Ирина Градова - Последняя надежда обреченных
Михаил ходил из бара в бар, нигде не задерживаясь дольше получаса. Его взгляд шарил по лицам посетителей. В отличие от европейских стран, бар в Турции, особенно вдали от туристических мест, – чисто мужское заведение. Здесь вообще нет женщин, никаких барменш или официанток, эти роли полностью отданы мужчинам. В воздухе дым стоит коромыслом, так как все без исключения здесь курят, даже те, кто находится по другую сторону стойки. Курят не только табак, поэтому запах специфический.
Это был уже четвертый бар, и Михаил решил задержаться, так как на большом экране телевизора демонстрировался футбольный матч, а, как он знал по опыту, никто так не любит футбол, как турки, и у него может появиться шанс завести полезные знакомства. Но тут произошло непредвиденное. Внезапно Михаил почувствовал, что кто-то тянет его за рукав футболки. Обернувшись, он увидел мужчину примерно своего возраста. Мужчина оказался невысок, крепко сбит, у него были большие натруженные руки человека, всю жизнь занимающегося тяжелым физическим трудом.
– Откуда я тебя знаю? – спросил этот человек, продолжая разглядывать Михаила.
Михаил не нашел ничего лучше, как пожать плечами и вернуться к своему стакану пива.
– Вспомнил! – услышал Михаил радостный возглас у себя за спиной. – Ты – тот русский боксер, который тренирует наших ребят! Эй, – обратился он ко всем, кто мог слышать, – поприветствуйте моего друга… Аллах, забыл твое имя…
– Михаил Столыпин, – со вздохом подсказал Михаил.
– …моего друга Михаила Столыпина, чемпиона по боксу!
Посетители дружно подняли свои бокалы, но, к счастью, футбольный матч занимал их гораздо больше, чем какой-то русский боксер, и они вернулись к просмотру телевизора. Но новый «друг» не собирался отставать от Михаила. Он пристроился на соседнее сиденье у стойки и сказал:
– Что тебе заказать? – и видя, что Михаил собирается отказаться, крикнул бармену: – Эй, моему приятелю-чемпиону еще раз то же, что он пьет!
Через минуту бутылка «Эфеса» оказалась рядом с Михаилом.
– Каким ветром тебя сюда занесло? – спросил мужчина. – Кстати, меня зовут Али. Надо же, я-то думал, что такие, как ты, не забредают в наши трущобы!
Михаил вгляделся в лицо Али повнимательней. Мог ли он быть тем, кто ему поможет? Может, он хороший семьянин и дома его ждут любящая жена и дети? Или он – просто одинокий работяга, ищущий хоть какого-то разнообразия в своей унылой жизни и потому приходящий каждый вечер в этот бар в надежде на общение?
Рите казалось, она не сможет заснуть, находясь в невероятном нервном напряжении, которое делало ожидание Михаила невыносимым, но ошиблась: в половине третьего ночи она спала как убитая. Тем не менее, когда дверь номера тихо открылась и закрылась вновь, Рита вздрогнула и проснулась: Михаил вернулся. Она кинулась ему на шею, и он, не ожидая такой бурной встречи, едва устоял на ногах.
– Да ты пьян! – воскликнула Рита, включая свет.
– Не отрицаю, – потряс он головой. – Четыре бара – это тебе не шутки… Не мог же я сидеть и не заказывать выпивку, меня сочли бы, по меньшей мере, подозрительным типом!
– Ладно, подозрительный тип, – вздохнула Рита, отстраняясь. – Иди-ка ты в душ и промой мозги.
– Слушаюсь, командир! – он попытался приложить руку к голове в военном салюте, но промахнулся и едва не попал себе в глаз. Рита подтолкнула его в сторону ванной.
Михаил вышел минут через двадцать, его голубые глаза вновь обрели былую ясность. Алкоголь еще не совсем выветрился, но чувствовалось, что бывший боксер на пути к полному вытрезвлению.
– Ну как? – нетерпеливо спросила Рита, присаживаясь рядом с ним на кровать.
– Моя репутация загублена, – ответил он преувеличенно трагическим тоном.
– Ты о чем?
– Я, Михаил Столыпин, четырехкратный чемпион мира, изобличен в порочных наклонностях!
Он рассмеялся, а Рита уже начала волноваться, что он говорит серьезно.
– Теперь куча народа в курсе того, что я шатаюсь по Стамбулу в поисках секса за деньги, – продолжал он.
– Ты нашел бордель? Тот самый?
– Слава богу, есть только один бордель, хозяйку которого зовут Латифе. Большая удача, что я нарвался именно на нее, а то неизвестно, сколько времени мы могли бы потратить, рыская по притонам!
Новый приятель и собутыльник Михаила Али оказался нужным человеком. После пары кружек пива Столыпин посетовал на отсутствие доступных женщин в Турции, и Али полностью с ним согласился. Он состоял в разводе, и ему чрезвычайно не хватало секса. Михаил сказал, что он так давно находится в этой стране, что соскучился по красивым русским девушкам, к которым легко подступиться. На это Али ответил, что у него есть приятель, который знает, как помочь Михаилу. Приятель этот обретался неподалеку, в соседнем баре, куда они и перекочевали. Выяснилось, что он – частый посетитель заведения мадам Латифе и может дать Михаилу адрес, по которому оно расположено. Больше всего Михаилу хотелось схватить заветную бумажку с адресом и броситься бежать, но он не мог так поступить: требовалось еще выпить и поболтать с новыми друзьями, а бегство выглядело бы слишком подозрительно.
– Так что могу идти хоть завтра, – сказал Михаил, блаженно вытягиваясь на простынях. – Пожертвую своим телом и добрым именем во имя спасения соотечественниц! – закончил он патетически.
– Подожди, Александр Матросов, – остановила его Рита. – Надо посоветоваться с Женькой. В конце концов, это он у нас спец по таким операциям, а мы с тобой – любители. Подождем до утра…
Но Михаил уже мирно спал, развалившись прямо посреди кровати, и Рите пришлось долго изыскивать хоть немного свободного пространства, чтобы прикорнуть рядом.
Дела у мадам Латифе шли замечательно. Ее немного огорчила внезапная гибель Туфана Седата, известного также под именем Тимура Гаджиева, но она быстро оправилась от удара, тем более что ее бизнес от этого ничуть не пострадал: слава Аллаху, не один Туфан занимался поставкой девочек! Его погубила собственная жадность. Мужик считал себя незаменимым, хотел все больше денег – неудивительно, что кто-то нашел его требования завышенными. Мадам Латифе вовсе не жадная, она щедро делилась со всеми, с кем состояла в доле, поэтому у нее не случалось неприятностей.
Пятидесятилетняя мадам Латифе полагала, что неплохо сохранилась для своего возраста. Волосы ее оставались по-прежнему роскошными, как в молодости. Теперь она красила их в огненно-рыжий цвет и черпала вдохновение в более интересных вещах, чем законный брак.
Латифе родилась в многодетной, а потому бедной семье и с детства привыкла к тому, что за каждый кусок нужно драться. Выживает сильнейший или, как в ее случае – хитрейший и наиловчайший. Родители произвели на свет двух сыновей и девятерых дочерей, за которыми практически не было приданого. Так что шансов выйти замуж у Латифе было немного. Она мечтала о сытой жизни, о том, что перейдет в дом мужа и никто не станет ограничивать ее в еде – Латифе сможет есть самые дорогие и изысканные блюда. И мясо, много мяса!
Латифе с улыбкой вспоминала свое голодное детство, поглощая немыслимые количества мяса, рыбы и сладостей, абсолютно не задумываясь о фигуре. Кому какое дело? Зачем нужны большие деньги, если не получать от них простых удовольствий! Еда стала для Латифе важнее, чем любовь, и приятнее, чем секс. Однажды у нее появилась возможность выйти замуж. К ней посватался вдовец, намного старше ее и имеющий шестерых детей. Ее родители считали, что дочери невероятно повезло, и только Латифе так не думала. Ее предполагаемый жених работал на фабрике по производству рахат-лукума и не мог похвастаться высокими заработками. Латифе же, совсем еще юной девушке, была уготована незавидная жизнь – не только ублажать нелюбимого, пожилого мужчину, но и взять на себя заботы о его многочисленных отпрысках. Латифе, выросшая в многодетной семье, испытывала стойкую неприязнь к детям. Она не забыла, что на нее, самую старшую, сваливались заботы о сестрах, тогда как время матери поглощали сыновья. Латифе помнила себя постоянно с ребенком на руках, вечно в детской отрыжке, занятую делами по дому, и ей не улыбалась перспектива и дальше продолжать в том же духе.
Латифе начала работать в лавке у приятеля отца. Отец не одобрял это ее занятие, но семья нуждалась в деньгах, поэтому особенно возражать не имело смысла. Тем более что трудилась Латифе как проклятая, стараясь заработать лишний грош, который она могла, наконец, потратить по своему усмотрению. Латифе опьяняло чувство свободы, которую она получила после краха надежд выйти замуж.
Там же, прямо на рабочем месте, Латифе познала «радости» секса. Вернее, познала сам секс. Радости при первом соитии с хозяином лавки она не испытала. Тем не менее, в благодарность он подарил юной любовнице тонкий золотой браслет, и она осталась вполне довольна. Латифе поняла, что секс может стать возможностью получения материальных благ, а ведь именно к этому она и стремилась!
