Кэтрин Нэвилл - Авантюристы
— Если ты не собираешься проникнуть в хранилище ценных бумаг, как ты подменишь настоящие акции фальшивыми? — удивилась я. — По-моему, тебе надо было бы их подменить до того, как они отправятся в трест.
— Прелестно, — улыбнулся Тор.
— Позволь мне объяснить, — перебила его Джорджиан.
Взяв со стола документ, она протянула его мне. Я увидела голубую кайму и плотный рифленый текст, проведя пальцами по нему, ощутила неровную, проработанную поверхность.
— Тор раздобыл образцы облигаций, больше всего проданных за последний месяц, — сказала она. — Они-то и составляют основную массу ценных бумаг, которые будут в ближайшее время отправлены в Трест депозитов. Копии со всех образцов облигаций мы размножили, — вот образец, — она указала на документ у меня в руках.
— Так это ты напечатала? — удивилась я, а когда она с гордостью кивнула, спросила:
— Но ведь все ценные бумаги имеют серийные номера?
— Не только, но много и других хитростей, — согласился Тор. — Мы не можем предположить, сколько степеней защиты будет у каждой облигации, пока она не попадет к нам в руки. Но когда она будет отослана в Трест депозитов брокерской конторой или банком, мы ее уже не увидим.
— У нас остается очень мало времени, чтобы вписать на каждую облигацию ее серийный номер, — добавила Джорджиан. — Единственное ограничивающее нас обстоятельство — время высыхания чернил. Нужен быстро сохнущий чернильный растворитель и медленно сохнущая чернильная краска, чтобы получить безупречную подделку.
— Но та, которую ты мне показала, выглядит очень даже неплохо, — призналась я. — А есть у вас какой-нибудь эксперт, к которому можно обратиться за консультацией?
— Нет, разве что ты любезно позвонишь в госдепартамент и поинтересуешься их мнением, — сухо заметил Тор, прислонившись к стене со скрещенными на груди руками.
У меня в голове роилась масса вопросов, но о чем бы я ни спросила эту парочку, по их словам, все выходило легко и просто.
— И как же вы собираетесь наложить руки на все эти ценные бумаги — ограбить инкассатора? — поинтересовалась я. — А водяные знаки? Ведь ими снабжены все ценные бумаги — даже денежные купюры самого маленького достоинства…
— Ах, ну должны же мы сохранить хотя бы некоторые секреты! — с улыбкой прервал меня Тор. — Как-никак ты наш соперник!
— Это точно! — подтвердила Джорджиан. — Мы начинаем состязание! И отныне уста наши запечатаны.
— Мне кажется, вы преждевременно отказались от моей помощи, — возразила я, внезапно почувствовав себя очень одинокой и всеми брошенной. — Я все же банкир.
Держу пари, например, вы не продумали опасность регистрации.
— Какой еще регистрации? — потребовала немедленных разъяснений Джорджиан.
— Когда кто-то приобретает акции, на них печатают имя покупателя, даже если они приобретаются блоком через какую-то компанию, в наименовании компании должно быть зашифровано имя владельцев акции. Тор в курсе этих вещей, он сам мне про них рассказывал.
— Это правда? — грозно спросила Джорджиан.
— Абсолютная, — согласился Тор с загадочной улыбкой, — и именно поэтому мы не собираемся подделывать акции, моя маленькая взъерошенная синичка. Вместо этого будем фабриковать облигации на предъявителя. Облигации на предъявителя — чистое золото, моя милая!
С самого начала нашей беседы Лелия тихо удалилась и не показывалась до тех пор, пока не пришла горничная и не сообщила, что уже накрывают на стол. И мы втроем направились по коридору.
— Насколько посвящена во все дела Лелия? — спросила я у Джорджиан.
— Ты же знаешь мою маму, от нее невозможно ничего удержать в секрете. Она так и рвется всем и во всем помогать. Однако я не уверена, поняла ли она, что наша затея — не игра. Ведь мы действительно занимаемся противозаконными делами, какими бы чистыми ни были наши побуждения. Если нас схватят до того, как мы успеем вернуть на место деньги, то угодим в тюрьму!
— И это главная причина, чтобы держать Лелию от всего этого подальше, — продолжала настаивать я. — Ты же знаешь — это не для нее.
Тор плелся за нами, внимательно разглядывая каждую из множества картин, висевших на простенках между зеркальными дверями.
— И знаешь, я бы и тебе не советовала увязать в этом по самые уши, — добавила я. — Честно говоря, хотя именно я выдала в свое время идею этой авантюры, мне кажется, что все зашло слишком далеко. А тут еще Тор вмешался и превратил все в какой-то балаган. Он обожает проделывать это со мною, поэтому я избегала его все эти годы.
— Хочешь знать мое мнение, — сказала Джорджиан, — он — самое лучшее, что у тебя было в жизни. Ты не предприняла ничего, даже отдаленно напоминавшего приключения, на протяжении этого времени.
— Ты же не видела меня десять лет, — возразила я. — Откуда ты знаешь, что было со мной?
А про себя подумала, что она, пожалуй, права. Если бы не вмешался Тор, вряд ли бы я отважилась воплотить в жизнь свой безрассудный план. И это меня беспокоило.
Тор нагнал нас уже возле самых дверей в столовую, но Лелии мы там не обнаружили. Роскошный, черного дерева стол был навощен до блеска, и в его поверхности отражались чудесные нарциссы и остролист, оживлявшие обстановку. На нем двумя рядами выстроились канделябры с множеством свечей в каждом, и на концах стола красовались серебряные ведерки с погруженным в них шампанским. Сияние свечей околдовывало: мы почувствовали аромат Рождества.
Когда мы рассаживались по местам, в столовую ворвалась Лелия.
— Я сделала решение! — выпалила она в восторге. С заговорщической улыбкой она протянула спрятанный у нее за спиной большой, в форме револьвера, фен для сушки волос. Мы уставились на нее в немом изумлении.
— Мама, ты — гений! — наконец вскричала Джорджиан. — Я сама должна была до этого додуматься!
— Это было так же гладко, как волосы на твоей голове, — самодовольно подтвердила Лелия. — Я сделаю для него маленькую подставку, чтобы он стоял, пока ты будешь сушить свои бумаги для большого преступления. Тогда я стану важной или нет?
— Тогда ты станешь важной, да, — подтвердил Тор, горячо ее обняв.
Как всегда на обеде у Лелии, все было очень вкусно: холодный морковный салат, заливное с мелкими овощами и черными трюфелями в прозрачном желе, печеный фазан в крыжовниковом соусе и с каштановым пюре;
Когда мы уже не в состоянии были съесть ни кусочка, подали десерт и кофе.
Лелия передала Тору коробку сигар, оставив себе одну, обрезала ее концы и прикурила от свечки. Тор, насладившись первой затяжкой, настроился на разговор. Лелия заботливо пододвинула к нему бутылку коньяку.
— Ты знаешь, — сказал Тор, обращаясь ко мне, — я размышлял над проблемой с депозитами долгие годы. Но если бы ты не выскочила с этой своей скандальной идеей, я бы, наверное, так и не осуществил свои планы на практике.
— Не думаю, что тебе требовалось мое вмешательство или наше пари, — возразила я. — Ты смог бы привлечь их внимание, если бы просто похитил несколько миллионов долларов, а потом переслал их обратно.
— Пожалуй, можно было ограничиться меньшей суммой, чем миллиард, чтобы доказать правоту моего взгляда на состояние дел с ценными бумагами, — согласился он. — Но мне хотелось бы преподать, кроме того, еще один жизненно важный урок. Вот почему я и счел необходимым наше с тобою пари. Я столкнулся с проявлениями беспардонной коррупции и алчности в мировых финансовых кругах. Люди доверяют банкам хранение своих денег, а они и некоторые инвесторы начинают распоряжаться ими, как своими собственными, вкладывая их в сомнительные предприятия, пускают в оборот, не считаясь со степенью риска. Ими движет жажда наживы. И в один прекрасный день эта безумная рулетка может подорвать устои цивилизации.
— Понятно, — ехидно улыбнулась я. — Ты решил стать рыцарем-крестоносцем, который стоит на защите интересов мировой экономики.
Но в душе я понимала, что Тор был прав: что-то надо было предпринимать, причем срочно. Банки занимались махинациями, практически не осталось ни одного порядочного или хотя бы компетентного директора. В моем собственном Бэнкс постоянно случались «ошибки» — от невольной некомпетентности до откровенных наглых хищений, и никто не бил тревогу, никто не пытался схватить преступников за руку. Даже тупое упрямство Киви в отношении службы безопасности было просто детской шалостью по сравнению со всем остальным.
— Объясни мне, — попросила я, — как наше маленькое пари может стать событием мирового значения?
— Хочешь верь, хочешь не верь, но именно оно станет таковым, — заверил он, попивая коньяк. — То, как я собираюсь вложить наши деньги, должно произвести определенный эффект. Позже я все объясню в деталях.
— Я готова терпеливо ждать, — сказала я заведомую не правду. Меня сжигало желание разгадать замысел Тора.
