Полякова Татьяна - Леди Феникс
Дед, видя мою задумчивость, должно быть, решил, что его слова возымели нужное действие, воодушевился и продолжал уже отеческим тоном:
— Ты сама сказала, он собирается жениться, и ты вроде бы ничего против не имеешь. Тогда какой смысл в твоем поступке?
— Никакого, — вздохнула я. — Я тебе больше скажу: я вообще смысла не вижу. По крайней мере, в своей дурацкой жизни.
Я тут же пожалела об этих словах, потому что он вдруг весь как-то съежился, и в его глазах мелькнул страх. Очень странно было видеть Деда таким, непривычно уж точно.
— Ты с ума сошла, — пробормотал он, а я покачала головой.
— Извини. Я совершенно не это имела в виду, мысли о суициде меня не посещают.
Но мои слова его не успокоили, более того, напугали еще больше. Он подошел, положил руку мне на плечо, сжал его и заговорил:
— Детка, у тебя тяжелый период, его надо просто пережить. Поверь мне… И лучше, если мы… Хорошо. Помни об одном: я всегда рядом и всегда готов помочь.
— Спасибо, — сказала я, похлопав его по руке.
— Вот и отлично. Не возражаешь, если сегодня я все-таки останусь у тебя?
Ну вот, он опять добился своего, и мне нечего было возразить. Человек обо мне беспокоится… Не хватает только, чтобы Дед решил, будто меня в самом деле посещают мысли о самоубийстве, и вознамерился обретаться рядом, дабы предотвратить роковой шаг.
— Давай спать, — сказала я, поднимаясь, и пошла стелить ему постель.
* * *Утром, завтракая, он был молчалив и задумчив, приглядывался ко мне. Я сияла, как новенькая монетка, давая понять, что вчерашние глупые мысли уже в прошлом и спасать меня не надо.
На работу мы поехали вместе, расстались в холле, и я вздохнула с облегчением. Не успела я войти в свой кабинет, как там появился Ларионов.
— Каримова в поезде не было, хотя билет он в самом деле купил, — с порога заявил он. — Я навел справки, где он может обретаться.
— И что?
— Везде и нигде. То есть его земляки утверждают, что податься ему некуда. Но это ведь ничего не значит. Я вот что подумал… — сказал Ларионов, устраиваясь на стуле. — Такому поведению должна быть причина.
— Не поверишь, я думаю о том же, — с серьезной миной ответила я, Ларионов поморщился.
— Я знаю, что ты меня терпеть не можешь, но если мы работаем вместе… расскажи мне, в чем там дело… Поиски могли бы быть более эффективными.
— Ты знаешь то же, что и я. Девчонка не появляется дома, а ее парень вместо того, чтобы ехать на родину, болтается где-то здесь. Как ты верно заметил, этому должна быть причина. Первая: большая любовь. Он просто не желает оставлять любимую.
— А вторая причина?
— Он не желает ее оставлять, но большая любовь здесь ни при чем. И тут уместно вспомнить о недавнем убийстве.
— Думаешь, Каримов к нему причастен?
— Или девушка так считает. В любом случае ее надо найти.
— Какого хрена менты не чешутся?
— Не видят повода вмешиваться.
— Так растолкуй им…
— Дельный совет. Что еще?
— Ребенок Зотовой действительно умер на седьмой день. Никаких сомнений.
— Один ребенок умер, а другой через неделю после этого родился, — пробормотала я.
— Если ты имеешь в виду Юлю Бокову, то родилась она за сотню километров от их города. Сколько еще детей родилось в тот день в округе?
— Должно быть, немало.
— Вот именно.
— Что тебя смущает?
— Не знаю, — честно ответила я.
— Ребенок умер, подтверждением чего являются сохранившиеся документы. Двадцать лет назад было совершенно немыслимо похитить ребенка, если ты об этом.
— Немыслимо для рядового гражданина. А для Бокова?
Ларионов задумался.
— Чисто теоретически это возможно, но… Ребенок умер, по крайней мере, я склонен в это верить.
— Отлично, — кивнула я, не желая продолжать разговор.
Ларионов поднялся и ушел. Скорее всего он прав, и мои подозрения не более чем разыгравшаяся фантазия. Почему я склонна верить им, а не документам. Только потому, что они объясняют странное поведение Нины? Впрочем, и тут наверняка не скажешь. Я знаю слишком мало, чтобы делать такие выводы. Я подумала позвонить Ирине Константиновне, но тут раздался звонок, и я с некоторым удивлением поняла, сняв трубку, что звонит хозяин шашлычной.
— Ольга Сергеевна, хотел бы с вами поговорить.
— Говорите, — подбодрила я.
— Вам надо встретиться с одной женщиной. Она через полчаса будет у меня.
— Ей что-то известно о Юле?
— Нет. Но… лучше вам с ней поговорить.
— Хорошо, я приеду.
Хозяин пасся возле входа в шашлычную, увидев меня, шагнул навстречу с очень серьезной физиономией.
— Она в моем кабинете, — сказал тихо, и мы прошли в кабинет.
Около окна сидела женщина средних лет в цветастом платье, я безошибочно определила в ней продавщицу с рынка, так и оказалось.
— Это Наталья, — кивнул Ашот. — Я вас оставлю, у меня дела, — сказал вежливо и удалился.
— Здравствуйте, — улыбнулась я, устраиваясь напротив. Женщина чувствовала себя неуверенно, на меня взглянула с сомнением и вдруг хихикнула.
— А они вас боятся. Чудно…
— Кто боится?
— Эти, чуркестанцы наши. Я голову ломала, кто придет, с кем надо поговорить, испугалась даже, и вдруг баба. А вы кто? — вновь хихикнула она.
— Не представляете, Наташа, как вы меня порадовали, — в ответ хихикнула я. — Пожалуй, вы одна из немногих в этом городе, кто меня не знает.
— Правда? Вы из санэпидемстанции? Или из ментовки? Вряд ли, там у них все куплено.
Я положила на стол визитку, она внимательно прочитала и нахмурилась.
— Понятно. А что такое пресс-секретарь?
Я вторично порадовалась и ей подмигнула.
— На самом деле должность незначительная, но им мы об этом не скажем.
— Ага, пусть немного понервничают, нехристи.
— Судя по вашим словам, не очень-то вы их жалуете.
— Так не за что жаловать. Вкалываешь с утра до ночи без выходных, да еще ублажай их в подсобке, не то с работы выгонят в три счета. А куда идти? Приходится терпеть. Хотя и среди них люди разные попадаются.
— Ахмеда Каримова вы к каким людям причисляете? — задала я вопрос.
— Алика? К пустому месту.
— Что так?
— А так. Болтался тут, работать не любит, торговец из него никудышный, ему лишь бы пожрать да еще потрахаться.
— У вас с ним были близкие отношения?
— Еще чего. Подкатывал ко мне, конечно, но я его быстро отшила. Он у меня дом купил. В деревне. Эти как раз об этом сказать просили.
— Зачем ему дом?
— Для регистрации, ясное дело. Продала за копейки, дороже все равно никто бы не купил. Только с регистрацией вышла незадача, — хихикнула она. — Через нашу деревню дорогу прокладывать будут, дома под снос, там всего-то три избы, оформить на себя его Алик не смог. — Наташа усмехнулась. — Деньги зря потратил, хоть и плевые. На меня обиделся, ты, говорит, нарочно меня не предупредила. Ну, не все же им на нас наживаться, — философски закончила она.
— Дом где?
— Деревня Вяхирево.
— Там, где объездную прокладывают?
— Ага. Через нашу деревню аккурат посередине и пройдет. Дом тот, что с краю, ближе к лесу.
— В деревне кто-нибудь живет?
— Последний житель, моя мама, умер семь лет назад. Дачники приезжали, но сначала один помер, потом другая. Два года, считай, деревня пустует. Теперь дорога, ее и вовсе снесут.
"Весьма подходящее место, чтобы укрыться на некоторое время", — подумала я.
— Что ж, спасибо вам за помощь, — поблагодарила я и направилась к двери.
— Вы в деревню собрались? — спросила женщина.
— Да. А что?
— Там никого нет. Вчера наши туда ездили, дом заперт, замок и на входной двери, и на воротах, что во двор ведут. Ставни тоже закрыты. Решетки на них, так что, если замки висят, в доме никого. Они и меня к вам послали, потому что уверены: Алика там нет.
Я вернулась к окну и вновь устроилась напротив женщины, она смотрела, улыбаясь.
— Значит, они его ищут. Кстати, они — это кто?
— Наши, с рынка.
— Выходит, уже знают, что домой он не поехал.
— Конечно. И о девчонке всех расспрашивают. Видать, здорово вы их напугали. Мой так вообще психует не пойми с чего. Спрашиваю, тебе-то что до Алика и этой девки, ты у меня прописан, тебя не тронут, а он только глазами зыркает, нехристь.
— Это ваш друг?
— Сожитель. Он Махмуду Каримову дальняя родня, хотя у них нашему забору двоюродный плетень, а все родственники. Алик Каримов ему тоже никакой не брат, то есть по-ихнему брат, конечно, а по-нашему седьмая вода на киселе.
— Звать сожителя как?
— Мишкой зову. Он вообще-то мужик неплохой, только больно нервный. Как Каримов здесь объявился, он вообще точно бомба стал, того и гляди взорвется.
— Не сошлись характерами с Каримовым?
— Да вроде все нормально. Наши его не любят, хотя, может, мне так кажется, но боятся точно.
