Ян Флеминг - Из России с любовью
Наступила тишина. Они разглядывали друг друга - девушка с любопытством и очевидным облегчением, Джеймс Бонд - с подозрением.
Девушка первой нарушила молчание.
- Вы очень похожи на свои фотографии, - сказала она и снова покраснела. - Прошу вас, наденьте что-нибудь. Вы не даете мне собраться с мыслями.
- А вы - мне. Ничего не поделаешь. Мы - мужчина и женщина. Если я лягу рядом с вами, необходимость в одежде исчезнет. Между прочим, а во что вы сами одеты?
Она опустила простыню чуть ниже и дотронулась до черной бархатной ленточки вокруг шеи: "Вот в это".
Бонд посмотрел в дразнящие синие глаза, будто спрашивающие, достаточной ли одеждой является узкая ленточка на шее. Он чувствовал, что теряет над собой контроль.
- Черт побери, а где ваша одежда? Вы так и спускались по лестнице с одной ленточкой на шее?
- О нет! Это было бы неприлично. Я спрятала платье и белье под кровать.
- Если вы думаете, что вам удастся сейчас уйти из комнаты, уйти просто так...
Бонд не договорил, встал с кровати, подошел к шкафу я надел темно-синюю шелковую пижаму.
- Неэтично делать такие намеки...
- Неужели? - саркастически улыбнулся Бонд, придвигая стул к кровати. Тогда я скажу вам что-то действительно этичное. Вы - одна из самых красивых женщин в мире.
Девушка снова залилась краской.
- Вы действительно так считаете? По-моему, у меня слишком широкий рот. Я такая же красивая, как девушки на Западе? Однажды мне сказали, что я похожа на Грету Гарбо. Это правда?
- Вы красивее ее, - заверил Бонд. - Ваше лицо светится. И рот совсем не слишком широкий, вам очень идет именно такой. По крайней мере, мне он нравится.
- Что это значит - "лицо светится"? Что вы хотите сказать этим?
Бонду хотелось сказать, что она совсем не похожа на русскую шпионку: в ней нет хладнокровия, необходимого для этой профессии, нет расчетливости, а есть радость жизни, и глаза лучатся теплом.
- У вас веселый и радостный взгляд, - сказал он несколько неловко.
- Вот как? - Лицо Татьяны стало серьезным. - У нас в России мало радости и веселья. Об этом редко кто говорит.
"...Веселье? В моем взгляде? Как я могу выглядеть радостной после всего, что произошло за последние два месяца", - подумала она. Впрочем, на душе у нее и впрямь было легко. Может быть, она легкомысленна по природе? Или причина заключается в этом мужчине, первая встреча с которым принесла чувство облегчения, сменившее мучительные раздумья о предстоящем испытании? Все оказалось куда проще, чем она предполагала. И сам Джеймс Бонд искренний и простой, с таким мужественным лицом. Поймет ли он и простит ее, если она расскажет, что ее послали соблазнить его? Может, он не придаст этому большого значения? В конце концов она не собирается причинить ему никакого вреда. Ей просто нужно с его помощью попасть в Англию. Попасть в Англию и сообщить в Центр, выполнить свое задание. "Ваше лицо светится!" Может быть, это так и есть? Ее охватило удивительное, ни с чем не сравнимое чувство свободы, радости от того, что она наедине с мужчиной, - таким, как Джеймс Бонд, - что она не понесет за это никакого наказания. Это такое волнующее, такое пьянящее чувство!
- Вы очень привлекательны, - сказала она, пытаясь отыскать какое-нибудь сравнение, которое могло бы доставить ему удовольствие. - Как герой американского кино...
Гримаса отвращения, появившаяся на лице Бонда, озадачила и огорчила девушку.
- Боже мой, Таня! Худшего оскорбления вы просто не могли придумать!
Девушке захотелось исправить свою ошибку, но как странно: ей казалось, что все мужчины на Западе стремятся походить на кинозвезд.
- Простите меня, - сказала она извиняющимся тоном. - Мне хотелось сказать вам что-то приятное. Говоря по правде, вы очень походите на моего любимого героя из книги русского писателя Лермонтова. Когда-нибудь я расскажу вам о нем.
Когда-нибудь! Бонд решил, что пора переходить к делу.
- Послушайте, Таня, - начал он, стараясь не смотреть на прелестное лицо, обрамленное каштановыми волосами. - Давайте кончим глупости и займемся серьезными вещами. Что все это значит? Вы действительно хотите ехать со мной в Англию? - Он взглянул ей прямо в глаза, и она ответила ему тем же.
- Ну конечно!
- Вы уверены в этом?
- Уверена. - Бонд не сомневался, что она кончила флиртовать и говорит правду.
- И вы не боитесь?
По ее лицу промелькнула тень, но он не придал этому значения. А Таня просто вспомнила, что не должна выходить за рамки своей роли: ей нужно было сыграть, что она испугана, очень испугана. Но как не хотелось ей сейчас играть эту роль...
- Да, я очень боюсь. Но теперь, когда вы со мной, мне не страшно. Вы защитите меня.
- Ну конечно, можете на меня положиться. - Бонд подумал было о ее родственниках, оставшихся в далекой России, но тут же выбросил эту мысль из головы. Разве ему хочется отговорить ее?
- У вас нет никаких оснований для беспокойства. Я не буду спускать с вас глаз. - Бонд никак не мог заставить себя задать главный вопрос. Чувство ужасного смущения охватило его. Девушка оказалась совсем не такой, как он себе ее представлял. Но он обязан спросить.
- А как относительно шифровальной машины?
В глазах Тани отразилась нескрываемая боль. Она потянула простыню наверх и закрыла половину лица.
- Значит, именно это вам нужно?
- Послушайте, Таня! (...Черт побери, как это жестоко с моей стороны!)... Машина не имеет никакого отношения к нам. Но мое начальство в Лондоне не прочь взглянуть на нее, - он вспомнил, что не следует подчеркивать, насколько сейчас это важно. - Шифровальная машина не имеет такого уж большого значения. Мы все о ней знаем. Это отличное изобретение русских, и нам просто хочется скопировать ее, как вы копируете иностранные аппараты и все остальное. - Боже мой, как все это глупо!
- Вы обманываете меня, - синие глаза были полны слез.
Бонд положил руку на плечо Тани. Она резко отстранилась.
- Пропади она пропадом, эта проклятая машина! - с досадой воскликнул Бонд. - Я просто хочу, Таня, чтобы вы поняли меня. Мне дано такое задание, и я должен передать в Лондон ваш ответ. Просто скажите "да" или "нет", и мы больше не будем говорить об этом. У нас много других забот - и прежде всего нужно подумать о том, как вернуться в Англию...
Татьяна вытерла глаза уголком простыни. Господи, она дала волю чувствам, забыв о том, что поручено сделать. Но так хотелось, чтобы он сказал, что машина не имеет для него никакого значения и он приехал только за ней... Впрочем, разве можно рассчитывать на это: ему так же, как ей, дано задание.
- Я принесу ее с собой, - ответила она уже спокойно. - Не беспокойтесь, - девушка приподнялась на подушке. - Мы должны уехать сегодня вечером. Это моя единственная возможность. У меня ночное дежурство с шести вечера. Когда все уйдут домой, я смогу вынести с собой "Спектр".
Бонд лихорадочно думал о том, где ему спрятать девушку. Как затем вылететь первым же самолетом, пока не будет замечено русскими исчезновение шифровального аппарата? Все это очень опасно. Русские не остановятся ни перед чем, чтобы вернуть "Спектр": могут устроить засаду на шоссе, ведущем в аэропорт, могут подложить в самолет взрывное устройство.
- Ну что ж, Таня, это просто великолепно. Мы спрячем вас в надежном месте и на следующее утро вылетим самолетом.
- Не говорите глупостей. - Ее заранее предупредили, что именно здесь могут появиться сложности и ей необходимо убедить его принять ее условия. - Мы отправимся поездом - на "Восточном экспрессе" - сегодня в десять вечера. Неужели вы думаете, что я не рассчитала все до мельчайших подробностей? Я не хочу оставаться в Стамбуле ни одной лишней минуты. На рассвете поезд пересечет границу. Вам нужно достать билеты и паспорт. Я поеду как ваша жена. - Девушка посмотрела на Бонда со счастливой улыбкой. - Я мечтаю о том, что мы будем одни в роскошном купе, о которых я столько читала. Вроде маленького домика на колесах. Днем мы будем разговаривать друг с другом и читать, а ночью вы будете стоять в коридоре у двери и сторожить меня.
- Этого мне еще не хватало! - возразил Бонд. - То, что вы предлагаете, Таня, - безумие. Они обязательно где-нибудь перехватят нас. "Восточный экспресс" идет до Лондона четверо суток. Нужно придумать что-то другое.
- Нет, - решительно сказала девушка. - Я поеду только поездом. Как нас перехватят, если мы проявим осторожность? И откуда им станет известно, что мы поехали поездом?
"...Боже мой, - думала она, - почему они так настаивали на поезде?" Но приказ не обсуждают, и к тому же у нее будет четверо суток, чтобы заставить его влюбиться. А потом, когда они приедут в Лондон, все будет просто. Джеймс Бонд защитит ее. Если же они отправятся в Англию самолетом, то сразу же после приземления ее ждет тюрьма. Ей самой необходимы эти четверо суток. Да, ее предупредили, что на поезде будут люди, которые не допустят, чтобы они с Бондом где-нибудь вышли. Так что исполняй приказ и не рассуждай! Господи, о Господи! Но ей действительно так хотелось провести четыре дня в домике на колесах наедине с этим мужчиной. Как странно: сначала это было заданием - стать для Бонда близким человеком, но теперь превратилось в ее самое страстное желание...
