Аркадий Карасик - Красуля
Но не поддержать доверительную беседу - слишком опасно. Болезненно подозрительный босс мигом возьмет на заметку молчание приближенного. Его поступки непредсказуемы, Жетон легко перепрыгивает от любви к ненависти, от сочувствия к зверинной жестокости. Без разгона и предупреждеия.
- Как это случилось? - спросил Свистун, пристроив на лицо сочувственную маску. - Неужто кто-то из корешей продал?
Жетон задумался. Неожиданное предположение Свистуна легло на уже подготовленную почву. Действительно, наверняка завелся предатель. Кто именно - можно не гадать, плавает на поверхности. Водила! Только он был в курсе всех замыслов босса!
- Думаю, нас взяли на понт. Красулинцев было больше наших. К тому же, они приехали заранее и спрятались в кустах вокруг поляны. Мочили нас, как привязанных куропаток. Представляешь? Пятеро дружанов полегли... А все эта шкура - Водило...
- При чем Водила? - удивился Свистун.
- Потому-что он и есть - вонючий предатель, шкура. Ну да ладно, с ним я рассчитался... На очереди - Красуля... Не ожидал от нее такой подлянки. Договорились встретиться, побазарить по дружески, а она...
- Западло! - равнодушно отреагировал Свистун.
- Точно сказано, дружан, - радостно одобрил Жетон, но его взгляд остался холодным и жестким. - Только я и выбрался из мясорубки. Не считая предателя Водилы. Гнали нас красулинские пехотинцы аж за Дмитров. Надо честно трекнуть, Водила был классным шофером. Жаль предателем оказался, Жетон скорбно опустил голову, потер кулаком сухие глаза. - Красулинский гостинец попал мне в плечо, - пошевелил он перевязанной рукой. - Как думаешь, чем отплатить лярве?
- Какой лярве? - невпопад спросил невинимательно слушающий Свистун.
- Как это какой? Конечно, Красуле!
- Надвое разорвать шкуру, разрезать пузо и набить соломой, авоматически, будто запрограммированный робот продекламировал Свистун способы казни предательницы. - Отрезать уши и нос, поставить на пузо два утюга, загнать в задницу паяльник, - профессионально продолжил он.
Перевязывая хозяина, слушая его многоцветный рассказ о кровавой разборке, Валерий только изображал гнев и горе. На самом деле, ему до фени душевные и физические переживания босса - из головы не выходит Вика.
- Разорвать, разрезать... Фантазия у тебя, дружан, комариная. А вот я придумал пострашней, позаковыристей. Кто такая Красуля? Обычная баба, мать. Вот по материнскому естеству мы и ударим.
- Как это - по материнскому? - артистически изобразил непонимание Свистун. - Бутылку из под шампанского забить меж ног, что ли?
Жетон утробно захохотал, жирные складки задергались, заколыхались.
- Здорово... придумал... бутылку - меж ног... Ох и артист же ты, ох и писатель! - неожиданно смех прервался, босс вцепился в ворот рубашки собеседника, притянул его к себе. - Когда нибудь и твоя задумка сыграет. А пока завалю красулину доченьку, вволю попрыгаю на туберкулезнице. После разрешу попрыгать тебе. Телка - резвая, двух "повезет", не окачурится. Представляешь красулину морду, когда узнает?
Новый приступ нервного смеха потряс жирное тело Жетона.
Свистуну - не до веселья, но он через силу тоже посмеялся. Дескать, надо же такое придумать! Я, к примеру, не допер бы до подобной мести. Окачурится мамаша, ей-ей, окачурится! Добрый будет памятник подстреленным дружанам.
Минут десять оба дружно хохотали. Босс - утробно, до икоты. Свистун подобострастно повизгивая от "удовольствия".
- Сейчас... завалишь?
Жетон перестал смеяться, подумал, потрогал больное плечо.
- Сейчас не получится. Плечо ноет - спасу нет. Пару дней обождем, приду в норму - оприходую.
Валерий про себя облегченно вздохнул.
- Но телка - одна часть моей мести, - задумчиво проворчал Жетон. Вторая - посурьезней. Кажется, Красуля затащила офицерика в свою постель, балдеет с ним и днем и ночью. Понравился мужичок, классно ласкает. Вот по нему мы и стукнем. Помнишь, поручал тебе подумать, как получше замочить Федорова?
- Помню... Вот только пока ничего на ум не пришло...
- Ум у тебя, кореш, куриный, потому и не приходит. А я вот придумал. Нацель на офицерика Поршня. Он когда-то киллером работал, стреляет классно. Посули от моего имени баксы - сделает... Только, гляди, не очень много обещай, сейчас опытные киллеры берут по божески, на большую капусту не замахиваются, - помолчал и неожиданно добавил. - Есть у меня еще один базар, да устал. Сейчас перекушу и - на боковую. Завтра продолжим...
- У тебя, босс, не голова - цельное правительство, - "восторженно" воскликнул Свистун, пожирая босса преданным взглядом. - Дока! Клятая Красуля так заштормует - сама полезет на пику... Отдыхай, набирайся сил, а я сейчас же поеду базарить с Поршнем.
Вместо груди Жетон выпятил и без того немалый живот. Горделиво похлопал по нему. Вот, дескать, я какой, куда до меня какой-то подстилке!
- Езжай, дружан, а я подремлю. Плечо так и горит, будто в него насыпали горячий углей. Авось, к утру полегчает - тогда и завалю красулино отродье.
Наконец-то, попался офицерик, злобно подумал ближайший советник Жетона, почувствовав легкое жжение в области шеи, там, где сошлись железные пальцы Федорова... * * *
Свистун сел на юркую "оку", проехал несколько милометров и затаился за деревьями. Торопиться к Поршню он не собирался. В голове - карусель, мысли так и мелькают, обгоняя друг друга. Отдать полюбившуюся девушку жирному борову? Ни за что! Впервые в сумасбродной своей жизни, обильно политой кровью, унавоженной грабежами и убийствами, Валерий ощутил незнакомое, но удивительно приятное чувство. Он не знал, как оно зовется: любовью или мужским желанием, просто теперь он - не один, рядом - родная душа. И позволить ее испоганить - равносильно подставить обнаженную грудь под пулю киллера.
В двенадцать ночи "ока" возвратилась к забору усадьбы. Свистун проверил пистолет, ощупал нож и торопливо пошел к дому. Из раскрытого окна второго этажа доносился мощный храп Жетона. Спи, мешок, набитый дерьмом, просматривай сладкие сны, подумал "верный телохранитель", проснешься такая тебя оглушит новость - Бог даст, инфаркт стукнет.
В холле дежурил мордатый парень с узким лбом кретина и руками-лопатами. Обняв автомат, он дремал, то и дело вскидывая голову и прислушиваясь к храпу хозяина. Будто этот храп свидетельствовал о полном благополучии охраняемого "об"екта". Телка, наверно, тоже спит, но по молодости лет - беззвучно.
Не успела скрипнуть входная дверь, как охранник подскочил и выставил перед собой ствол.
- Кто здесь?
- Не штормуй, кореш, это я, - тихо представился Валерий.
- Свистун? Почему вернулся? Босс трекнул - поехал за Поршнем...
- Адрес позабыл. Записан в блокноте, который лежит в комнате телки. Вот и пришлось возвратиться. Сейчас возьму и полечу... Босс спит позавидуешь, за километр слышно. Мне бы так...
Свистун говорит, посмеиваясь, старается успокоить охранника. И это ему удается. Да и кому из жетоновских шестерок придет в голову заподозрить ближайшего помощника босса?
Узколобый дегенерат вкусно зевнул, закинул автомат за спину.
- "Мальборины" не найдется? От "явы" в горле першит, кашель замучил.
Валерий охотно достал из кармана пачку, протянул ее охраннику. Тот выудил пяток сигаретин, об"яснил: до смены далеко, а без курева - кранты. Да и напарнику придется оставить - дружану тоже осточертела отечественная дрянь.
- Возьми пачку, у меня еще есть в машине.
Парень радостно засмеялся. Положил рядом с собой автомат, закурил. Валерий обошел его, поставил ногу на первую ступень лестницы и вдруг обрушил на голову ничего не подозревающего охранника тяжелую монтировку. Привычно набросил на шею упавшего петлю, закрутил ее. Боевик всхлипнул, подрыгал ногами и отошел.
Убийца, потея и отдуваясь, доволок тело убитого до "оки" втиснул на заднее сидение. Вытирая со лба пот, оглядел осунувшееся тело убитого, поправил, надвинул на голову берет, сложил на коленях руки. Вот так хорошо, даже отлично! Полное впечатление - набрался мужик, принял "на грудь" двойную дозу спиртного, друг-приятель везет его домой под бочок к жене.
Начало положено, теперь - за девушкой!
На цыпочках Валерий поднялся на второй этаж. Подошел к двери, за которой спит пленница. Потерпи, милая, твой друг спасет, не отдаст не только Жетону - любому мужику. Даже родной матери не отдаст! Теплое чувство, не придуманное, не наигранное, идущее от души, охватило парня.
На легкое постукивание Вика не отозвалась. Неужели спит? Знает ведь, не может не знать, какая уготовлена ей судьба и - спит? Он хотел было постучать посильней, все равно Жетон не услышит, но вспомнил: связали же, бедную, оглушили и связали. Шнур, небось, впился в нежную кожу, кляп измял пухлые губки. Но главное - связана... Что же делать? Взламывать дверь? Услышит Жетон, поднимется отдыхающий охранник.
Вдруг за дверью спросили: кто? Голос настороженный, не сонный.
- Открой, Вика, это я... Валерий...
