Анна Князева - Сейф за картиной Коровина
– Я хотел серьезно поговорить с тобой, – начал он, с трудом подбирая нужные слова. – Мне не нравится, что ты остаешься здесь одна. С тобой происходят какие-то странные вещи. После того, что случилось с Ниной, я ни минуты не бываю спокоен.
Отец серьезно взглянул на дочь.
– Короче, я настаиваю, чтобы ты бросила эту свою работу и пожила на даче. У тебя все же каникулы.
Дайнеке стало жаль отца. Она была уверена в том, что все утро, пока она спала, он мучился, пытаясь найти верные аргументы.
Она погладила его по руке:
– Я поеду, папа. Если ты хочешь, я поеду…
Спустя два часа, когда во дворе они укладывали вещи в машину отца, к Дайнеке подошла Розовая Роза. За ней непривычно скромно и тихо стояла Юлечка. Это было так странно, что Дайнека с тревогой спросила:
– Что-нибудь случилось?
– Все хорошо, – поторопилась успокоить ее Роза.
Хитрая мордашка девочки высунулась из-под руки матери.
– У меня очень большая просьба, – издалека начала Роза. – Мы с Юлечкой увидели, что вы уезжаете…
– Всего лишь на дачу, – внесла ясность Дайнека.
– Так вот, мы просим оставить нам Тишотку.
Юлечка снова выглянула и жалобным голосом пропищала:
– Хоть на денечек…
Дайнека посмотрела на пса. Тот замахал хвостом.
– Останешься?
Хвост завертелся пропеллером, и Тишотка вместе с девочкой рванул в глубину двора.
– Ну, вот и определились. Боюсь только, что твой муж… – забеспокоилась вдруг Дайнека.
– Для Юлечки он готов на все… К тому же ему сейчас не до того, – успокоила ее Розовая Роза.
– Присматривай, я вернусь за ним завтра.
– Договорились.
Тяжелый джип выкатил из двора и, набирая скорость, перестроился в другой ряд, чтобы свернуть в сторону дачи. Дайнека услышала, как в сумке задребезжал телефон. Выслушав то, что сказал ей женский голос, спросила:
– Папа, мы можем заехать в одно место?
– Что-то важное? – Отец ждал веских аргументов.
– Я должна это сделать, чтобы уехать со спокойным сердцем.
– Тогда мы непременно заедем.
Войдя в кабинет, Дайнека окинула взглядом его хозяйку.
Если бы потребовалась иллюстрация к слову «стерва», лучшей модели, чем следователь Песковец, не нашлось.
Всем видом взвинчивая нервы,
Она была стервее стервы…
Язвительный экспромт едва не слетел с ее языка. Запнувшись, она представилась:
– Моя фамилия Дайнека. Вызывали?
– Проходите, я вас хорошо помню. – Следователь криво улыбнулась.
Дайнека на секунду задумалась и признала, как несправедлива была к пожилой даме из офиса, окрестив ее Стервой. Худая, бесцветная и длинноносая Песковец не улыбалась, а ухмылялась. Ее прямые белые волосы, по-видимому, никогда не знали укладки и были знакомы только с примитивной расческой. Клетчатая рубашка и джинсы делали ее похожей на Ларису, подругу матери, и это особенно раздражало Дайнеку.
– Если не возражаете, я задам несколько вопросов. Потом прочтете и подпишете протокол.
– Не возражаю…
Придвинув к себе лист бумаги, следователь взяла со стола шариковую ручку. Попробовав написать несколько слов, раздраженно отбросила ее и, открыв ящик стола, немного порылась там. Все еще шаря одной рукой в ящике, другой потянулась к телефону. Набирая номер, продолжала передвигать и перекатывать что-то в самой глубине стола.
– У нас будет порядок, я вас спрашиваю? У меня работы полно, бегаю туда-сюда, канцелярию не могу получить. Вы вообще бываете на своем рабочем месте? – Песковец нетерпеливо слушала, морщилась и гримасничала. – Вас когда-нибудь убьют за вранье… На меня можете не рассчитывать, я вашего убийцу ловить не стану. Если только для того, чтобы спасибо сказать…
Она положила трубку и, отвернувшись, сидела, глядя в окно.
Раздался стук в дверь.
– Войдите!
В кабинет влетела раскрасневшаяся тетенька и швырнула на стол несколько карандашей и две ручки. Гневно посмотрела на уставившуюся в окно Песковец и вышла, громко хлопнув дверью.
– Ну вот, теперь мы работаем… – Следователь придвинула к себе листок и подняла на Дайнеку глаза. – Мне нужно задать вам важный вопрос. Прошу подумать, прежде чем вы на него ответите. Когда вы нашли вашу подругу убитой, с вами еще кто-то был?
В животе у Дайнеки заурчало от напряжения.
– Я уже говорила вам… – начала она.
– То, что вы мне говорили, записано и прочитано. Я вас еще раз спрашиваю: вы были одна?
– Да.
Песковец выпрямила спину и повела плечами. Зачем-то снова посмотрела в окно.
– Тогда я должна вам сказать, что вас видели не одну. Вы входили в подъезд с мужчиной – высоким, со спортивной фигурой. Не припоминаете?
– Я была одна, – настойчиво повторила Дайнека.
– Ну-ну… – Следователь улыбнулась кривой улыбкой. – Вы можете рассказать, что делали и где были в тот вечер? Прошу вас подробнее…
Дайнека тоже посмотрела в окно, пытаясь определить, на что там глядит Песковец. За окном была глухая кирпичная стена.
– Вечером ко мне зашла Нина.
– Во сколько?
– Часов в семь.
– Вы о чем-нибудь разговаривали?
– Да. И она пообещала забежать ко мне после двенадцати…
– Дня? – уточнила Песковец, все еще не глядя на собеседницу.
– Вечера. Мне показалось, Нина кого-то ждет. Когда я спросила, она не ответила, но я поняла…
– Что?
– Что она действительно кого-то ждет. Вечером.
– Почему вы так решили?
– Не знаю, просто поняла, и все.
– Хорошо. – Песковец все еще рассматривала кирпичную стену. – О чем вы говорили?
– Нина сказала, что уехала от матери и живет теперь в своей квартире, что беременна и что в ее жизни будут перемены, что появился один человек… Показывала его подарок – телефон. Потом она уронила его, и корпус раскололся. Трещина была необычной.
Придвинув к ней лист бумаги, следователь приказала:
– Рисуйте!
Дайнека, как могла, изобразила корпус мобильника и трещину на нем в форме латинской буквы «V».
– Заковыристо получилось… – Песковец долго вглядывалась в рисунок.
– На него бутылка с вином упала, – объяснила Дайнека и почему-то покраснела.
Песковец промолчала. Было видно, она что-то обдумывала. Потом, снова взглянув на Дайнеку, спросила тихо и вкрадчиво:
– Людмила… когда вы обнаружили тело своей подруги, не заметили его поблизости? Я имею в виду мобильник. Может быть, в руке погибшей или валялся в прихожей…
– Да, он был зажат в ее вытянутой руке. Я хорошо видела.
– Мы не нашли его, хотя в момент убийства жертва разговаривала с матерью. Видимо, убийца, выбегая, забрал телефон с собой.
– Я знаю.
– О чем вы?
– Я знаю, что он был там, в квартире, когда я нашла Нину.
– Рассказывайте.
– Когда я прошла в спальню, то увидела включенный компьютер и открытый почтовый ящик Нины. В это время Тишотка залаял и побежал к двери.
– Значит, убийца не ушел… Или снова вернулся… Вы сказали, что видели открытый почтовый ящик. Но когда приехали мы, компьютер был выключен. Это сделали вы?
– Нет, – сказала Дайнека.
– Значит, вернулся… – Песковец что-то записывала. – Что было в почтовом ящике? Какие письма, от кого?
– В основном от Виргилиуса. Но вы, наверное, уже знаете, что это Филонов Владимир Николаевич.
– Да, он мне рассказывал. Его не было в тот день в городе.
Дайнека заметила, что Песковец внимательно изучает ее лицо.
– Мне показалось или на вашем лице следы побоев? – осторожно спросила следователь.
Дайнека совсем забыла о синяках, и этот вопрос застал ее врасплох.
– Вам не показалось, – одними губами прошептала она.
– И как они появились? Это связано с нашим делом или личное?
– С нашим с вами делом, – уже громче проговорила Дайнека.
– Чудно! – воскликнула Песковец. – Выкладывайте!
Дайнека вздохнула и рассказала все, как было на самом деле, не упомянув только о Джамиле.
– Когда случилось нападение?
– Позавчера.
– Хорошо, – сказала Песковец.
А Дайнека пробормотала:
– Да уж чего тут хорошего…
– Вчера я разговаривала с Гордоном. Оказывается, вы опередили нас. Это от вас он узнал о гибели его бывшей подруги?
До Дайнеки не сразу дошло, что Гордон – это Леха.
– Мы виделись на днях…
– Мне он сказал, что вы сами пришли к нему.
– Ну, если он так сказал, – уклончиво ответила Дайнека.
Похоже, Песковец не хотела больше ходить вокруг да около, и Дайнека поняла это сразу, как только та вновь заговорила:
– Вы можете не послушаться, но вот вам совет. Бросьте вы это дело. Мало того, что мешаете нам, так вы еще и рискуете. – Она усмехнулась. – Не пришлось бы мне потом искать вашего убийцу.
– Я только хотела помочь…
– Иногда от таких вот помощников только трупы и остаются, – мрачно пошутила Песковец.
Внезапно Дайнека почувствовала необходимость поделиться тем, что узнала от Удава.
– Мне нужно рассказать вам одну очень важную вещь, – торопливо заговорила она. – В общем, я разговаривала с одним человеком, бродягой, которого все зовут Удавом. Он был в нашем дворе в тот вечер, когда погибла Нина, и сам сказал мне, что видел убийцу, запомнил его и даже проводил до дома.
