Андрей Константинов - Решальщики. Развал/схождение
А вот его дражайшая, напротив, беспрестанно щебетала и буквально светилась от радостной гордости. Она же — горделивая радость.
— Как долетели, Любаша?
— Ой, сами не заметили как! Только сели, только покушали, только кино посмотрели — и всё. Пристегнитесь, говорят, садимся.
— Вот и добре! А что за кино?
— Про Джеймса Бонда, — ответил Костя. — Последняя серия. Если честно — лажа редкостная.
— И ты… СМОТРЕЛ? — чутка дрогнувшим голосом уточнил Дмитрий.
— А как же! — правильно интерпретировала его «дрожь» Люба.
Она осторожно сняла с мужа очки, и Петрухин увидел, что левый глаз Кости по-прежнему стеклянный. Но вот правый — хвала богам! — вполне себе «живой», мигающий.
— Это, конечно, еще не единичка, — откомментировала мадам Лущенко. — Но уже и не «минус один»!
— Ай, молодца! — выдохнул Петрухин и снова стиснул приятеля.
— Дима, осторожнее! На ближайшее время профессор Штолль рекомендовал Косте минимум физических нагрузок.
— Понял, пардон. Так, Костыль, давай-ка сюда свою сумку.
— Да она не тяжелая.
— От-ставить разговорчики! Ну чего, пошли? Маршрутное таксо к вашим услугам.
— Подождите! Костя, надень очки обратно. Профессор Штолль сказал, что тебе на улице пока лучше в очках.
Оживленно болтая, мини-процессия направилась к выходу…
— Ой, Дима! Пока не забыла! — Люба на ходу порылась в сумочке и протянула Петрухину невеликих размеров — не то образок, не то ладанку. — Вот, передашь своему начальнику. Скажешь: от всего сердца.
— Что это?
— Освященная иконка! Представляете, во Франкфурте есть православный приход.
— Надо же! — фальшиво восхитилась Наталья.
— Так я туда чуть не каждый день захаживала. Свечки ставила за Костю и во здравие начальника Диминого. Господи! Есть же еще на свете такие люди! Даром, что олигархи.
— Это ты про Брю… про Виктора Альбертовича?
— Про него! Кабы не его помощь, разве мы сами бы сподобились? Одна операция в пятнадцать тысяч евро встала. Плюс реабилитация. Плюс проживание. Считай, почти все тридцать отдали.
Смутная догадка мелькнула в мозгу Натальи.
За подтверждением таковой она вопросительно посмотрела на своего мужчину, и тот, отчего-то нахмурившись, поспешно «подтвердил».
Но в противоположную сторону:
— Хорошо, Любаша. Обязательно передам Брю… Виктору Альбертовичу.
— Кстати, нам через месяц нужно будет снова слетать — провериться. На пару дней, не больше, — продолжала щебетать Люба. — Так что ты уж, Дима, намекни там начальству при случае. Мол, сказавши «а», надо бы и про «бэ» не забыть.
— Зачем намекать? Прямым текстом скажу. Так, братва, а вот и наш старина-«фердинанд». Загружаемся. Или, может, перекурим перед стартом? А, Костыль? Первая сигаретка на родной сторонке?
— Никаких сигареток! — сердито вклинилась промеж приятелей Люба. — Профессор Штолль строго-настрого запретил. Костя, а ну давай забирайся в салон, живо. А ты, Дима, если хочешь, травись. Мы внутри обождем…
Петрухин и в самом деле закурил.
И в какой-то момент снова поймал на себе пристальный, изучающий взгляд Наташи.
— Митя!
— Аюшки?
— Ты хочешь сказать, что Брюнет вот так, за здорово живешь, оплатил лечение совершенно незнакомому оперу?
— Ты хочешь, чтобы я соврал, или?..
— Или!
— Ну, если «или», боюсь, наш семейный бюджет через месяц даст очередную ощутимую трещину, — покаялся/ответил Дмитрий.
В том числе, то был ответ на былой упрек Брюнета в части отсутствия у его ключевого сотрудника личного автотранспорта и такового же отсутствия в квартире заядлого меломана достойного «аудионосителя». Так как последние «магистральные» полгода львиную долю своей зарплаты Петрухин кидал на специально открытый банковский счет. Деньги с которого снимала Люба Лущенко, оплачивая бесконечные медицинские процедуры и прочие нужды Костыля…
— Петрухин!
— Я!
— Я говорила, что люблю тебя?
— Нет. По крайней мере сегодня — точно. Не говорила.
— Тогда говорю!
С этими словами Наталья обвила руками шею своего мужчины и прильнула к нему, страстно целуя. И поцелуй сей длился столь долго, что отщелкнутая на асфальт Петрухинская сигарета успела дотлеть до фильтра, погасив свой красный огонек-маячок…
* * *Усталая, осунувшаяся Джули возвратилась домой.
Она отперла дверь своим ключом и, пройдя в комнату, не раздеваясь, без сил рухнула на тахту.
— Почему так долго? — сердито спросил нервно выхаживающий по грязному полу незваный постоялец. Был он бледен, взъерошен, с почти недельной щетиной и красными от недосыпа глазами.
В своем болезно-затрапезном виде эти двое сейчас стоили друг друга.
— Назад пешком шла.
— Я же тебе дал денег на жетоны?
— Воды на них купила. Пить очень хотелось.
— Ну?! Что Искандер? Взял? За сколько?
— Нисколько, — безучастно отозвалась Джули, все отчетливее ощущая признаки неуклонно приближающейся ломки.
Нахмурившись, Коптев схватил сумку девушки, беспардонно порылся и вытащил пресс-папье. Как наглядное подтверждение, что сделка в самом деле не состоялась.
— Он что, совсем дурак? Это же малахит! А сверху — бронза!
— Искандер сказал, что от тебя ничего не возьмет. И попросил вернуть ему симку.
— Че за дела? Почему?
— Потому что ищут тебя.
— Кто ищет? — напрягся Сергей.
— Искандера вчера к участковому дернули. Типа, для профилактики. Ну, он сходил, а там в коридоре твоя рожа висит. На стенде «Их разыскивают»… Так чего ты все-таки натворил?
— Ничего. А как там точно было написано? «Полиция ищет»? Или Следственный Комитет?
— Думаешь, я сразу смотреть побежала? Да и какая разница?
— Большая.
— Ты это, Серенький… симку-то отдай, от греха. Искандер сказал, что, пока не верну, ширева отпускать не станет.
— Хрен ему! Перетопчется!
— Сережа! Верни, пожалуйста!.. Я… я загнусь без укола…
— Не загнешься! Не на одном Искандере свет клином сошелся. В другом месте купим.
— На какие купим-то? А Искандер, он может и в долг…
— Будут деньги, — неуверенно обнадежил Сергей.
— Когда? Откуда?
— Завтра пойдешь в ближайший антикварный салон и сдашь эту фигню. За нее должны много дать.
— Не пойду, — слабо запротестовала Джули. Тем не менее купившись на ключевое слово «много». — Я… я боюсь. Сам сходи.
— Куда я пойду?! Сама же сказала, что ищут меня. Да и без документов все равно не примут. — Спохватившись, Коптев сменил интонацию на жалостливо-просительную. — Сходишь, Джули? А бабки поровну поделим.
— Хорошо, схожу. Если… если дотяну до завтра. Колбасит меня.
Сергей понимающе кивнул и протянул девушке бутылку, в которой еще оставалось грамм сто водки.
— Бухни. Может, отпустит немного…
* * *После того как Петрухин развез по адресам — сначала супругов Лущенко, а затем отдежурившую сутки Наталью, он выдвинулся на очередную встречу формата «G-3» (здесь — плюс два свояка-алкоголика). Конечно, Дмитрий здорово рисковал, вторично напрягая шапочно знакомого сотрудника СКП на проявление деятельного интереса к материалам резонансного уголовного дела. Пускай даже и неосознанно, Комаровский свояк вполне мог запалиться на этой теме и подвести решальщиков если не под статью, то где-то совсем близко.
Однако риск себя оправдал, так как раздобытая простимулированным «комитетчиком» копия второго следственного документа оказалась на порядок интереснее и информативнее первой. На радостях Петрухин позволил себе поддаться на уговоры родственничков и слегка злоупотребить. По этой причине на обратную дорогу к офису «Магистрали» времени затратил существенного больше расчетного. А все потому, что ехал несвойственно-аккуратно.
По прибытию в контору Дмитрий первым делом поднялся в юридический отдел, однако Асеевой там не обнаружил. Случайно задержавшаяся на службе дольше обычного стажерка пояснила, что Яну Викторовну двадцать минут назад затребовал к себе директор.
Вот туда-то Петрухин и направился.
— Мое почтение!
— Добрый вечер, Дмитрий Борисович.
— А чего это вы здесь в столь поздний час и в гордом одиночестве? Где сам хозяин-то?
— Оне вышедши.
— Понятно. По делам или покакать?
— Дмитрий Борисыч!
— Ну, извините, юмор у меня такой. Кстати, источники на местах сообщают, что в скором времени в нашем городке планируется создание новой ячейки общества.
— Ровно такие же слухи доходили и до меня, — не мешкая парировала Асеева. И добавила с привычной ухмылочкой: — Вот только не надо изображать неумелую недоуменность. Я не далее как вчера по телефону общалась с Натальей.
— М-да… «Где черт сам не справится, туда бабу пошлет», — процитировал Петрухин народную мудрость. — Вы на какое число заявление подали?
