Александра Маринина - Обратная сила. Том 3. 1983–1997
– Ты не обращай внимания на то, как Катюха разговаривает, – говорил Олег Семенович, поддерживая Веру под локоть в трясущемся вагоне метро. – Она же в горячем цеху всю жизнь проработала, там шум страшный, друг друга не услышишь, если не орать во весь голос. Вот она и приучилась громко разговаривать. С непривычки может раздражать. Кто не в курсе – сперва даже пугаются, что она сердится.
– Катя сильно изменилась? – опасливо спрашивала Вера.
– Сама увидишь, – усмехался в ответ Олег Семенович.
Из высокой статной красавицы Катерина Верещагина превратилась в полную обрюзгшую тетку, при взгляде на которую невозможно было даже допустить мысль о том, чта это женщина когда-то мечтала о сценической карьере. Точеные черты лица, доставшиеся от отца, с годами размякли и расплылись, волосы испорчены химическими завивками, фигура заметно отяжелела. «Если бы встретила на улице – ни за что не узнала бы», – огорченно подумала Вера.
Однако безжалостные изменения коснулись большей частью только внешности Катерины. Характер у нее остался прежним – беззаботным, легкомысленным и слегка хулиганским. Она по-прежнему замечала все «неправильности» и «несправедливости» в поведении окружающих и стремилась непременно «наказать, а лучше – отомстить».
– Ну ты только подумай! – громогласно возмущалась она, когда бывшие одноклассницы уже вкратце пересказали друг другу свою жизнь за последние тридцать лет и принялись обсуждать нынешнее существование. – Эта кикимора держит в квартире восемь кошек при полной антисанитарии! И днем открывает дверь и выпускает их гулять по лестнице. Она, видите ли, не может обеспечить им в маленькой квартире режим двигательной активности, так пусть, дескать, по лестнице побегают. А они и бегают! При этом еще и писают и какают на той же лестнице. Вонища стоит – не продохнуть! Уж сколько раз я ей говорила, и просила, и увещевала, и объясняла – все без толку. Ничего, я уже план целый разработала, как на эту стерву воздействовать. Эх, жалко, с тремя пацанами времени свободного совсем нет, а то я б давно уже ее в чувство привела. Хорошо, что Алька ребят на себя взял, а то нам с тобой не поговорить было бы.
Верещагин увел внуков сестры играть во двор, чтобы Вера с Катериной могли спокойно пообщаться хотя бы пару часов.
– Ты совсем не изменилась, – улыбнулась Вера. – Как была хулиганкой – так и осталась. Всегда была у нас главным народным мстителем.
– Ну а как же? – удивилась Катерина. – Если им окорот не давать, так совсем распустятся. Любое зло должно быть наказано. Годы-то – они только в паспорте да в зеркале видны, а в душе мы не взрослеем и мало меняемся. Конечно, иногда и наоборот бывает: внешне человек вроде бы все тот же, а изнутри – совсем другой стал. Вот ты, Верка, внешне какая была – такая и осталась, Алька тебя с первого взгляда узнал, будто и не прошло всех этих лет… Красивая, морщин почти нет, и даже не растолстела, не то что я. А с личной жизнью у тебя что? Мужик есть?
– Нет, – рассмеялась Вера. – Я пока замужем за своей диссертацией.
Катерина посмотрела на нее прищурившись, в когда-то ярких, а теперь выцветших глазах мелькнул интерес.
– А что у вас с Алькой происходит? Только не вздумай мне врать. Хватит и того, что Алька на все мои вопросы меня посылает. Так хоть ты правду скажи.
– А что у нас происходит? – делано удивилась Вера.
Вопрос был ей неприятен. Она и сама не знала, что происходит между ней и Олегом. И не была готова обсуждать это с человеком, которого знала много лет назад и который мог очень сильно измениться, став практически чужим, незнакомым.
– Вот об этом я тебя и спрашиваю! Ремонт он тебе сделал, на даче обихаживал, пока ты там жила. Спрашиваю: «Жениться надумал, что ли?» – молчит, усмехается только. Так есть между вами что-то, или так, от скуки развлекаетесь?
– Кать, не поверишь: не развлекаемся. Вообще ни разу не было, чем хочешь поклянусь.
– А что ж тогда? Ты не юли, Верка, я все вижу.
– Что ты видишь? Ну вот что ты можешь видеть, если ничего нет?
– Ну, может, того, о чем я подумала, и вправду нет. Значит, что-то другое есть. Но что-то есть, это точно. Вам как будто неудобно вместе, неловко, что ли…
Проницательная Катерина не ошиблась: им действительно было немного неловко. После того разговора в ожидании автобуса ни Вера Леонидовна, ни Олег Семенович тему больше не поднимали, словно и не было ни ее вопроса «А ты можешь на мне жениться?», ни его веселого ответа. Вера проклинала себя за то, что произнесла эти слова. Просто день был сложным, напряженным, она смертельно устала, а встреча с Завгородними окончательно выбила ее из колеи, и она злилась, что опоздала на электричку и на автобус. Вот и брякнула глупость какую-то… В тот момент ей так захотелось, чтобы рядом было надежное плечо, на которое можно переложить хотя бы капельку собственной тяжести! И этим плечом там, на остановке, возле поваленного дерева, оказался именно Олег. Она упустила время. Нужно было сразу, в тот же вечер рассказать ему все про Завгородних, объяснить, почему она расстроена и какие чувства ее мучают, пожаловаться на усталость и нервозность, и он наверняка понял бы все правильно и отнесся бы к ее словам как к неконтролируемому всплеску эмоций. Но Вера этого не сделала. Она промолчала. И Олег теперь не понимает, как себя вести. Сделать вид, что воспринял все как шутку, пусть и неуместную? А вдруг Вера говорила серьезно и теперь ждет от него определенных шагов? Или начать вести себя как будущий муж и нарваться на негодование и отпор, а потом еще и оказаться высмеянным? Или он тоже жалеет о своих словах, но боится, что Вера восприняла их всерьез, и не знает, как пойти на попятный? Глупость какая-то! В пятьдесят два года, имея опыт замужества и нескольких вполне серьезных романов, загнать себя в совершенно подростковую ситуацию – это надо было ухитриться!
«А, ладно, – решила Вера, – скажу все как есть. Но без подробностей».
– Понимаешь, Катюша, я сделала ужасную глупость, простить себе не могу. Настроение было паршивое, неприятности всякие на работе, устала очень, а Алик попал под настроение, и я спросила, может ли он на мне жениться.
– Ого! – всплеснула руками Катерина. – А он что?
– Сказал, что запросто, потому что жениться он вообще любит. Но он поставил условие.
– Какое?
– Не важно, какое. Важно, что я это условие приняла. То есть сам разговор получился таким, как будто у нас все серьезно насчет создания семьи. И теперь ни он, ни я не понимаем, что с этим делать.
– То есть ты за него замуж не собираешься, что ли?
– В том-то и дело, что нет. И не собиралась никогда. Просто ляпнула с дурна ума. Ты же меня знаешь, я сначала говорю, а потом думаю. С детства такой была.
– Что да – то да, – вздохнула Катерина. – Твой язык всегда впереди тебя бежал, это точно. Но Алька-то тебе хотя бы нравится как мужик?
– Да не знаю я! – взорвалась внезапно Вера. – Я о нем как о мужике вообще не думаю. Он друг для меня. Человек, который, встретив меня через бог знает сколько лет, тут же предложил помощь и все организовал. А я, идиотка, вместо благодарности поставила его в такое дурацкое положение.
– Чего ты орешь-то? – обиженно проговорила Катерина. – Взвилась, как укушенная. Можно подумать, что Алька – инвалид какой-то, без профессии и без заработка. А он генерал, между прочим, если ты забыла. Таких, как он, еще наищешься.
Ну вот, как всегда… Катерине кажется, что ее родного брата сочли недостойным, о нем даже думать как о мужчине отказываются. А ведь Вера говорила совсем не об этом. Просто она не потрудилась сформулировать свою мысль так, чтобы все стало понятно без двусмысленности и при этом не звучало оскорбительно.
– Алик замечательный, – примирительно заговорила Вера, – и тысячи женщин были бы счастливы стать его женой. Просто я как-то не думала в этом направлении.
– А ты подумай, – назидательно ответила Катерина. – Чего тебе одной-то маяться?
– Да я не маюсь, меня все устраивает.
– Это пока. Если сейчас не маешься, то потом обязательно начнешь, вот поверь мне. И выскочишь за первого встречного, кто поманит, только чтобы одной не куковать.
– Ой, Катюша, – рассмеялась Вера Леонидовна, – ну кто меня поманит-то? Кому я нужна? Дочку уже замуж выдала, вот-вот бабушкой стану, а ты меня сватаешь. Не смеши!
– Ладно, не буду смешить. – Катерина озабоченно посмотрела на часы. – Через десять минут Алька ребят приведет, им обедать пора, так что о смешном поговорить больше не получится. Поэтому скажу о серьезном: ты, Верка, дурака валяешь. Когда говорят, что бабий век – короткий, не верь, это вранье. Бабий век длинный, не зря же мы дольше мужиков живем. Бабий век длится ровно столько лет, сколько рядом с нами находятся мужики, которые к нам хорошо относятся и заботятся о нас. Не Алька – так другой, но кто-то обязательно нужен. А ты крест на себе поставила. Неправильно это. Вот на меня посмотри: толстая, зубов половины нету, коронки одни во рту, здоровье все в цеху своем оставила, внуков трое, куда уж мне, казалось бы, да?
