окружающих предметов не входили в число достоинств Марти, но по части театральных эффектов он был силен. Смит шагнул в прихожую, вполне обычную с виду, если не считать одной впечатляющей детали — его продвижение вперед было вдруг остановлено падением с потолка металлической решетки. А входная дверь автоматически захлопнулась за спиной. Смит оказался в ловушке.
— Привет, Джон, — раздался откуда-то из глубины помещения тонкий и тихий голос Марти. Дверца железной клетки щелкнула и распахнулась. И тут же из коридора появился Марти. — Добро пожаловать. — В глазах его мерцал веселый и одновременно какой-то дьявольский огонек.
Это был низенький толстенький человечек со странно робкой и неуверенной походкой — словно он за всю свою жизнь так и не научился нормально передвигать ноги. Смит прошел за ним в огромную комнату, главным предметом обстановки которой был монитор знаменитого компьютера «Крей», а все остальное содержалось в полном беспорядке и даже хаосе. Вдоль всех стен и на полу выстроилось самое разнообразное компьютерное оборудование, а мебель можно было смело отправлять прямо на свалку. Зашторенные окна были защищены еще и толстой металлической решеткой.
Они поздоровались, и Смит заметил, что яркие и блестящие зеленые глаза Марти устремлены на левую стену с компьютерным оборудованием.
— Сколько лет, сколько зим, Марти, — сказал Смит. — Страшно рад видеть тебя.
— Спасибо. Я тоже рад. — И Марти застенчиво улыбнулся, а потом поднял зеленые глаза на Смита и тут же снова отвел их в сторону.
— Сидишь на лекарствах, да, Март?
— Да, — голос у него был несчастный. — Присаживайся, Джон. Может быть, хочешь кофе с печеньем?
Мартин Джозеф Зеллербах, дважды доктор философии, был когда-то пациентом дяди Джона Смита — Теда, специалиста по клинической психиатрии, а все потому, что Марти с Джоном вместе ходили в школу. Куда более физически развитый и общительный Смит сразу же взял Марти под свою опеку, защищал его от других ребят, которые вечно дразнили мальчика, и даже от некоторых учителей. Сам же Марти был далеко не глуп. Мало того, уже с пяти лет он по всем показателям различных тестов числился чуть ли не в гениях. Смит же просто считал его забавным, милым и очень сообразительным мальчиком. С годами Марти стал еще умней, а потому — еще более одиноким. Уже в школе он посещал разные академические кружки, но совершенно не знал людей, да и не интересовался ими и их взаимоотношениями.
Он увлекался то одной наукой, то другой, читал книги, посещал лекции. Он знал, казалось, все ответы на все вопросы, а потому страшно скучал на уроках. И, чтобы избавиться от этой скуки, порой доводил своих однокашников просто до бешенства самыми дикими своими фантазиями и выдумками. Никто бы не поверил, что такой умный мальчик, как Марти, способен на такие грубые выходки. Но тем не менее это было так, и разгневанные учителя часто оправляли его к директору. Когда ребята подросли, начались проблемы другого характера. Смиту не раз приходилось драться из-за Марти с целой толпой взбешенных мальчишек, которым казалось, что Марти высмеивает их перед девочками.
Столь необычное поведение было вызвано синдромом Асперджера, заболеванием редким и на определенных этапах напоминавшим аутизм в наиболее мягкой его форме. Диагноз был поставлен еще в детстве, и вот находившийся на «грани аутизма» Марти стал пациентом дяди Теда. Только ему и удалось поставить правильный диагноз. Основными симптомами редкого заболевания Марти были: полное погружение в себя, высочайший интеллект, удручающая антисоциальность и полное отсутствие умения общаться с людьми, а также выдающиеся способности в одной узкой и весьма специфичной области — электронике.
Страдающих легкой формой заболевания Асперджера принято описывать как людей «активных, но со странностями», по латыни их называли «аутистик эксцентрик». Но Марти страдал более тяжелой и ярко выраженной формой. И, несмотря на отчаянные старания специалистов и психоаналитиков сделать его более общительным, практически никогда не покидал своего бунгало, за исключением, разумеется, тех случаев, когда его вызывали в суд. Здесь, в своем доме, он за пятнадцать лет создал настоящий электронный рай.
Болезнь эта была неизлечима, единственной помощью таким людям, как Марти, служили лекарства, стимулирующие центральную нервную систему, такие, как аддерал, риталин, цилерт. Недавно появилось еще одно средство, совсем новое — мидерал. И вот теперь Марти начал принимать его. Разного рода психиатры обращались с Марти как с обычным шизофреником, то есть советовали ему тверже стоять на ногах, старались ограничить всяческие его фантазии, пресечь навязчивые идеи и увлечения. Марти испытывал к ним жгучую ненависть, что, однако, не мешало ему прибегать к помощи эскулапов, — когда надо было совершить ряд «обычных, но необходимых» действий, — к примеру, заплатить по счетам. Или же когда болезнь принимала особо острую форму и он начинал опасаться, что больше не сможет контролировать свои действия.
Но, напринимавшись этих чудодейственных средств, Марти становился скучен и вял, терял всю свою гениальность и способность к творчеству. Вот почему он с такой радостью воспринял появление нового лекарства — мидерал быстро успокаивал, как и другие медикаменты, но, в отличие от них, действие его длилось не более шести часов, а это, в свою очередь, означало, что принимать его можно чаще. Живя отшельником в своем бунгало, Марти теперь стал менее зависимым от врачей и таблеток, нежели другие больные, страдающие синдромом Асперджера.
И если вам нужен был настоящий компьютерный гений, способный провести ювелирную, пусть и незаконную работу хакера, вы могли обратиться к Марти Зеллербаху, но только в тот момент, когда он не сидел на таблетках. Но уж тогда вам надо было не спускать с него глаз и уметь вовремя остановить и вернуть на грешную землю, если пылкое воображение заносило Марти слишком высоко и далеко.
Именно с этой целью и явился к своему старому другу Смит.
— Мне нужна помощь, Марти.
— Ну, конечно, Джон, — Марти улыбнулся, держа в руке грязную кружку с кофе. — Уже почти время принимать мидерал. Но я могу подождать.
— Надеялся, что именно так ты и скажешь, дружище. — И Смит рассказал Марти о таинственно исчезнувшем докладе из Института имени принца Леопольда в Бельгии, о телефонных звонках Софи, как входящих, так и исходящих, отчет о которых тоже исчез. О необходимости получения любой информации, связанной с загадочным вирусом. — Ну, и еще пара просьб, — добавил он. — Хочу разыскать Билла Гриффина. Ты ведь помнишь его еще по школе. — Затем он рассказал Марти о трех жертвах вируса, которые принимали участие в войне в Персидском заливе и лечились в одном госпитале. — Заодно посмотри, можно ли найти какую-либо информацию об этом вирусе. По Ираку, десять лет тому назад.
