Оксана Аболина - Убийство в Рабеншлюхт
— Не было у них никаких отношений! — резко ответил за Лауру Франц. — Я уважаю вас, святой отец, но лучше бы вам не верить деревенским сплетням.
— Но…
— Святой отец, я человек гневливый! Это грех, я знаю — вы и сами не раз говорили на проповеди, так не доводите до греха. Не думайте, что я совсем уж дурак. Почерка у нас взяли для чего? Подозреваете. Мол, у меня ревность к этому мерзавцу была, отомстить хотел. А я вам вот, что скажу, святой отец: не лезьте в нашу жизнь! Мы сами между собой разберемся, и никого постороннего я не потерплю с расспросами. Даже вас. Никакого отношения к смерти Феликса мы не имеем, ни я, ни Лаура. Сдох, туда ему и дорога.
Иоганн с Марией переглянулись — глаза девчонки снова стали темными, словно тот самый омут, в котором водятся черти. Из комнаты послышался негромкий женский плач. И совсем уж тихо заговорил священник, успокаивая плачущую Лауру. Слышны были чьи-то шаги — видимо, Франц расхаживал по комнате. Но затем все успокоилось, и снова наступила тягостная пауза.
— Хорошо, — произнес, наконец, священник. — Но кое-что я все-таки еще спрошу у вас, Франц. Мы видели следы на дороге у кузницы. Похоже на следы от велосипеда…
— А, ну это пожалуйста! — с облегчением выдохнул Франц. — Я там сегодня с утра катался. До колодца Рэнгу и обратно.
— Кого-нибудь видели?
— Да никого там не было… Кажется, Себастьян около кузни возился. Да бродяга еще, как его… Альфонс Габриэль, что ли? Ну, точно! Я остановился на обратном пути, воды попросил, а бродяга мне сказал, что за речкой дорога старая, еще римских времен. Там, мол, лучше, чем по песку. Ну, я и поехал. Искупался, затем на тот берег, а когда обратно вернулся — тут как раз толпа у кутузки. Лауру забрал и домой. Больше мы никуда не ходили.
— А Феликса вы не видели сегодня?
— Только мертвым, — неожиданно ухмыльнулся Франц. — Когда его сюда Филипп привез.
— Понятно… — дядя снова сделал паузу. — Кстати, пастуха вы на том берегу не встретили?
— Пастуха? — удивился Франц. — Видел, да. А чего это вы спрашиваете? Причем тут он?
В голосе жениха Лауры снова прозвучало подозрение. Иоганн тоже не понял вопроса, нахмурился, пытаясь понять, куда ведет дядя, но затем решил, что спросит позже. Внезапно ему в голову пришла странная мысль: ведь если доктор сейчас пьян и спит, то дяде никакая опасность не угрожает. И, значит, он, Иоганн, просто подслушивает. Юноша покраснел и тихонько взглянул на Марию. Та застыла, словно статуя, боясь даже пошевелиться. Лишь глаза выдавали любопытную девчонку: ей было жутко интересно подслушивать взрослые разговоры.
— Да нет, ни причем… — сказал тем временем дядя. — Да вот еще… В деревне в последнее время слухи ходят про привидения. Вы ничего такого не слышали?
— Привидения точно есть, — решительно заявил Франц. — Я не только слышал, я их видел. Вот как вас сейчас. Весной дело было, уже снег сошел. Я в Леменграуен ездил, возвращаюсь, поздно, луна уже на небе… Ну и решил сократить дорогу через лес по старой просеке — там вполне можно было проехать. Да чего-то заплутал, сбился с пути, будто меня сманил кто. Ну, это я уж потом подумал, а тогда растерялся. Слышу шум какой-то — ну пошел на этот шум, а там… Уж на что я во многих переделках побывал, а тут душа в пятки. Невдалеке, метров сорок может, из подлеска поднимается кто-то — большой, страшный, с рогами, а сквозь него луна на деревья светит.
— Сквозь него? — заинтересовался священник. — А это не могла быть какая-то шутка? Ребятишки, например, баловались? Знаете ж, забавы у них какие бывают: сошьют себе из старых тряпок балахон и пугают друг друга ночью на кладбище.
— Какие ребятишки ночью в лесу? Клянусь вам, святой отец, это что-то бесовское было. И никаких тряпок там — свет сквозь него шел.
— Хм… очень необычно, — задумался священник. — А дальше что было?
— А что дальше? Крестное знамение сотворил я, развернул коня, и только меня и видели. Вы не подумайте, святой отец, я ведь, правда, многое повидал, байки вам рассказывать не буду.
Впечатленный рассказом о привидении, Иоганн и не заметил, как сам вцепился в стоявшую рядом Марию. Так и держались друг за дружку в темных сенях, прислушиваясь к каждому шороху из соседней комнаты. Слышно было, как кто-то зашевелился, зашуршал, а затем отец Иеремия кашлянул и негромко произнес:
— Еще один вопрос, Лаура. Мой племянник подобрал сегодня ленту. Посмотрите на нее, может, это ваша?
— Нет, не моя… — тихо и отрешенно ответила Лаура.
Даже не видя, что происходит, Иоганн был готов дать голову на отсечение, что девушка и не взглянула на ленту. Отец Иеремия помолчал, собираясь с мыслями, вздохнул тяжко и принялся собираться.
— И последнее… — неожиданно голос Иеремии прозвучал совсем рядом с дверью. Отчего Иоганн с Марией вздрогнули и, разомкнув руки, отпрянули вглубь сеней. — Может быть, кто-то из вас видел у Филиппа бумаги, написанные по латыни? Никто не обращался к нему с просьбой перевести какой-нибудь документ?
— Вы не в ту дверь идете, святой отец, — подсказал священнику Франц. — А документов мы никаких не видели. Ни на латыни, ни на греческом, ни на русском…
— А ты, Лаура? — на всякий случай спросил девушку отец Иеремия.
Но ответа так и не дождался.
Попрощался с Францем и направился к выходу. С другой стороны дома. А Иоганн и Мария прошмыгнули из сеней в «больничку», оттуда во двор и мимо глухо ворчащего Гиппократа через забор на улицу.
22
— … И как, почерки не совпали? — Иоганн замедлил шаг и оглянулся на запыхавшегося дядю. Тот, подобрав полы сутаны, торопливо семенил следом. Уже почти совсем стемнело. Крестьяне возвращались с полевых работ по домам. Многие, проходя мимо, с любопытством оглядывались на отца Иеремию. Но никто не решился его остановить и спросить, как обстоят дела с расследованием убийства — видно же, человек торопится, не до расспросов досужих, успеется еще всё узнать.
— Нет, почерк на записке иной, — ответил священник. — Франц пишет четко, строго, по-военному, а Лаура — меланхолично, неряшливо, забывает стряхнуть чернила с кончика пера и потому оставляет много клякс.
— Так я и знал! — с отчаянием хлопнул себя по макушке Иоганн. — Мы идем ложным путем.! Вон еще сколько народу вокруг, а мы опросили всего-то человек десять.
— Ну разумеется, кто угодно мог оказаться убийцей, — согласился отец Иеремия. — Но мне кажется, что мы идём в правильном направлении. Именно с этими людьми Феликс как-то соприкасался. Вряд ли можно предположить, что убийца из простых крестьян. Феликс относился к ним с презрением, и они отвечали ему взаимностью, только и всего. Убийца же — из круга тех людей, с кем Феликс хотя бы изредка общался. Убийство было запланировано, подготовлено заранее, а значит, у преступника была серьезная причина для того, чтобы его совершить.
— А привидения? Вы верите, что Франц их вправду видел?
— Та-а-ак, — сердито пробормотал отец Иеремия и резко остановился. — Ты никак, дружок, подслушивал мой разговор с Францем?
Иоганн по-девчоночьи залился румянцем, смутился, только собрался, было, начать оправдываться, как вдруг из-за угла показалась огромная рогатая морда. Что за черт? От неожиданности Иоганн вздрогнул и перекрестился, да и дядя сразу позабыл о своем вопросе. Через секунду юноша смеялся над собой. Да это же корова, а не дьявол! В такой день что только не причудится. За первой коровой появилась вторая, третья, они что-то сердито промычали, встретив неожиданное препятствие, обогнули священника с Иоганном и побрели дальше по улице. А навстречу им летела уже невесть откуда взявшаяся дочь молочников Мария с хворостиной в руке. Она быстро, почти неуловимо, подмигнула Иоганну и налетела на пастушка, который гнал стадо с пастбища домой.
— Буренки наши все целы? Тетя Марта рассказала, как ты ей лошадь попортил. Думаешь, теперь тебе кто доверит свою скотину? Если хозяйская лошадь, так все можно, да? Смотри, как бы боком тебе не вышло… За все долги следует расплачиваться. За все! — и она опять мельком глянула на Иоганна и почти незаметно подмигнула ему.
— Ддддда я чччччто? Я нннничего… — пастушок заикался от волнения. — Я, ччччто ли, виноват, чччччто она в яму оступилась? Да ззззззаживет, всё нормально с ней бббббудет. Ссссссслегка совсем ппппппокалечилась. Пппппподкова слетела.
— Вот ты мне и нужен, голубчик, — совсем позабыв про Иоганна, обрадовался отец Иеремия. — Скажи, где ты пас сегодня коров?
— Ддддда где сказали, там и пас. На той стороне, вдоль старой дороги. — пастушок слегка успокоился и перестал заикаться. — Тетка Марта с братом уже ходили смотреть. А что яму не могу показать — да где ж я ее найду? Стадо на месте не стоит. Будто я каждую выбоину помнить должен.
— А сегодня утром ты никого не встречал на той стороне реки?