Энн Грэнджер - Прекрасное место для смерти
Однако отложенная проблема снова всплыла на следующее утро. Приехав на работу, Маркби сразу увидел Мэтью Конвея.
— Вот вы где! — воскликнул Конвей, сам не свой от волнения.
Под глазами у него наметились темные круги; кроме того, Маркби заметил, что Конвей небрит. Старший инспектор предположил — как впоследствии и оказалось, — что Конвей не спал всю ночь в ожидании дочери.
— Ее нигде нет! А я уже в сотый раз повторяю вашим сотрудникам, что она не шляется по ночам! Да, иногда она гуляет с друзьями, посещает молодежный клуб или ходит в гости! Но она никогда, никогда не забывает предупредить, где она и когда вернется! Если собирается у кого-то переночевать, обязательно сообщает, у кого ее можно найти. Если после того, как школьный автобус привозит ее в Бамфорд, она ненадолго задерживается, то все равно успевает к ужину, ровно к семи!
— Как она добирается до дому? — спросил Маркби, вспомнив, как уединенно расположено «Парковое», и пытаясь заглушить растущую тревогу. Предчувствие никогда еще его не обманывало. Он все отчетливее понимал: вряд ли Конвей волнуется по пустякам…
Стараясь сдержать раздражение, Конвей ответил:
— И вчера вечером, и сегодня утром я расспрашивал таксистов! Ни один из них вчера не подвозил Кэти, хотя они все отлично знают ее. Городок-то у нас маленький… Кэти довольно часто возвращается домой на такси! По нашей дороге автобусы не ходят, а поездка на такси обходится меньше чем в два фунта! Слушайте, старший инспектор! — Мэтью умоляюще протянул к нему руки. — Понимаю, вам часто приходится разыскивать пропавших детей. Я знаю, сколько у вас сейчас хлопот в связи с недавним убийством… Но прошу вас… скажите вашим людям, чтобы они поискали ее! Еще раз повторяю: она обычно так себя не ведет!
— Пойдемте ко мне в кабинет! — отрывисто сказал Маркби.
Сержант Тернер уже была на месте; она вопросительно смотрела на посетителя.
— Сержант, познакомьтесь с мистером Конвеем из «Паркового». Его шестнадцатилетняя дочь Кэти вчера не вернулась домой после школы. Такое поведение ей несвойственно, и в сложившихся обстоятельствах…
Маркби выразительно посмотрел на Тернер.
Она прекрасно поняла своего начальника. Два дня назад на территории «Паркового» насильственная смерть настигла четырнадцатилетнюю девочку. И вот пропала вторая, которой всего шестнадцать… Конечно, вряд ли между Кэти Конвей и Линн Уиллс есть какая-то связь. Однако не мешает лишний раз все проверить.
В памяти Маркби вдруг всплыло имя Джоша Сандерсона, записанное в блокноте.
— Вы обзванивали ее друзей? — еще раз спросил он. — Как насчет Джоша Сандерсона? Возможно, он видел ее вчера.
— А, Джош… О нем я совсем забыл, — сказал Конвей. — Кажется, Кэти иногда встречается с ним после школы, но она бы ни за что… — Он вдруг покраснел. — Она бы ни за что не осталась у него на ночь!
— В шестнадцать подростки очень чувственны, — негромко заметил Маркби.
— Только не Кэти! — вскричал Конвей, но тут же опомнился и взял себя в руки. — И потом, Джош живет с теткой. Она бы ни за что не допустила в своем доме ничего подобного! Она женщина очень строгая, старых правил.
Маркби посмотрел на часы:
— И все-таки позвоните Джошу Сандерсону или съездите к нему… Да, и, кстати, обыщите ваш парк. Если ничего не узнаете, перезвоните мне. Кстати, мистер Конвей, раз уж вы здесь, позвольте спросить… Вам удалось расспросить супругу о…
Конвей снова сорвался:
— Конечно нет! Черт побери, я волнуюсь за дочь, и моя жена тоже! У нее истерика! Вы не представляете, что сейчас творится у нас дома! Пру еле справляется… Пришлось утром вызвать к Аделине врача! Как я сейчас могу спрашивать ее о мавзолее? Она еще не знает о том, что ведется следствие!
Но тут Мэтью ошибался. Едва он отпер дверь дома, Аделина с бледным, перекошенным лицом подлетела к нему, схватила за лацканы куртки и закричала:
— Что понадобилось полицейским в фамильной усыпальнице Дево?! Где Кэти? Почему ты ее не нашел? Зачем они здесь? Что случилось? Я знаю, Мэтью, с ней что-то случилось, а ты от меня скрываешь…
Выбежавшая на крик Пру попыталась увести хозяйку, но Аделина льнула к мужу как магнит и все вопила и вопила. Мэтью стало по-настоящему страшно. Полубезумное, дико вопящее существо держит его в плену! Он дернулся, стараясь освободиться, и Аделина испустила громкий стон. В тот же миг Мэтью тоже вскрикнул от боли — в плечи как будто впились сотни острых иголок. Все против него! Аделина не отпускает, не хочет от него отойти. А теперь еще кто-то набросился сзади! О, как больно… Мэтью закинул руку назад. Пальцы погрузились в пушистый мех. Оказывается, на него откуда-то сверху спрыгнул кот Сэм и повис на спине, впившись острыми когтями в кожу, пронзив даже толстую куртку. Поняв, почему ему так больно, Мэтью испытал облегчение и громко, от всей души выругался:
— Сейчас же снимите его с меня! Он совсем спятил, чтоб его…
Пру поспешила на помощь. Не дожидаясь, пока его снимут, кот спрыгнул на пол и ринулся в угол, где и затаился, сверкая изумрудными глазами и мотая хвостом. Пушистая черная меховая шуба встопорщилась; кот напоминал злобного домового.
Аделина, рыдая, отпустила мужа. Силы ее были на исходе. Пру удалось отвести ее в сторону, и Мэтью наконец освободился. Ему было жарко, стыдно и страшно. И спина саднила. Надо бы продезинфицировать царапины, смазать йодом… Но от жены он вряд ли добьется хоть капли сочувствия!
Пру утешала Аделину, гладила ее по спине и ворковала:
— Тише, тише, вот все и прошло!
Как будто младенца успокаивает, подумал раздосадованный Мэтью.
— Доктор прописал ей успокоительное? — спросил он вслух.
— Она отказывается принимать лекарства! — Пру подняла голову и посмотрела на Мэтью поверх головы Аделины. — И потом, она сейчас так расстроена, что придется колоть ей лошадиную дозу! Доктор Барнс не хочет увеличивать дозировку, ведь она и так принимает столько всего!
Мэтью закрыл лицо руками и глубоко вздохнул, призывая себя к спокойствию. Это последняя капля! Когда все кончится и Кэти вернется домой…
Сердце у него екнуло, и он твердо сказал себе: конечно, Кэти найдут. Ее скоро найдут! Вот сейчас, совсем скоро девочка войдет в дом, и тогда все будет в порядке. В общем, когда все кончится и Кэти благополучно вернется домой, Аделине придется… уехать, ненадолго. Разумеется, уехать добровольно она ни за что не согласится. Значит, придется официально признавать ее невменяемой. Барнс охотно выпишет заключение. Он тоже понимает, что дальше так продолжаться не может!
— Слушай, Адди, — ласково начал он, обращаясь к жене, которая повернулась к нему спиной. — Те полицейские, что ходят по парку, никак не связаны с Кэти. Поверь мне!
Аделина вырвалась из объятий Пру и, круто развернувшись, посмотрела на мужа в упор.
— Тогда что они там делают? Ты и сейчас лжешь, и во всем обманываешь меня! Думаешь, я дурочка и меня ничего не стоит обвести вокруг пальца? Ты думаешь, я не знаю о тебе и той, другой женщине? Ты обманываешь меня с ней, как обманываешь во всем остальном!
— Никакой другой женщины у меня нет! — закричал Мэтью, снова теряя терпение. Но, встретившись с суровым взглядом Пру, снова взял себя в руки. — Адди! Ты все выдумываешь. Полицейские осматривают мавзолей потому, что кто-то туда вломился. Вандалы! Я не хотел тебе говорить, расстраивать тебя… Ничего не украдено и не пострадало. Они все осмотрят и уедут. К Кэти они не имеют никакого отношения!
— Они там с самой субботы! Вы все обращаетесь со мной как с дурочкой! Я не слепая и не глухая! Кстати, вандалы нисколько меня не удивляют! Ты никогда не выходишь в парк, не осматриваешь, не проверяешь, все ли на месте! Такое огромное владение предполагает большую ответственность, а ты никогда не выказывал к парку ни малейшего интереса! Я ведь не могу обо всем заботиться сама!
— Ты ничего не даешь мне делать! — Мэтью уже не мог сдерживаться; он понимал, что сейчас окончательно сорвется. — Ты налагаешь вето на все, что я предлагаю изменить или переделать!
— Я знаю, у нас творятся странные вещи! — с горечью продолжала Аделина. — Своими глазами видела!
— Что?! Что ты видела?
Пру обняла Аделину за плечи:
— Успокойтесь, дорогая. Давайте-ка лучше поднимемся в спальню да приляжем ненадолго!
— Погодите минутку! — перебил ее Мэтью. — Адди, что ты видела своими глазами?
Но Аделина замкнулась в себе; и он вдруг заметил, что она хитро улыбается. Лицо у нее сделалось неприятным и каким-то чужим; такой он ее еще не видел. Странное выражение ее лица смутило его, он не помнил, чтобы такое случалось раньше. Мэтью вдруг очень испугался. Что творится в ее голове? Вдруг ее состояние гораздо серьезнее, чем он думает? С той самой ночи, когда он увидел, как она бродит по дому в ночной рубашке, им владело дурное предчувствие. Он сам не понимал, чего боится, но исчезновение Кэти как будто вписалось в общую картину. Нагрянула беда, которая давно уже тучей нависала над их семьей.
