Владимир Колычев - Верная неверная
— И как это понимать?
— Долин потребовал пять тысяч долларов, а где их взять? А за квартиру платить?
— И что?
— Я устроилась на работу.
— Актрисой?
— Почти. Фотомоделью.
— Фотомоделью?!
— А чем не профессия?
— Это не профессия… Там одни шлюхи!..
Юля хотела что-то сказать, но лишь зыркнула на него. И это подействовало на Диму.
— Ну, может, я ошибаюсь, — пошел он на попятную.
— Еще раз так ошибешься, я от тебя уйду. — Она отчеканила каждое слово.
— Просто я слышал, что у нас модельный бизнес не так развит, как за рубежом.
— И что?
— Ну, наши модели с новыми русскими… э-э, дружат…
— И у меня такой друг есть.
— Да?
— Тихон.
— Что?!
— Ничего. Он дал мне телефон, я ему позвонила, он помог.
— И ты мне об этом так просто говоришь?
— Говорю. Потому что совесть у меня чиста. Я с ним не сплю, если ты вдруг думаешь.
— Теперь понятно, откуда у тебя эти наряды, эта косметика…
— Очень хорошо, что ты такой понятливый.
Юля подсела к нему, обняла его.
— Ты должен мне верить.
— Да, я верю, — кивнул он, обнимая ее в ответ.
— Я тоже не хочу быть моделью. Но это деньги… Ты даже не представляешь, как мне повезло с рекламой, которую ты видел. Меня выбрали одну из всех! Мне предложили такие деньги!..
— Какие? — Он не должен был задавать этот вопрос, но любопытство взяло вверх над благоразумием.
— Три тысячи! Долларов!..
Дима не изменился в лице. Он почему-то подумал о сумме с шестью нулями, а тут всего три тысячи. Хотя и это неплохо.
— Поверь, это только начало! — ликовала Юля.
— Ну, верю…
— А то, что я фотомодель… А если бы я была бухгалтером, думаешь, на меня бы не обращали внимания?
— Обращали бы…
— И пытались бы совратить.
— Ну, я бы попытался, — как-то не очень весело улыбнулся Дима.
— У тебя бы получилось. А у других нет.
— А у Тихона?
— Хочешь, я поклянусь тебе своим сыном, что я с ним не спала?
— Нет, сыном не надо.
— А я могла бы… Если бы имела право… Я бросила Мишку! Понимаешь, я бросила своего сына!
Юля расплакалась у него на груди. И в ее слезах не было фальши, он бы почувствовал.
— Давай съездим за ним, заберем, — предложил Дима.
— Я хочу, — не отрывая голову от его груди, кивнула она.
— Так в чем же дело?.. Я буду с ним сидеть, пока не поправлюсь…
— Ты еще не поправился. И сейчас ты не можешь ехать… Да и Клим не отдаст Мишу.
— А мы его выкрадем. Клим будет на работе, и мы это сделаем.
— Спасибо! — жарко прошептала она.
— Обязательно сделаем.
— Как же я тебя люблю!
Юля вдруг стала расстегивать пуговицы на его рубахе. И это привело Диму в смятение. Да, конечно, они давно уже должны были заняться сексом, но почему он только сейчас подумал об этом?
Юля сняла с него всю одежду, разделась сама. Он смотрел на нее, а она с дразнящей улыбкой принимала завлекательные позы. Но это его почему-то не возбуждало. И Юля это поняла.
— Ты просто устал, — сказала она, поднимаясь с дивана.
Юля принесла плед, накрыла его, и сама легла к нему под руку. И очень скоро засопела, заснув в его объятиях. А Дима лежал без сна. И думал, почему Юлю не разозлило его бессилие? Или она такая добрая и понимающая, или она и без него получает мужское внимание в полной мере. А может, этого внимания даже чересчур?..
* * *Тихонов позвонил вчера вечером. На тот же вечер он назначил встречу, но Юля отказалась. Дима уже дома, и она не могла позволить себе ночное рандеву с чужим мужчиной.
Но пообедать с Иваном Андреевичем она согласилась, и они снова в ресторане. И снова он раздевает ее взглядом. Но Юля его уже не боится. Похоже, он действительно голубой, и вся эта его увлеченность женщинами — показная. Иногда он звонил, спрашивал, как дела, интересовался, не нужно ли чего. Но это была их первая встреча с тех пор, как он устроил ей первый в ее жизни фотосет.
Тогда, в начале года, Юля была неопытной робкой любительницей, а сейчас она — профессионал. У нее отточенное дефиле, она умела красиво улыбаться, держаться перед камерой, четко знала свои ракурсы. Одним словом, Юля знала себе цену и вела себя с Тихоновым соответствующе.
— Я слежу за твоими успехами, — сказал он, легким непринужденным движением отправляя в рот маленький кусочек мяса.
— Я чувствую вашу поддержку, — совершенно серьезно сказала Юля.
Тихонов дал ей толчок, а дальше она уже сама, но тем не менее она ему очень благодарна.
— Я оплатил твою учебу, я устроил тебя в агентство к Логову, я помог тебе с телерекламой.
Юля промолчала, но ее замешательство не осталось незамеченным.
— А ты думала, что все само собой? — усмехнулся он.
— Да нет, не думала.
— Тогда почему не звонила мне? Почему я сам назначаю тебе свидания? — Тихонов смотрел на Юлю благодушно, но в его голосе угадывались металлические нотки.
— А свидания должна назначать я?
— Ты не должна была отказывать мне вчера.
— Но у меня муж.
— Ивашов тебе не муж. Мужа ты бросила и удрала в Москву с любовником.
Юля нахмурилась. Она не помнила, чтобы посвящала Ивана Андреевича в столь деликатную историю.
— Да, я все знаю. Потому что все это время слежу за тобой. И жду… Жду, когда ты наконец созреешь.
— Я вас не понимаю.
— Ты должна созреть. И упасть ко мне в постель.
— Кто вам такое сказал? — опешила Юля.
— Мне не надо ничего говорить. Я сам все знаю. И сам все решаю.
— И все равно я вас не понимаю. — Она склонила голову над столом и надавила на виски указательными пальцами.
— За все нужно платить.
— За что за все?
— Ты решила со мной поторговаться? — усмехнулся Тихонов.
— Нет, но…
— Ты меня очень обидела, Юля. Ты должна была со мной вчера поужинать.
— Но я не могла.
— Мы бы поужинали, и я бы отвез тебя домой. Но ты меня кинула. Как пацана кинула. — Он не злился, не брызгал слюной, но Юля боялась смотреть ему в глаза.
— Я вас не кидала…
— Быстро же ты зазналась, девочка.
— Я не зазнавалась.
— Докажи.
— Как?
— Мы сейчас поедем в номера, и ты отработаешь свой долг.
Юля открыла рот, чтобы спросить, каким образом она может это сделать, но Иван Андреевич покачал головой, с едкой насмешкой глядя на нее. Он знал, что у нее на уме, и предостерегал от глупого вопроса.
— Едем?
— Я не могу.
— Значит, зазналась.
— Я всегда была такой…
— Да, и родила в семнадцать лет.
— В восемнадцать.
— Но раздвинулась в семнадцать.
— Не по своей воле.
Юля вдруг поняла, что сейчас расплачется. Тихонов пренебрежительно усмехнулся, глянув на нее. Он достал из кармана носовой платок и без размаха, одним лишь движением кисти бросил его через стол.
— Давай без слез!
— Спасибо.
Юля не хотела его благодарить, но она понимала, что должна это сделать. Он человек настроения, и его нужно ублажать — если не телом, то хотя бы вежливостью. Но платок она не взяла. Вдруг он им уже пользовался. С него станется…
К столу вдруг подошел представительного вида, чуть выше средней упитанности мужчина. Иван Андреевич увидел его, изменился в лице, поднялся:
— Александр Степанович!
Тихонов растянул губы в улыбке, развел руками, будто собирался заключить мужчину в объятия, но при этом даже не встал со своего места. И за стол пригласил его одним лишь движением руки. Но прежде чем сесть, Александр Степанович взял, если не сказать схватил, Юлю за руку и приложился к ней. И при этом посмотрел взглядом гусеницы, которая собиралась сожрать лист капусты.
— Александр! — представился он, не сводя с девушки глаз.
— Юля, — назвалась она, в недобром предчувствии глянув на Тихонова.
— Прекрасное имя!.. Прекрасное имя для прекрасной девушки!.. — запел соловьем Александр Степанович.
— Эй, а ничего, что я здесь? — щелкнув пальцами, со снисходительной насмешкой спросил Тихонов.
— Да нет, ты нам не мешаешь!
Юля убрала руку, но мужчина так и продолжал стоять перед ней.
— Может, сядешь? — спросил Иван Андреевич.
— Может, и сяду.
Александр Степанович сел — боком к столу и лицом к Юле.
— Саша, это моя женщина, — с металлическими нотками в голосе сказал Тихонов.
— Да, конечно.
Только сейчас мужчина опомнился и вернулся в реальность. И на Ивана Андреевича он глянул извинительно, даже ладонь к груди приложил. Но, главное, он перестал пялиться на Юлю и повернулся к ней боком.
— Ты хотел со мной поговорить, Александр Степанович? — насмешливо спросил Тихонов.
— Да, есть разговор. Достаточно серьезный.
— Поговорим.
