Наталья Андреева - Истина в вине
Поскольку заняться ему было нечем, он вернулся в свою комнату и улегся поверх покрывала. Надо подождать. Кто-нибудь, да постучится в его дверь. Кто-нибудь, да…
…Ждать пришлось около получаса. И не постучались, а поскреблись. Он сразу понял: женщина. Но на Елизавет Петровну не похоже. Та скрестись в дверь не умеет, барабанит в нетерпении кулаками, не хочет терять драгоценные секунды.
— Миша, открой, пожалуйста.
Он вздохнул и крикнул:
— Не заперто!
Дверь приоткрылась, и в комнату впорхнула Ника. Все в том же коротком зеленом платье, на шее сверкающее колье, в руках сумка. Не сумочка, а именно сумка. Хозяйственная. Ника поставила ее на пол у двери, подошла и уселась на кровать, у него в ногах. Спросила, моргнув длинными ресницами:
— Ты на меня сердишься?
— Ничуть!
— Сердишься. Ты обиделся.
— На что?
— Я же не виновата в том, что красивая! Ну да, мужчины за мной ухаживают.
— И в том, что спальни перепутала, тоже не виновата?
— Какие спальни? — округлила глаза Ника.
— Вчера. Когда спряталась за портьерой. Ты думала, что вошел Таранов, а это был я. Ты ему готовила сюрприз. А тебе не кажется, что папа тебя подставил? И сделал это нарочно?
— Какая чушь! — сверкнула глазами Ника.
— Папа нарочно отправил тебя не в ту спальню. Я ведь знаю, зачем ты приехала.
— И зачем же? — насмешливо спросила рыжая.
— У вас с Тарановым что-то было. Не роман, а так, романчик. Он тебя даже не помнит. Переспал, а наутро забыл. А ты планы строила. Представляла, как идешь под венец с красавцем миллионером, на зависть всем подругам и брошенным им девицам. А Таранов про тебя и думать забыл. То-то тебе было обидно! Но ты сдаваться не привыкла. Узнала о вечеринке для членов элитного винного клуба и уговорила родителей тайком провести тебя в замок. Ты знала, что Таранов здесь будет. Ты долго за ним следишь. Знаешь все его привычки.
— Сообразительный! — прошипела Ника.
— Я случайно подслушал его разговор с твоим отцом, — признался он. — Только что, у лестницы на чердак.
— Ах, так?
— Я в курсе, что Таранов тебя бросил. Вы в ресторане познакомились, в котором ты работаешь. Он тебя подцепил или ты его? В общем, интерес был взаимным, но не долгим, — насмешливо сказал он. — Зигмунд что, пытался с ним поговорить? Убедить его в твоей любви и преданности?
— Я страдала, плакала. А папа этого не выносит. И мама тоже. Это она велела отцу.
— И он подкараулил Таранова у дверей ресторана и сказал, что, как честный человек, тот обязан теперь на тебе жениться. То-то Иван смеялся! У него таких, как ты, вагон и маленькая тележка!
— Замолчи! — Ника метнулась к нему, выставив острые розовые коготочки. Прямо как кошка!
— Спокойно, — перехватил он ее руки и несильно сжал.
— Ой!
— Не надо так волноваться. И врать не надо. Таранов дал твоему папе деньги, да? Компенсация за моральный ущерб. И перестал заезжать в ресторан, где ты работаешь. А ты стала искать с ним встречи. Но он же повсюду с охраной. Секретарям не велено с тобой соединять, охране не велено тебя пускать. Ни в дом, ни в офис. Номер мобильного телефона изменился. Странно, что он тебя не сразу вспомнил. Но, видимо, у него длинный список. Таких, как ты. Персон нон грата. И поэтому ты пришла ко мне. Мириться. Не пропадать же выходным?
— А если и так? Руки отпусти.
— Царапаться будешь?
— Ты злой! — надула губки Ника.
— На правду не обижаются. Ну скажи, зачем тебе это надо? — спросил он, отпустив ее руки. На тонкой белой коже остались красные следы его пальцем. Скажите, какая нежная!
— Я не понимаю: что во мне не так? — спросила Ника, потирая запястье.
— Все так, — заверил он. — Ты красивая умная девушка. Предприимчивая.
— Тогда почему? Почему не получилось?
— Видимо, у него свои планы. Насчет женитьбы. Хочет что-нибудь этакое… — он щелкнул пальцами.
— Но что?
— Откуда я знаю? Звезду экрана, известную модель. Заморскую принцессу. Вопрос принципиальный. Для начала стань кем-нибудь, и у тебя появится шанс. Или перестань за ним гоняться.
— Уже перестала, — вздохнула Ника.
— Вот и умница!
— Я подумала, что тебе скучно. Я пива принесла!
— Пива?
— Надоело кривляться. Ах, вино, ах, какой восторг! Я простая девчонка, такая же, как все. Мы с подружками ходим в кино, лопаем поп-корн и обожаем пиво!
— Вот это дело!
— Я заметила, что тебе не нравится вино. Ты почти не пил за столом. А как же тогда коллекция? Тоже деньги вкладываешь?
— Да, — кивнул он, вспомнив: Ника же принимает его за миллионера! За члена того самого элитного винного клуба, которые собрались здесь на закрытое заседание и дегустацию. Надо поддержать реноме.
— Я могу тебя консультировать. Хочешь, буду при твоей винотеке? — Ника нежно погладила его пальцы. — Я в этом действительно разбираюсь.
— Верю! Раз уж Воронов проникся…
Она вскочила и метнулась к двери, где стояла сумка. Потом быстренько выложила на прикроватную тумбу чипсы, соленые орешки, вяленую рыбку и выставила темные бутылки с пивом.
— Вот это дело! — обрадовался он. — А почему ты меня угощаешь, не хозяина замка? Мне показалось, что вы с ним подружились, — подмигнул он Нике.
— На него мои чары не действуют.
— А мне показалось…
— Он однолюб. Стоит только упомянуть о его жене… В общем, мрак!
Ника с ногами уселась на кровать, скинув туфельки, схватила бутылку, ловко крутанула пробку, и из открытой бутылки шапкой полезла пена.
— Ой! Видать, я ее трясла! Сумку! Мишка, ты глянь! Где тряпка?
Он схватил полотенце и кинул ей.
— А ты чего ждешь? Ну?
Он тоже взял бутылку, ловко открыл.
— А у тебя не пролилось! — хихикнула Ника. — Ну? Дернем?
Они чокнулись бутылками с пивом, Ника отхлебнула первой. Видимо, поторопилась или сделала слишком уж большой глоток, белая пена выступила на губах, тоненькой струйкой потекла из уголка темного и сочного, как переспелая вишня, рта. Он завороженно смотрел, как это белое капнуло на нежную шею с тонкой, почти прозрачной кожей. Что-то это напоминает. Так напоминает, что о пиве думать уже невозможно. Она это нарочно сделала?
— Ну? — тихо спросила Ника, поймав его взгляд.
Девушка сама себя предлагает. Почему бы нет? Самое глупое, что можно сейчас сделать, это сказать, что никакой он не миллионер, и начать разбираться в своих и ее чувствах.
Он осторожно поставил обратно на тумбочку свою бутылку и разжал ее пальчики, сжимающие темное стекло. После чего попробовал на вкус сладко пахнущую губную помаду. Коричневую и коричную. Белое на вкус оказалось пивной пеной, ее губы горчили, зато язычок был острым, твердым и сладким. Она очень ловко выскользнула из платья и расстегнула молнию на его брюках так, что он этого и не почувствовал.
— Мы забыли закрыть дверь, — вспомнил вдруг он и вскочил.
Щелкнул задвижкой, а когда обернулся, Ника совсем уже разделась и растянулась на кровати, показывая себя всю. Она и в самом деле была хороша: талия тонкая, грудь высокая, а бедра еще по-девичьи узкие, гладкие и белые. Потому она и демонстрировала свое тело с таким удовольствием, закинув за голову руки и по-кошачьи выгнув спину.
— Иди сюда…
Любовью она занималась страстно и с большим удовольствием. Не думала в этот момент ни о чем другом, что не так уж часто бывает с женщинами. Тысячи мелочей, которые их занимают, в самый неподходящий момент, словно булавочные уколы на полотне любовных ласк: «ой, я туалетную бумагу забыла купить…», «завтра бы не проспать…», «у него в носу волосок…», «а так ли я все делаю?». Ника слишком уж себя любила, чтобы это ее занимало. Особенно последнее: а так ли я все делаю? Ему даже казалось, что все ее небольшое, стройное тело — одна сплошная эрогенная зона, где ни дотронься, откликается охотно. Она сосредоточена только на своих ощущениях, на том, чтобы получить удовольствие. Мужчина же особое удовольствие получает, когда женщина в его руках тает.
В конце концов они так увлеклись, что оба сознательно затягивали ласки. Она не выдержала первой, движения ее бедер стали все чаще и чаще, наконец она выгнулась дугой в его руках, застонала, забилась, а потом затихла. Он почувствовал, что проник в ее расслабленное тело так глубоко, как только возможно, и кончил сам. После этого какое-то время лежал у нее на груди, выравнивая дыхание. Потом почувствовал, как Ника подула ему на лоб, на слипшуюся прядь волос и тихо сказала:
— Раздавишь. Слезай.
Он спрыгнул с кровати и исчез в ванной комнате. Когда вернулся, Ника пила пиво прямо из горлышка и хрустела орешками. Настроение у нее было прекрасное! Молочная кожа лоснилась, рыжие кудри блестели, а глаза сияли. На тумбочке, в пивной луже валялось бриллиантовое колье. Видимо, она опять неловко открыла бутылку.
Пока Ника тоже принимала душ, он и сам отведал наконец пива, которое она принесла, открыл пакетик с чипсами. Не такой уж скверный уик-энд. Есть и положительный момент. Она вышла из ванной, накинув на плечи полотенце. Бюстгальтер и трусики по-прежнему валялись на ковре.
