Наталья Андреева - Истина в вине
Пиво
Разбудили его голоса в коридоре. Машинально посмотрел на часы: около одиннадцати. Но, похоже, что этой ночью никто в замке и не собирается спать. Он прислушался: разговаривали мужчины. Потом голоса затихли, и он сообразил, что мужчины либо поднялись на третий этаж, либо спустились вниз.
Выскочил из спальни и побежал к лестнице. Вниз или наверх? Наверх! Один голос принадлежал Таранову, а тот собирался на смотровую башню.
Едва поднялся на третий этаж, как вновь услышал голоса мужчин. Они стояли на площадке перед лестницей, ведущей на чердак. Смотровая башня находилась в другом крыле. Судя по плану, похожее на шахматную ладью сооружение было обращено окнами-бойницами к деревне. С башни все, что там происходило, было как на ладони, особенно если вооружиться биноклем. Не туда ли собираются мужчины?
Один из них был Таранов, а второй голос принадлежал… Зигмунду! Разговор между ними был напряженный.
— Чего ты от меня хочешь? — зло спросил Таранов.
— Я? Ничего не хочу!
— Тогда зачем она здесь? Вы что, решили меня шантажировать?
— Но…
— Я с вами расплатился! Какие претензии?
— Никаких, но…
— Я тебя не сразу вспомнил. Только когда увидел девчонку. Предупреждаю: меня на такие дешевые штуки не купишь.
— Она так просила…
— Напрасно она сюда заявилась, — сердито сказал Таранов. — Если денег хотите подзаработать — это одно. Да и то сказать, я за сводничество много не плачу.
— Какое сводничество? — отчаянно сказал Зигмунд.— Она хорошая чистая девочка!
— Ха-ха! — рассмеялся Таранов. — Кому-нибудь другому расскажи! Я передумал: вообще ничего не заплачу.
— У вас совести нет!
— Слушай, папаша…
Видимо, Таранов применил силу, потому что Зигмунд захрипел. Он дернулся было, решил вмешаться, но потом передумал. Интересно дослушать разговор. Да и Таранов Зигмунда вскоре отпустил. Но заговорил угрожающе:
— Ты перестарался. Отстаньте от меня, слышишь? Я не выношу, когда мне навязываются. Урезонь свою рыжую сучку, иначе…
Зигмунд застонал от отчаяния. Его дочь оскорбили! Его обожаемую Нику! Но Таранову было наплевать.
— Хотя… Есть вариант. Я тебе заплачу, если поможешь отсюда выбраться, — сказал тот. — Или дашь позвонить. Немедленно.
— Но как?
— Хочешь сказать, здесь нет исправного телефона? Чушь! Все здесь есть! И телефон, и компьютер. Где?
— Я не знаю.
— Врешь! Хочешь денег? Я знаю, тебе деньги нужны. А мне нужно немедленно отсюда уехать. Сколько ты хочешь?
— Но я ничего не могу сделать!
— Сучку рыжую провел в замок? Смог?
— Но…
— Где ключ от калитки?
— Дмитрий Александрович его забрал!
— Ну, хорошо. Поднимемся на смотровую башню. Ты ведь знаешь часового.
— Мне с охраной не дозволено общаться.
— Опять врешь! Т-с-с…
Он тоже прислушался. Звонкий девичий смех. Похоже, Ника. С кем? С хозяином замка, с кем же еще!
— Я вижу, твоя дочка времени зря не теряет, — прошипел Таранов. — Ловкая! А ты еще в ее невинности клянешься! Она же б…!
— Да как вы…
— Тихо! Не ори!
Голоса хозяина замка и Ники все ближе.
— Я иду к ней! — отчаянно сказал Зигмунд.
— Давай! Беги! Поучи ее манерам! Дочка-то, видать, совсем от рук отбилась. А лучше им не мешать. Пока Воронов с ней, мы можем делать все, что угодно. Куда?! Стой тут, дурак!
Но Зигмунд, видимо, направился к лестнице, потому что Таранов сказал:
— Жду тебя у лестницы на смотровую башню, слышишь? А девчонка пусть отвлекает хозяина. Пусть поработает.
Шаги были все слышнее, он понял, что Зигмунд сейчас спустится, и отступил в тень.
— Ника! — закричал сомелье. — Ника!
— Папа, я здесь! — раздался голосок Ники.
Они с Вороновым стояли на площадке второго этажа и беседовали. Судя по обрывкам разговора, о вине, хранящемся в погребе. О раритетах.
— Дмитрий Александрович показывал мне винный погреб, папа! Это потрясающе!
— Мама хочет тебя видеть.
— Но мы с Дмитрием Александровичем…
— Ника, ты что, не слышала? Тебя мама хочет видеть!
— Иди, Ника, — мягко сказал девушке Воронов.— Увидимся за завтраком.
— Экскурсия была потрясающей! Спасибо!
— Не за что.
Он замер у стены, в тени (спасибо мраморному изваянию!), и увидел, как хозяин замка направился к своему кабинету. А Зигмунд схватил дочь за руку и потащил вниз по лестнице.
— Папа! Я уже не маленькая! — сопротивлялась та. — Куда ты меня тащишь?!
— Идем! Тебе кое-что надо знать!
— А здесь нельзя сказать?
— Нет!
Они скрылись из виду. «А мне что делать? — подумал он. — И где Елизавет Петровна?» Он направился было к ее спальне, но передумал и свернул направо, к кабинету. Надо бы переброситься парой слов с хозяином замка. С работодателем. Обещанным вознаграждением, в три раза больше против гонорара Елизавет Петровны, пренебрегать не след. К его удивлению, оттуда, из кабинета, слышались голоса. Один из них женский.
«Так вот она где! Дожидалась Воронова в кабинете!» Он прислушался.
— Значит, ты устраиваешь-таки персональные экскурсии для хорошеньких женщин? — язвительно спросила Елизавет Петровна.
— Она моя гостья.
— А я кто?
— Ты друг.
— Друзья этой чести не удостаиваются?
— Лиза, ты же сама отказалась спуститься в винный погреб!
— Когда это я отказалась?
— Вчера!
— Вчера было вчера. А сегодня — это сегодня. К тому же я не хотела общаться с этой нахалкой. С Бейлис.
— Почему ты ее так не любила?
— Мне не нравятся нахалки.
— А мне кажется, что дело тут вовсе не в ее нахальстве, — загадочно сказал Воронов. — И вообще не в ней.
— А в чем?
— У вас с Бейлис были какие-то дела. Говорят, она вела себя так нагло, потому что кое-что про тебя знала. Что вроде бы она тебя шантажировала.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Елизавет Петровна.
— Ходят такие слухи.
— Чушь!
— А говорят, правда. Вроде бы за тобой был должок.
— Что за намеки?!
— А нечего валить все на Таранова. Ты, Лиза, ловко переводишь стрелки. Но раз ты слышала, как Иван ходил ночью по замку, значит, и сама не спала. А что тебе мешало войти ночью в ее спальню и задушить подушкой? А потом свалить все на Таранова.
— Я не хочу говорить сейчас о Бейлис, — резко сказала Елизавет Петровна. — Я хочу говорить о нас. Давай спустимся в погреб.
— Я только что оттуда.
— Я не видела новинок. Твоих последних приобретений, — продолжала настаивать Елизавет Петровна.
— Там нет ничего интересного.
— Я сама это решу.
— Какая же ты… Ну, хорошо. Идем.
В кабинете раздались шаги. Он поспешно отскочил от двери. И вовремя. Из распахнувшейся двери стремительно вышел Воронов, следом широко, по-мужски шагала Елизавет Петровна. Добилась-таки своего! Идти следом за ними? Его никто не звал. Во-первых, в узком коридоре не спрячешься, да и света там достаточно. Его тут же заметят. А если они спустятся вниз, то железную дверь прикроют, и услышать, о чем они говорят там, в погребе, не удастся. Это во-вторых. Значит, затея пустая. Пусть идут туда вдвоем. Воронова Елизавет Петровна не боится, идет с ним в погреб одна, охрану не зовет. Не он убийца. С убийцей она бы без охраны никуда не пошла. Тут дела амурные. Пусть идут.
Он постоял в коридоре, прислушался. Тихо. Таранов наверху ждет Зигмунда. А сомелье-то сейчас внизу, на кухне, там семейная сцена. Сивко? Из его комнаты по-прежнему ни звука. После минутного раздумья направился туда и осторожно постучался:
— Федор Иванович? Вы не спите?
— Кто там?
— Михаил.
Не быстро, но Сивко ему таки открыл. Спросил хрипло, протирая заспанные глаза:
— Вздремнул я. А что случилось?
— Да пока ничего. Вы поужинали?
— Да.
Он бегло оглядел комнату поверх головы Федора Ивановича, тот был намного ниже. Ничего подозрительного, постель примята, на столе посуда с остатками еды, бутылка водки. Дегустацией мы, значит, в компании богатых друзей занимаемся, а за закрытой дверью водочку употребляем. Когда нас никто не видит. Все они лицемеры. Думает, французское вино заставит забыть о неприглядном прошлом. А прошлое у него… Мама дорогая? Неужто он? Тот самый Федор Иванович?
— Я отдыхаю, — зевнул Сивко. — В чем дело?
— Скажите, Федор Иванович, а мы раньше не встречались?
— Раньше? Не помню.
— Мне знакомо ваше лицо.
— Хе-хе, лицо как лицо, — проскрипел Сивко.
— Да уж… Извините, — спохватился он. — Чем собираетесь заняться?
— Как это чем? Спать!
— Намек понял. Ну что ж, спокойной ночи, Федор Иванович!
— И тебе того же, — хитро посмотрел на него Сивко и закрыл дверь.
«Никто не собирается спать. И Федор Иванович тоже. Похоже, они о чем-то договорились с моей хозяйкой. Но меня в свои планы не посвящают. Ну, что ж… Если бы Елизавет Петровна хотела, чтобы я к ним присоединился, она бы об этом сказала. А если инструкций нет, то… То надо их подождать!»
