Лилиан Браун - Кот, который плыл вверх по ручью
— А что ты думаешь по поводу того альбома? — осведомился Бартер.
— Думаю, нам надо продолжить работу над ним — это будет своего рода памятник фотографу, преданному своему делу. — «Лучше бы он был ему менее предан, — подумал Квиллер, — глядишь, и уцелел бы!»
Пикакс находился всего в двадцати минутах езды от Блэк-Крик, но психологически путешествие растягивалось на целый день. Вместо того чтобы посылать материал для пятничной колонки по факсу, Квиллер лично отвёз его в редакцию «Всякой всячины» и бросил на стол Джуниора Гудвинтера.
— Вернулся с каникул, Квилл? — спросил вечно юный редактор.
— Какие там каникулы! За последние две недели я ни на минуту не расслабился!
— Ты бы не хотел написать рецензию об историческом спектакле, который состоится завтра вечером?
— Дай задание Роджеру, — ответил Квиллер. — Он живёт на побережье, и ему не помешают сверхурочные. К тому же он знает жаргон лесорубов. Тебе бы тоже надо поехать — это весьма познавательно.
Из редакции Квиллер отправился в закусочную Луизы завтракать. Там сегодня подавали огромные порции фирменного омлета. Луиза Инчпот, цветущая женщина с властными манерами, трудилась в поте лица. Её невзрачная забегаловка уже много лет оставалась одной из главных городских достопримечательностей. Клиенты регулярно скидывались, чтобы купить новое оборудование для кухни. А когда требовалось освежить стены, они добровольно приходили в уикенд и красили. Быть членом «семьи» Луизы считалось почётным, и хотя Квиллер никогда не пачкал рук, он покупал краску.
Увидев его из кухни, Луиза закричала через коридор:
— Где вы пропадали? Что, разонравился мой яблочный пирог?
— Меня не было в городе, но я постоянно думал о вашем яблочном пироге!
— За это получите чашку кофе бесплатно. Угощайтесь.
К Луизе забегали пообщаться. Между столиками вели громкий разговор и, понизив голос, передавали городские сплетни. Любимый газетчик был встречен радостными окриками:
— Ну, каково вернуться к цивилизации, после того как водился с одними белками?
— Половили рыбку в ручье, мистер К.?
— Нашли того парня, который потерялся в лесу?
Квиллер бросил взгляд на часы:
— Давайте-ка послушаем новости по радио и всё узнаем.
Диктор «Голоса Пикакса» говорил: «Вчера днём полицией задержан автомобилист. Сегодня ему будет предъявлено обвинение в том, что он вёл машину в нетрезвом состоянии, не пропустил школьный автобус и нанёс ущерб городской собственности. Школьники, которых везли на автобусе домой из Пикакской школы, не пострадали, так как были пристегнуты ремнями безопасности. И автобус, и большой белый автомобиль, столкнувшийся с ним, получили повреждения».
Человек в спецовке механика, сидевший недалеко от Квиллера, сказал:
— Это мой сосед. Ну и задаст ему жару жена! Это был новехонький белый автомобиль — и недели не прошло, как они его купили.
— Заткнись! Мы хотим послушать новости! — перебил его кто-то.
Диктор продолжал: «…которая упала или бросилась в воду со Старого Каменного моста, вытащили из ручья Блэк-Крик сегодня рано утром спасатели шерифа. Они выехали по вызову, поступившему на номер девять-один-один от рыболова, который услышал всплеск и сообщил об этом по своему сотовому телефону. Это неопознанное тело молодой женщины…»
— Услышал всплеск! — возмутился механик. — Почему же он не прыгнул в воду и не спас её?
— Заткнись!
Радио сообщало уклончивые сведения: «…чьё тело было найдено вчера в Чёрном лесу. Из офиса шерифа не поступило никакой дальнейшей информации».
— Как-то всё это подозрительно, — изрёк неугомонный механик. — Что-то они недоговаривают!
В цветочном магазине Квиллер задал вопрос приветливой продавщице, чьё имя никак не мог запомнить. У неё были длинные белокурые волосы и голубые глаза, всегда полные удивления. Как же её? Синди? Минди? Кэнди?
— Вы сможете выполнить мой заказ?
— О да, мистер К.! Их доставили сегодня утром. Из Чикаго. Они прекрасны!
В перестроенном яблочном амбаре, где он проживал с сиамцами, Квиллер упаковал килт, плед, грубые башмаки и все прочие причиндалы для Шотландского вечера. Вдруг он заметил, какая необычная тишина стоит в этом просторном здании, когда здесь нет кошек.
Потом он вернулся в «Щелкунчик» за открыткой от Полли. На буфете в холле стояло большое серебряное ведерко для льда, полное бледно-жёлтых нарциссов. Гости рассматривали их с благоговейным восторгом.
— Потрясающие цветы!.. Какой удивительный жёлтый цвет!.. — восклицали они. — А кто такая Анна Макинтош Квиллер?
Маленькая изящная карточка гласила, что букет посвящен её памяти. Квиллер поспешно юркнул в офис, надеясь, что его не заметили.
Оба супруга Бамба были в офисе: он у компьютера, она — возле кофеварки.
— Они великолепны, Квилл! Тебе понравилось серебряное ведерко для льда? — спросила Лори.
— Ну ты и потратился, дружище! — сказал Ник. — А по какому случаю? Не хочешь ли чашечку кофе?
Квиллер уселся в кресло с кружкой кофе и объяснил:
— Сегодня день рождения моей мамы. Её нет уже больше тридцати лет, но я всё ещё помню, как она каждый год читала в свой день рождения любимое стихотворение:
Как тучи одинокой тень,
Бродил я, сумрачен и тих,
И встретил в тот счастливый день
Толпу нарциссов золотых.[23]
— Какая прекрасная идея! — воскликнула Лори. — Я тоже подберу себе стихи для дня рождения! Может быть, Эмили Дикинсон. А у тебя есть такое стихотворение, Квилл?
— Нет, но если бы было, то Киплинг:
О, если ты спокоен, не растерян,
Когда теряют головы вокруг…[24]
Забрав открытку, Квиллер покинул офис. Они всё ещё обозревали Музей Генри Форда[25] и Гринфидд-виллидж. Они, а не она.
В открытке было написано:
Дорогой Квилл!
У нас с Уолтером в пятнииу будет прощальный обед. Я прилечу в субботу в пять вечера, если у ремонтной команды не кончится запас скотча.
С любовью,
ПоллиЮмор был несколько ветреный — для той Полли, которую он знал. Уж не угостил ли её Уолтер пуншем «Фишхаус»[26]? Это был любимый напиток американцев в прежние времена. Его пил Джордж Вашингтон. Квиллер хмыкнул в усы.
Сиамцы ему обрадовались — а почему бы и нет? Они ещё не получили свою дневную порцию сухого корма.
— Завтра мы уезжаем, — сообщил он им, когда они захрустели своей едой.
Не прошло и нескольких минут, как позвонила Ханна Хоули, словно ждала, когда на парковке появится его пикап. Она заговорила, приглушив голос:
— Квилл! События развиваются весьма странно! Я могу зайти на минутку?
— Конечно! Даже на две!
Но она не услышала его шутки, так как уже дала отбой. Торопливой походкой она приблизилась к его хижине.
— Когда я уходила, Дэнни спал, и я не хочу, чтобы он проснулся и увидел, что остался один. — Она отклонила предложение выпить фруктового сока.
В мозгу у Квиллера промелькнули новости, услышанные по радио: всплеск в ручье… неопознанное тело… молодая женщина. Он сказал:
— Успокойтесь, Ханна. Сделайте глубокий вдох. Начните с самого начала.
— Ну… сегодня утром, около восьми, я проснулась и сделала то же, что и всегда, — отперла парадный вход и вышла на свежий воздух немного подышать. Представьте себе моё удивление, когда я увидела, что снаружи сидит Дании, рассматривая книжку с картинками! Я спросила, знает ли его мама, что он здесь. Мальчик сказал: «Мама ушла. Она велела мне пойти к тете Ханне, если когда-нибудь уйдет. Я не завтракал». На нём была синяя футболочка, которую я ему подарила, и он показал мне, что у него в кармане.
Казалось, она не в силах продолжать, и Квиллер предложил:
— Вам бы лучше всё-таки выпить стакан фруктового сока. — Подождав, пока она сделает несколько глотков, он спросил: — Так что же было в кармане?
— Немного денег — и записка. Я захватила её, чтобы показать вам.
Ханна передала ему клочок промасленной бумаги — вероятно, из коробки с печеньем, — на котором было кое-как нацарапано:
Позаботьтесь о Дэнни.
Скажите ему, что мама заболела…
Нам некуда идти…
Я ненавижу свою жизнь…
Джо плохой, плохой человек…
Дэнни без меня будет лучше…
Мардж— Несчастная женщина! — воскликнула Ханна. — Бездомная! С алкогольной зависимостью — а может быть, и наркотической. А потом, когда я услышала сводку новостей, то поняла, что это Мардж…
