Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов
Наконец наступил день вылета – Сашá с удивлением обнаружила, что является единственной особой моложе тридцати (впрочем, и сорока, и даже семидесяти) среди своих попутчиков. Чтобы избавиться от назойливых вопросов – она видела, с каким нескрываемым интересом смотрят на нее несколько стариков, – девушка заявила, что желает посмотреть на места боевой славы своего не так давно скончавшегося дедушки. Старики принялись выспрашивать – в какой армии он служил, под чьим командованием находился, в каком звании был? Через три минуты Сашá спаслась бегством, просидев до объявления посадки в самолет до Москвы в туалете. В самолете она притворилась, что немедленно заснула, так как ей выпало сидеть с четой чрезвычайно говорливых немцев лет восьмидесяти с лишком.
Затем Сашá изнемогала от двухдневного пребывания в русской столице – ведь ей требовалось дальше, в Нерьяновск! Наконец их туристическая группа выехала на поезде в долгожданный для нее провинциальный город. Оказавшись в купе с молчаливой насупленной немкой, которая, похоже, крайне негативно относилась к Сашá, за которой ухаживал ее супруг, бравый жилистый усач, девушка составляла план дальнейших действий.
Едва они прибыли в Нерьяновск и оказались размещены в гостинице «Интурист», как Сашá тотчас сказалась больной. Заявила, что у нее невыносимо болит желудок (что привело к массе проверенных советов и предложений захваченных из дома лекарств). Уверив своих спутников, а также переводчика, что с ней все в полном порядке, только требуется отлежаться пару дней в номере, Сашá убедилась, что старики отправились на автобусе за город, на солдатское кладбище, и начала действовать.
Деньги, тут она не сомневалась, всем развязывают язык. Девушка прихватила с собой около тысячи евро наличными и скоро убедилась, что не ошиблась, – при виде желто-коричневой пятидесятиевровой бумажки переводчики в гостинице становились чрезвычайно предупредительными и обходительными.
Отмахнувшись от вопросов о своем самочувствии и столь быстром исцелении, Сашá заявила, что ей нужно найти в Нерьяновске женщину по имени Наталья Никишина. Она не знала ни адреса, ни телефона, ни даже возраста.
Один из переводчиков порылся в телефонной книге и презентовал ей список около сорока носителей и носительниц подобной фамилии. Их всех требовалось обзвонить и выяснить, имеют ли они отношение к «той самой» Наталье. Но как же она узнает, что Наталья – та самая? Похоже, что женщина и сама не догадывается о своем происхождении. И это в том случае, если она все еще жива (ведь прошло уже больше назначенных Корнелией фон Веллерсхоф дней).
Сашá выдумала историю о том, что по поручению адвокатской конторы разыскивает наследницу в России (новость заставила переводчика алчно цыкнуть зубом и моментально вспотеть), и велела договариваться со всеми Натальями в возрасте от тринадцати до пятидесяти лет о встрече.
Первые три кандидатки пожаловали в холл отеля вечером того же дня – поговорив с ними через переводчика, внимательно изучив их биографию и внешность, Сашá пришла к выводу, что они никоим образом не связаны с семейством фон Веллерсхоф. При этом девушка допустила, как поняла позднее, решающую ошибку – в качестве компенсации за потерянное время она дала каждой из трех Наталий (восемнадцатилетней студентке, сорокашестилетней бухгалтерше и тридцатитрехлетней нянечке в яслях) по двадцать евро. Она заметила, как блеснули глаза переводчика и дернулся его кадык.
Когда последняя из Наталий покинула гостиницу, переводчик сладким голоском заявил, что он, увы, больше не может обзванивать других женщин, так как у него имеется иная, гораздо более важная работа. Напрасно Сашá упрашивала его – переводчик (мужчина средних лет с отвратительным произношением, не признающий неопределенных и определенных артиклей и порядка слов в придаточных предложениях) демонстративно удалился с бумагами под мышкой.
Сашá бросилась вслед за ним, упрашивая продолжить изыскания. Переводчик сжалился, заявив, что с учетом определенных условий может и передумать. И когда Сашá поинтересовалась, что же у него за условия, тотчас выпалил:
– Сто евро!
– Вы хотите за всю работу сто евро? – изумилась девушка, поразившаяся наглости переводчика. Она уже обратила внимание на то, что и переводчики и обслуга отеля заискивают перед стариками-иностранцами, многие из которых раздавали деньги направо и налево.
– Я хочу тысячу евро за каждый день своего труда, – заявил переводчик и одарил ее ехидной улыбкой.
Сашá поняла, что ее откровенно шантажируют. Почуяв запах денег и услышав магическое слово «наследство», переводчик вообразил себе бог весть что. А если ему станет известно, что речь в самом деле идет о наследстве фон Веллерсхофов, одной из самых состоятельных семей в мире? Тогда, решила Сашá, несчастного переводчика хватит инсульт, и она лишится единственного своего помощника.
По масленым глазкам мужчины Сашá вдруг поняла – он будет вытрясать с нее тысячу евро в день и ничего не делать. Возможно, присылать к ней своих знакомых, которые станут изображать «Наташ Никишиных», и все для того, чтобы затянуть поиски как можно дольше и заполучить побольше денег.
Разозленная до крайности, Сашá рявкнула:
– Нет!
– Ну как знаете, – поджал губы переводчик, – тогда вам никогда не найти вашу Наталью. Без моей помощи вы не обойдетесь, и только я в состоянии отыскать ее. Так и быть, семьдесят евро в день!
Сашá отказалась – субъект не внушал ей доверия. Наверное, людей можно понять – получают они немного и всячески стараются улучшить свою финансовую ситуацию. Но значит ли это, что они имеют право обдирать иностранцев, как липку?
Вернувшись в номер, девушка от обиды даже расплакалась, чего с ней не случалось с детства. Затем, вытерев слезы, она долго смеялась: какой, однако, повод, чтобы предаваться печали, – жадный переводчик! Но ведь дело не только в переводчике, а и в Наталье. Три дня давно миновали, а значит, женщина уже могла быть убита. Неужели она наткнется на статью в местной газете о том, что Наталья Никишина застрелена или задушена?
Как же продолжить поиски без переводчика? Соглашаться на его кабальные условия равносильно самоубийству – тот, как акула, почуявшая запах крови, не отстанет от нее, пока не вытащит все деньги. Она бы с радостью отдала ему все, что имеет, но где гарантия, что он поможет ей напасть на след Натальи – подлинной Натальи Никишиной?
Стоп! А кто сказал, что она должна воспользоваться услугами именно этого переводчика? Разве в большом городе имеется одно бюро, при гостинице? Приободрившись, Сашá дождалась прибытия вечером стариков с экскурсии и, улучив момент, отвела одного из них, оказывавшего ей недвусмысленные знаки внимания, в сторонку.
– Герр Шмальц, – произнесла девушка как можно более интимным голосом, – вы единственный, кто может мне помочь!
Старик, приосанившись и потерев лысину, сказал:
– Дорогая моя девочка, можешь называть меня Вольфиком! Что я могу сделать для тебя?
Сашá заявила, что ищет надежного переводчика – и от «Вольфика» требовалось отыскать такового до завтрашнего утра. Старик оказался разочарованным – он-то думал, что девица пригласит его к себе в номер «посмотреть фотографии». Чтобы настроить «Вольфика» на работу, Сашá поцеловала его в морщинистую щеку – и за этим занятием их застала супруга герра Шмальца, высокая полная дама в необъятных полосатых штанах и с перманентом.
– Что ты здесь делаешь, Вольф? – спросила она у мужа, не удостоив Сашá и взгляда. – Живо в номер!
Старик засуетился и пробормотал, обращаясь к девушке:
– Дорогая моя, я тебе помогу, только Эрика не должна ни о чем знать.
Он скрылся, и Эрика в полосатых штанах нависла над сидевшей в кресле Сашá.
– Я знаю, ради чего ты приехала в Россию! – заявила фрау Шмальц.
Девушка вздрогнула – откуда этой особе стало известно о Наталье Никишиной, Веллерсхофах и, самое важное, о ее плане?
– Решила подыскать себе дряхлого, но богатого мужа? – продолжила фрау Шмальц. – Думаешь, мой Вольф потеряет от тебя голову, разведется со мной и женится на тебе? А у нас, между прочим, своя фабрика! Зачем еще такой финтифлюшке, как ты, ехать в компании тридцати стариков в Нерьяновск?
Сашá и не пыталась объяснить фрау Шмальц, что та ошибается. Костлявый палец уперся в грудь девушки.
– Учти, роковая соблазнительница, я уже всех предупредила! – заявила фрау Шмальц, и Сашá увидела группку поджавших губы и качающих головами дам, жен стариков, стоявших в нескольких метрах от них. – И мы все начеку! Стоит тебе приблизиться к нашим мужьям, пиши пропало. Мы с тобой справимся!!! Или думаешь, что такие старые перечницы, как мы, ни на что не способны? Так что лежи со своим поносом в номере и не разевай рот на наших благоверных, в особенности на моего Вольфа.
Угроза была более чем серьезная, и Сашá отправилась к себе в комнату. Мало того, что ее пытается надуть переводчик, так еще и дамы из туристической группы с чего-то решили, что она – бессовестная сердцеедка или вообще «черная вдова», подыскивающая себе новую жертву.
