Анна Данилова - Нирвана с привкусом яда
– Неужели шланг перекусили?
– Это ты у меня, идиот, спрашиваешь! – воскликнул в сердцах Вилли. – Был у тебя единственный шанс в жизни заработать приличные деньги, да ты и его упустил… Так и жизнь пройдет мимо…
Они сидели в пивном баре неподалеку от дома, где жил эксперт, и Вилли зачем-то поил его дорогущей водкой. В тарелке поблескивала жирком пересоленная селедка.
– Ты машину-то вообще осматривал, может, заметил что интересное? Багаж какой…
– Какой багаж? Сумки с женскими тряпками, сиденье все залито кровью, повсюду битое стекло, ветки хвойные…
– Детали, детали, я тебе говорю… Что-нибудь необычное, ну?!
– Разве что грузди соленые… Такие крупные, и осколки банки… трехлитровой…
Вилли, услышав это, вдруг встал, достал стодолларовую купюру и торжественно вручил ее ошалевшему эксперту.
– Пообещай, сукин сын, что, когда тебя вызовут и спросят про багаж, ты расскажешь о грибах…
– Грибы как грибы… – Мужичонка не сводил глаз с зеленой банкноты. – Грузди, если кто спросит…
Вилли позвонил Диденко, и они встретились возле консерватории, в летнем кафе. Вилли предложил Сергею пиво, но тот отказался, объяснив, что у него много работы. Антиквар поведал ему об эксперте и обнаруженных в разбитой машине соленых груздях.
– Вы уверены, что антиквариат – ваше призвание? – улыбнулся Диденко, пораженный тем, как быстро Вилли догадался о том, где именно и каким образом была выведена из строя машина Воробьевой. – Вы, несомненно, очень способный человек, и мне бы хотелось работать с вами, – признался он искренне. – К тому же еще вы легкий на подъем… И кто бы мог подумать, глядя на вас, такого холеного и изнеженного, что вы – прирожденный сыскарь?!
– Не перехвали, Сережа. Лучше скажи мне, что ты теперь намерен делать? Заводить дело?
– Похоже на то… Но прежде хотелось бы покопаться в архиве и попытаться найти следы, ведущие в загсы, паспортные столы, понимаете? Алла знала подруг в течение пяти лет, значит, искать следует в 1998 году и раньше… Тем, настоящим Воробьевой и Капустиной, было всего семнадцать лет, когда они погибли, это случилось в 1997 году. Вот и получается, что люди, которые помогли этой парочке обзавестись паспортами умерших девчонок, могли наследить в отрезке между 1997 и 1999 годом. Я постараюсь что-нибудь выяснить…
– Думаешь, эти ангелоподобные девушки могли избавиться от того, кто им продал паспорта? – Вилли не хотелось верить, что его юная любовница Ольга Воробьева была преступницей и уж тем более убийцей какой-нибудь паспортистки или работницы загса.
– Понятия не имею. Но мне эта история все больше не нравится… Она затягивает меня и отнимает много времени…
Вилли промолчал, что эта история отнимает время у него, у Вилли, но никак не у Диденко, который палец о палец не ударил, чтобы что-то предпринять.
– А чем закончился твой визит к Фильчагиной? – полюбопытствовал он. – Узнал что-нибудь новенького?
– Ничего, помимо того, что она приняла в них участие, помогла и с работой, и с жильем…
– …и похоронила их, так?
– Да, именно так.
– Тебе понравилась ее багетная мастерская?
– Никакая это не мастерская. Я бы назвал это заведение скорее художественным салоном, чем багетной мастерской, и оборот там приличный, картины местных художников продаются по бешеным ценам, она даже не озвучила их… Сказала, что ждет какого-то иностранного покупателя.
– И что стоящего ты там увидел? Или она тебе даже картины не показала?
– Показала. Я хоть и не знаток, но мне там кое-что понравилось, особенно два женских портрета… Художника уже нет в живых, его, кажется, убили… Роман Гончаров… Вы не слышали это имя? Да, чуть не забыл… Она рассказала мне про Вундершу…
И Диденко охотно поделился с Вилли рассказом Фильчагиной о предполагаемом соперничестве Лизы и Ольги.
– А что, интересно было бы проверить эту информацию, встретиться с Аликом… – произнес Вилли нерешительно, как человек, и сам не верящий в сказанное. – Ну да я пойду?
Он скомкал разговор и быстро попрощался с Диденко. Позвонил Жене и пригласил ее прогуляться по городу, походить по магазинам. Женя, не веря своим ушам, согласилась. Она не помнила, чтобы кто-нибудь из ее бывших мужчин приглашал ее пройтись по магазинам. До этого момента она была уверена, что мужчины терпеть не могут подобного и испытывают массу негативных чувств, оказавшись в каком-нибудь супермаркете…
Она, не мешкая, собралась, и уже через полчаса они встретились возле магазина «Каштан» и нырнули под его прохладные своды… Вилли сказал, чтобы она спокойно выбрала себе что-нибудь, потому что они никуда не торопятся, и что ему даже приятно будет, если она подольше проведет время в примерочных кабинах.
– Ты женщина и должна получать удовольствие от покупок… – Он поцеловал ее руку, и Женя, еще не успевшая привыкнуть к такому галантному обращению и щедрости своего нового возлюбленного, приняла его предложение и начала обход магазина с первого этажа.
Они ходили по магазинам почти два часа, Вилли терпеливо ждал ее, разглядывая витрины с женскими украшениями, сумками, пока Женя примеряла платья, джинсы, блузки, туфли…
В бутике «Черный бархат» они пробыли недолго. Женя, по известным причинам испытывавшая неприязненное чувство к хозяйке этого магазина, пересмотрев все наряды, заявила продавщицам, двум симпатичным созданиям с раскрашенными мордочками, что весь их товар – барахло, купленное в Париже на дешевой распродаже и к тому же еще устаревшее года на два… Плюнула, и они с Вилли вышли на улицу.
– Извини, не было сил сдержаться… Мне так и кажется, что если бы не эта Позднышева, если бы девчонки остались работать у нее, ничего бы не случилось…
– Почему ты так думаешь?
– Интуиция, – она пожала плечами. – Скажи, Вилли, за что ты так любишь меня?
– За все, – коротко ответил он и поцеловал ее прямо на улице, на глазах многочисленных прохожих.
Они вернулись в машину, уложили в нее все покупки, и Вилли предложил Жене зайти в багетную мастерскую Фильчагиной.
– Это та самая, что приютила Олю с Ирой? Ну что ж, пойдем… – согласилась Женя.
По дороге она рассказала о том, что Алла уже собирается домой, что они с Гришей днем ушли на рынок, чтобы купить что-нибудь к прощальному, как выразилась ее племянница, ужину и что у них все, кажется, на мази.
– Ты хочешь сказать, что брат ее мужа вот так запросто приехал, чтобы увезти Аллу уже в качестве чуть ли не жены? – хмыкнул Вилли.
– И что здесь такого? – возмутилась Женя. – Это я ей посоветовала. И правильно сделает, если выйдет за него. А за кого ей еще выходить? За какого-нибудь альфонса, который убьет ее и заграбастает все денежки? У нее же детей нет, она совсем одна… А Гриша – человек свой, родной, надежный. Я дело говорю… И она тоже умница, что слушается меня.
– Наивная ты, Женя, думаешь, что она тебя послушала, а вдруг у них с Гришей был роман. Еще при живом муже?
– Я знаю Аллу. Она любила Натана…
Они поднялись на мраморное крыльцо багетной мастерской с вычурным названием «Византия».
– Как у вас хорошо, прохладненько. – Женя приветливо улыбнулась встретившей их девушке в джинсах и открытой майке. – Ну, и где же ваши багеты? Хочу вот выбрать… Мне картину подарили, но без рамки…
– У вас, помимо багета, я слышал, можно купить работы местных художников? – поинтересовался Вилли, оглядывая стены, по которым были развешаны недурно выполненные натюрморты и волжские пейзажи.
Девушка оживилась и спросила Вилли:
– Что вам показать?
Женя тоже заинтересовалась картинами, задрала голову и сразу же увидела написанный маслом огромный букет подсолнухов. Мысленно она уже поместила эту чудесную, на ее взгляд, работу в золоченую раму и повесила у себя в кухне над разделочным столом.
– Вилли, – простонала она, – посмотри, какая прелесть…
Они переходили от одной картины к другой, пока Вилли не остановился на пороге смежной комнаты, из которой струился желтоватый тусклый свет…
– А что у вас там? – спросил он.
Девушка стушевалась:
– Там у нас висят дорогие картины… – Личико ее порозовело.
– Мы бы посмотрели и дорогие картины. – Вилли улыбнулся улыбкой людоеда. – Давайте показывайте, что тут у вас? Вас как зовут?
– Наташа, – еще больше засмущалась девушка. – Но, понимаете, они очень дорогие… По несколько тысяч евро каждая…
– Включите свет, – приказал Вилли, и Женя быстро оглянулась, чтобы понять, шутит он или говорит правду. Неужели его настолько интересует искусство, что он готов выложить за работы местных художников такие бешеные деньги, и это вместо того, чтобы купить ей машину?! Но он не шутил. Вспыхнул свет и высветил небольшой зальчик с развешанными по стенам картинами.
Вилли медленным нерешительным шагом приблизился к одной из них и замер. Волосы на его голове зашевелились, а рука невольно принялась поглаживать усы. Он всегда так делал, когда сильно нервничал.
