Анна Малышева - Отель «Толедо»
Александра взглянула на своего спутника – он был совершенно серьезен. Неприметный, серо-стальной седан стоял неподалеку от входа в парк. Подойдя к машине, Эльк галантно открыл перед своей спутницей переднюю дверь. Усевшись, Александра оглянулась и обнаружила на заднем сиденье две плетеные корзины внушительных размеров. Корзины были заботливо прикрыты чистыми, выглаженными кухонными полотенцами в крупную клетку. Художница, слегка смущенная, взглянула на садившегося за руль приятеля:
– Слушай, это, наверное, глупый вопрос и неуместный… Мы вот с тобой едем на пикник, в твой родовой дом, вдвоем… Ведь вдвоем?
– Как видишь! – Эльк с улыбкой обвел взглядом салон.
– Но… – Александра колебалась, не решаясь произнести то, что ее волновало. На сомнения художницу натолкнул вид заботливо упакованных корзин. Тут чувствовалась женская рука. – Может быть, твои жена и дочка тоже захотели бы съездить на Маркен?
Она ожидала любого ответа, от уклончивого до раздраженного, но реакция Элька ее поразила. Откинувшись на спинку сиденья, мужчина от души расхохотался.
– Прости. – С трудом успокоившись, он промокнул выступившие слезы тыльной стороной ладони и весело взглянул на Александру. – Это, правда, невежливо, но я не мог удержаться. Как ты думаешь, неужели за пять лет брака я бы не свозил свою семью на Маркен, если бы они этого хотели? Да я даже предлагать не стал.
Мужчина повернул ключ в замке зажигания, развернулся, и машина тронулась прочь от центра. Слева мелькнула Эммаплейн, освещенная утренним солнцем. Сегодня у площади было добродушное, бесхитростное выражение, словно у юной девушки, только что умывшей холодной водой заспанное румяное лицо.
– То есть они не хотят туда ехать? – озадаченно переспросила Александра. – Можно спросить, почему?! Хотя, это тоже невежливо…
Эльк, внимательно следивший за дорогой, покачал головой:
– Никаких тайн у меня нет, Саша. От тебя, во всяком случае. Им просто не интересен этот гнилой деревянный сарай, как Мелина выразилась однажды. Единственное, что ее интересовало – за сколько его можно продать. Я навсегда закрыл эту тему.
Некоторое время они молчали. Александра смотрела, как меняются виды за окном. Уютный, чопорный Ауд Зяуд остался позади, исчезли и окраинные северные районы, застроенные многоквартирными домами новейшей конструкции. Серебристый седан ехал теперь среди пригородов, пересекая канал за каналом, пролетая над светлой водой, в которой трепетало полуденное ясное солнце.
– Нам повезло с погодой, – сказал антиквар, когда они пересекли большую реку. – Я боялся, что мы измокнем. Это уже Эй, красавица Эй, как ее называла бабушка. Осталось недолго.
– Скажи… – проговорила Александра, когда машина ехала уже среди полей. Тут и там под солнцем сверкали лужи и крошечные озерца, словно капли воды на ворсе зеленого бархата. – Ты действительно мне одной рассказал историю про то, как той ночью, на Маркене…
– Как умерла бабушка? – отозвался Эльк. – Да, тебе одной. Знаешь, больше некому было ее рассказать. Матери или отцу незачем, они эту историю знают не хуже меня. Друзья… Особенно близких друзей, перед которыми можно вывернуть душу, у меня нет. Никогда в них и не нуждался! – заметил мужчина с высокомерной нотой в голосе. – С деловыми партнерами на такие темы говорить не будешь… Дочке четыре года, она только испугается и ничего не поймет. А что касается Мелины…
Несколько секунд он молчал, затем с усмешкой проговорил:
– Скажу тебе честно, мы не так уж часто разговариваем.
Александра искоса взглянула на него и промолчала. Эти откровения от друзей мужского пола не были для нее новы. Она привыкла к тому, что мужчина рано или поздно начинает изливать перед ней душу, жалуясь на то, как жена, бывшая или нынешняя, его не понимает и не ценит. Как ему одиноко, хотя формально он не одинок, и как Александра отличается от других женщин своей чуткостью и внимательностью. Художница ждала продолжения со смешанным чувством печали и отвращения. «Похоже, я придумала себе своего личного Элька, и теперь наступает момент истины. Будет разрушен его идеальный облик – сдержанный, рафинированный, с этакой чертовщинкой, которая мелькает во взгляде… Уже все идет как по писаному. Самый пошлый вариант. Пикник на двоих, трогательные корзинки с припасами. Бутылки, слышно, позвякивают. Потом еще несколько рассказов о детстве, расслабляющая атмосфера родного дома, природа… Какая же я идиотка!» Ее передернуло. Эльк заметил это движение:
– Замерзла? Я на всякий случай захватил зюйдвестки и пару пледов. В доме все, наверное, давно отсырело, никто не топил печь…
– Нет. – Александра покачала головой. – Не беспокойся. Он вновь покосился в ее сторону.
– Да! Я кое-что узнал о твоей подруге! Вот ты и оживилась! – заметил он с удовлетворением, когда Александра резко повернулась к нему. – Во-первых, Нади сейчас нет в Амстердаме, это совершенно точно. Во-вторых, и это главное, – она жива и здорова. Так что беспокоиться о ней не стоит.
Александра ждала продолжения, не сводя взгляда со спокойного лица своего спутника. А тот невозмутимо, не торопясь, говорил:
– Вчера у Стоговски я вычислил одного человека, который, по моему мнению, мог знать чтото о твоей подруге, если она мелькала в этой среде, в Амстердаме и вообще в Нидерландах. Да и в Бельгии тоже… Выяснилось, что она развила здесь довольно активную деятельность. С тех пор как она уехала из Москвы в конце апреля и до конца октября Надя участвовала в подготовке более двадцати аукционов. Выступала как оценщик. Давала экспертные заключения, которые, как мне сказали, заслуживают всяческого уважения и доверия.
– Надя – великолепный эксперт! – Александра облегченно перевела дух. – Никогда не ошибалась! Ее заключение всегда считалось чуть ли не важнейшим гарантом подлинности лота! Для тех, кто ее знал, конечно… А где она сейчас? С ней можно связаться?
– Думаю, это вопрос времени! – спокойно ответил Эльк. – Мне обещали найти ее координаты, я все беру на себя. Пару месяцев назад ей срочно пришлось покинуть Амстердам, и она не оставила координат для связи. Даже Барбаре ничего не сказала! А ведь приехала в Амстердам по ее приглашению!
– Что?! – воскликнула Александра. К ее щекам прихлынула кровь. Она в ярости ударила ладонью о ладонь, так что ее спутник вздрогнул. – Так я и знала! Так и знала!
– А Барбара сказала, что не знает о ней ничего? – осведомился Эльк. В его спокойном ироничном голосе слышалась замаскированная усмешка.
– Какое свинство… – не могла опомниться художница. – Так врать! Я же объяснила, что Надю потеряли родственники в Москве, специально приехала, чтобы ее найти… И зачем обещать, что поможешь…
Александра умолкла и резко отмахнулась, отгоняя безрадостные мысли, словно муху. На самом деле она и сама уже заподозрила, что Варвара говорит не всю правду. Зная ревнивый, подозрительный нрав старой знакомой с Де Лоир, художница предвидела некие козни. И все же обида была глубока. «Никогда в жизни не стану иметь с ней дела! – Александра глядела в окно, за которым тянулись все те же плоские зеленые поля, залитые водой. – До такого наглого вранья она еще не опускалась!»
Эльк, помолчав, мягко заметил:
– Барбара сейчас переживает не лучшие времена. Она могла просто что-то забыть…
– Ты сам в это не веришь! – резко бросила Александра.
– Не верю, – все так же покладисто согласился мужчина. – Я слишком хорошо знаю Барбару и не горжусь этим. Она не самый честный партнер.
Это заявление Александра оставила без комментариев. Она знала, что ни один антиквар не отзывается о коллеге по цеху одобрительно.
– Я все же хотела бы выяснить, зачем она мне соврала, – угрюмо бросила женщина, глядя в окно. – Да еще так грубо… Было ведь понятно, что я узнаю правду! Должна быть причина.
Эльк в ответ издал негромкий, дипломатический смешок, давая понять, что воздерживается от суждений. Машина тем временем замедлила скорость – теперь они проезжали небольшую живописную деревню, имевшую до того старомодный вид, что она казалась декорацией. Маленькие домики с двухцветными, черно-красными ставнями, заросшие ряской каналы, на которых виднелись привязанные тут и там лодки, аккуратно подстриженные группы кустарников перед въездами в крошечные усадебки…
– Брук, – бросил антиквар, легонько коснувшись плеча женщины и привлекая ее внимание к плавучему ресторану, мелькнувшему вдали, на реке. На бортах баржи, переоборудованной под традиционное кафе, горели гирлянды цветов национального флага. – Но мы здесь останавливаться не будем, тем более на Маркене можно перекусить куда лучше!
– Ты патриот своего острова? – спросила Александра. Несмотря на одолевавшие ее печальные мысли, ей даже удалось улыбнуться, с таким детским тщеславием Эльк говорил о Маркене.
