Ирина Градова - Последняя надежда обреченных
Там же, прямо на рабочем месте, Латифе познала «радости» секса. Вернее, познала сам секс. Радости при первом соитии с хозяином лавки она не испытала. Тем не менее, в благодарность он подарил юной любовнице тонкий золотой браслет, и она осталась вполне довольна. Латифе поняла, что секс может стать возможностью получения материальных благ, а ведь именно к этому она и стремилась!
Она никогда больше не будет голодать. Она, Латифе, не будет считать каждую лиру и экономить на необходимом. Она станет свободной и независимой, как европейские женщины, и сама начнет распоряжаться своей жизнью. Возможно, она никогда не выйдет замуж, но зато у нее будет не просто свой собственный кошелек, но и кругленький счет в банке, и ей ни перед кем не придется отчитываться за потраченные деньги!
Латифе не разменивалась по мелочам: она ложилась в постель лишь с теми, кто мог что-то предложить. Сама же она искренне считала, что никакой секс не заменит хорошего куска баранины. Латифе не разбрасывалась заработанными средствами и даже подарки любовников немедленно обращала в деньги, поэтому в скором времени она скопила достаточно, чтобы оставить родительский дом и снять отдельную квартиру. Она принялась подбирать девочек везде, где только возможно. К сожалению, в Турции с ее ортодоксальной религией и отношением общества к проституции сделать это оказалось не так-то просто. Однако для Латифе не было ничего невозможного. Она отлично знала, сколько многодетных семей бедствуют, не имея возможности накормить своих отпрысков. Эти семьи радовались возможности продать ей своих дочерей хотя бы для того, чтобы они получали питание и крышу над головой. Но две вещи отнюдь не радовали Латифе, которая с головой погрузилась в «бизнес». Во-первых, мозги турчанок работали только в одном направлении: они не оставляли надежду выйти замуж, как только смогут скопить денег на приданое. Девушки покидали бандершу, когда встречали подходящего олуха, который и знать не знал об их «героическом» прошлом. Таким образом, Латифе поняла, насколько шаток и непостоянен ее бизнес. Второй минус – то, что ей приходилось платить своим девочкам. Конечно, это небольшие деньги, но девочки порой имели наглость требовать больше и ставить условия!
Латифе поняла, что надо искать иные возможности. Кто ищет, тот обрящет, как известно, и Латифе повезло войти в контакт с людьми, которые занимались экспортом девушек за рубеж. Среди экспортируемого «товара» присутствовало два вида девиц – те, кто знали, на что идут, и готовы на все, если хорошо платят, и те, которые думали, что им действительно предоставят работу официанток или танцовщиц, как обещано в рекламных проспектах, распространяемых фирмой-посредником. Латифе предпочитала второй тип. Она отбирала у девушек паспорта, и они автоматически становились никем. Это оказалось очень выгодно, потому что в этом случае девицы не могли требовать ничего, кроме скромного питания. Им не нужно платить зарплату, а недовольных легко усмирить: Латифе обладала даром убеждения. Девочки из России прекрасно работали (Латифе всех гражданок бывшего СССР считала россиянками, хотя большинство ее подопечных – выходцы из Белоруссии, Молдовы и Украины). Дела на родине шли так плохо, что они соглашались подписать контракт непонятно с кем и поехать в никуда в надежде на лучшую жизнь.
Пару лет назад с подачи покойного Тимура Гаджиева Латифе открыла для себя новый источник дохода, и, самое приятное, что для этого ничего не надо было делать. Требовалось лишь разместить видеокамеры в комнатах девочек и снимать все их эскапады с клиентами. Оказывается, такого рода продукция пользуется повышенным спросом как в самой Турции, так и в Европе, и куча народа готова платить внушительные суммы, чтобы заполучить такие видеозаписи. Сама Латифе предпочитала голливудскую продукцию и не понимала, что хорошего в голых сиськах и членах, мелькающих на экране, тем более что ни о какой эстетике в подобных обстоятельствах не могло быть и речи. Зато именно благодаря извращенцам, которые с удовольствием покупали продукцию Латифе, у нее появилась возможность получать от жизни удовольствие, как она его понимала.
Сейчас Латифе надела новый костюм, который только сегодня утром приобрела в дорогущем итальянском бутике, и собиралась встретиться с ожидающими внизу клиентами. Ее помощник сказал, что один из них иностранец, и это слегка заинтриговало Латифе. Она не любила сюрпризов, потому что род ее деятельности сопряжен с определенным риском, и каждый новый человек мог представлять потенциальную угрозу. Но в этот раз Латифе не волновалась, потому что иностранец пришел в сопровождении постоянного клиента, в котором она уверена на сто процентов. Тем не менее Латифе собиралась проверить новичка, чтобы исключить даже малейшую опасность.
Спустившись вниз, она увидела двух мужчин, с одним из которых, Исметом, была близко знакома. Второй представлял собой образчик мужественности и, как ни была Латифе равнодушна к противоположному полу, она не могла этого не признать. Такие мужчины нечасто сюда захаживают, и Латифе приосанилась, чтобы произвести на гостя как можно лучшее впечатление.
Исмет с улыбкой поднялся ей навстречу, а иностранец остался сидеть на месте, разглядывая хозяйку борделя. Латифе по достоинству оценила его невозмутимость, и котировки гостя в ее глазах заметно подросли.
– Салам, дорогая, – поприветствовал ее Исмет и чмокнул в пухлую напудренную щеку. – Сегодня я не один. Это мой друг из России.
Латифе напряглась: друг из России мог представлять опасность, ведь в ее доме полно его соотечественниц!
– Мой друг, – продолжал Исмет, – человек разведенный. Он в Турции несколько лет и соскучился по нормальному сексу с хорошей русской женщиной. У тебя – лучшие девочки в Стамбуле, и некоторые из них из России. Поэтому я решил помочь Михаилу и привел его к тебе.
– Каких девушек он предпочитает? – спросила Латифе.
– Я предпочитаю блондинок, – впервые заговорил гость.
«Говорит по-нашему, – пронеслось в голове у Латифе. – Это хорошо: значит, не соврал и давно живет в Турции».
– С голубыми глазами, – добавил клиент. – Но это не так уж и важно: главное, чтобы они говорили по-русски.
– Отлично, – улыбнулась Латифе. – Вы обратились по адресу: у нас прекрасный выбор.
Она подозвала помощника, который, как обычно, ждал наготове у двери, и приказала привести девочек.
– Да, кстати, – она жестом задержала помощника и обратилась к новому клиенту, – вас интересуют любые девушки из бывшего СССР…
– Нет-нет, только русские, – перебил Латифе гость. – Хочется, знаете ли, пообщаться с соотечественницей.
– Вполне понятное желание, – дружелюбно закивала Латифе и снова подала знак помощнику, который мгновенно скрылся за дверями.
– Ну, а тебе, дорогой, как обычно? – спросила хозяйка борделя, поворачиваясь к Исмету.
– Ты всегда знаешь, что мне нужно, – улыбнулся тот. – Я люблю черненьких, – сказал он, обращаясь к Михаилу. – Блондинки – они какие то… искусственные, что ли? Та молдаваночка, Лиля, сейчас свободна?
– Для тебя – всегда, – ответила Латифе. – Можешь подниматься – ты знаешь, где ее комната.
Не успел Исмет уйти, помахав на прощанье Михаилу, как в гостиную вошел помощник Латифе в сопровождении полудюжины девушек. Трое оказались яркими, явно ненатуральными блондинками, двое других – темноволосыми, а у девушки, замыкающей цепочку, были светло-каштановые волосы. Едва увидев ее, Михаил подался вперед. Латифе заметила этот неконтролируемый порыв и проследила за взглядом клиента.
– Вы вроде бы говорили, что предпочитаете блондинок? – заметила она.
– Д-да, – пробормотал Михаил, снова откидываясь на мягкие подушки. – Но вкусы меняются. Я хочу вот эту, – и он указал на шатенку.
Девушка подняла на него большие зеленые глаза, в которых читались безнадежность и тоска. Она несколько секунд смотрела на потенциального клиента, потом снова опустила голову.
– Ну-ну, милая, не будь букой! – ласково пропела Латифе, потрепав ее по плечу. – Этот господин – твой соотечественник. Я уверена, вы прекрасно проведете время вдвоем, и он останется доволен. – Бандерша интонационно выделила последнее слово, и Михаил почувствовал, что в этой фразе прозвучала скрытая угроза.
– Вам известны расценки? – деловито спросила Латифе, обращаясь к Михаилу.
Вместо ответа он сунул в ее пухлую ладошку требуемую сумму в долларах. Латифе деловито пересчитала деньги, и на ее лице снова расцвела дружелюбная улыбка.
– Ну, детка, веди гостя в комнату, – и она подтолкнула девушку к двери. Та медленно поплелась прочь, Михаил последовал за ней. Они поднялись на второй этаж и оказались в тесной комнатушке без окон, больше похожей на карцер, чем на место для свиданий. В помещении стояли кровать, привинченная к полу, и низенькая тумбочка у стены. За спинкой кровати висел пестрый коврик, слегка оживлявший унылый интерьер.
