Филлис Уитни - Перо на Луне
Этим утром платье миссис Ариес — а они все у нее были похожего изящного покроя — напомнило мне красно-коричневый осенний лесной ковер из опавших листьев. На плечах у нее лежала шаль серо-голубого утиного цвета с узором из красных кленовых листьев. Я вошла и села на указанный мне стул. Она тем временем спокойно за мной наблюдала. На этот раз я понимала, что будет сказано, и могла только попытаться отсрочить ее решение.
— Доброе утро, Дженни, — поздоровалась миссис Ариес, и ее приветствие прозвучало более жизнерадостно, чем в наши предыдущие встречи. — Надеюсь, что вы хорошо спали этой ночью. Я вот спала плохо. Почти всю ночь вставала и потом снова ложилась.
Это противоречило утверждению Крамптон о снотворном, и я подумала, не сама ли миссис Ариес говорила со мной ночью по телефону.
— Крамптон пыталась дать мне снотворное, но я ее одурачила, — продолжила она и недобро улыбнулась, услышав, как Крамптон заскрипела стулом у нее за спиной. — Ночью мне лучше всего думается, а я знала, что мне необходимо принять решение.
Я тщетно пыталась придумать, как удержать ее от бескомпромиссных слов, но, похоже, это было не в моей власти.
— Мне жаль, что вы проделали такой путь впустую, — продолжала она. — Мне с самого начала не стоило вам звонить. Но я чувствовала, что должна это сделать. Увидев фотографию Дебби, я должна была убедиться. Но вы, конечно, теперь это понимаете. И, полагаю, уже знаете, что Элис не может быть вашей пропавшей дочерью. Все полученные мной доказательства указывают, что она дочь Эдварда, и я решила признать ее своей правнучкой. Я уже сообщила об этом Пиони.
Я ухватилась за соломинку.
— Вы узнали от Пиони, как погиб ваш внук?
— Меня никогда не интересовали неприятные детали.
Я протянула ей книгу Карстена в зеленой обложке.
— Я хочу вам ее вернуть. Там есть места, которые, возможно, вас заинтересуют, поскольку касаются женщины, на которой женился Эдвард. Каждый раз, упоминая ее, Карстен называет ее Нелли.
— Естественно. Это ее настоящее имя. Пиони — это дурацкий псевдоним, который она себе взяла, когда работала с Фарли Корвином.
Миссис Ариес забрала у меня книгу и отложила в сторону, словно та ее уже не интересовала. Вероятно, так и было, поскольку беременность и рождение ребенка Нелли получили весомые подтверждения. Но я сказала еще не все.
— Франк Карстен ощущал между Корвином и Эдвардом сильную враждебность. Вдруг во время экспедиции что-то произошло? Что, если смерть Эдварда не была несчастным случаем?
В дальнем углу тревожно зашевелилась Крамптон.
Миссис Ариес же, похоже, отвергала такую возможность; как всегда, она закрывалась от всего, что ей не хотелось принимать.
— Карстен намекает на что-то подобное?
Я не могла ей сказать, что намекает не Карстен — пока еще не могла.
— Нет, не совсем. Но я не могла не задать себе такой вопрос.
Я знала, что это совсем слабый аргумент, и миссис Ариес с жалостью посмотрела на меня.
— Простите, Дженни, но боюсь, что вам лучше оставить все надежды. В конечном счете, это только причинит вам еще большую боль. Что бы там ни случилось в экспедиции, это уже не имеет для меня значения. Не считая того, что Нелли — Пиони — тогда забеременела. Она еще тогда сообщила мне о рождении ребенка.
— Да, родилась девочка, — ответила я спокойно. — И ей дали имя Элис. Но что, если она потом умерла? К тому времени Фарли, вероятно, уже был женат на Пиони. Он вполне мог питать надежду, что вы признаете свою правнучку. А без ребенка подобный заговор был невозможен. Они годами никак с вами не контактировали.
— Они хотели, но я им не позволила.
— Они могли подыскивать девочку, которая смогла бы заменить умершую. Фарли вертит Пиони как хочет. Я думаю…
Миссис Ариес прервала меня.
— Достаточно! Все это уже чистые измышления. Вам просто хочется в это верить. Но у вас, Дженни, была возможность пообщаться с Элис, и вам уже пора признать, что она не ваша дочь.
Никакие мои слова не могли поколебать ее, но что-то мешало мне опустить руки.
— Я кое-что чувствую… всякие мелочи, которые я и тогда, и сейчас почти узнаю. Если бы у меня было чуть больше времени…
— Естественно, вы что-то чувствуете. Но это не настоящее, Дженни, вы просто принимаете желаемое за действительное. Что до власти, которую Фарли имеет над Пиони — скоро она подойдет к концу. Пиони согласилась расстаться с ним, чтобы жить со своим ребенком. Ему я никогда бы не позволила жить здесь, а ей я дам испытательный срок. Только мать может так сильно любить свое дитя. Больше всего меня убеждает ее готовность остаться с Элис.
— Приемная мать может любить своего ребенка не меньше родной.
— Даже если ребенок ею похищен? Нет, вы свернули куда-то не туда. Я хорошо понимаю, что вы чувствуете. И я виновата, что сначала всколыхнула в вас надежду, а теперь разбиваю ее вдребезги. Но это реальность, Дженни. Вам не нужна Элис, поскольку она не ваша дочь.
— Что вас убедило? — спросила я. — Отчего вы пришли в такую уверенность?
Она с минуту обдумывала мой вопрос и затем приняла решение. Взяв со стола какой-то конверт, она протянула его мне.
— Полагаю, нет причин отказывать вам в прочтении. Это вырванная страница из блокнота Эдварда. Видимо, она затерялась среди вещей, которые мне прислали после его смерти. Диллоу вчера их просматривал и обнаружил ее. Она принадлежит записям, которые Эдвард вел во время экспедиции Карстена. Можете прочитать. Почерк Эдварда, я отлично его помню.
Я взяла конверт и вытащила единственный листок. Ясно, как Диллоу посчастливилось его "найти" после всех этих лет. Наверняка это та самая страница из дневника, о котором упоминал Кирк Маккей. Я развернула листок и стала читать написанный от руки текст. В скудных строках ничего не говорилось о "несчастном случае", которого опасался Эдвард, хотя и содержался намек, что он может "не выбраться". И всего в паре предложений говорилось о ребенке, которого носила Нелли.
Не знаю, смогу ли я благополучно выбраться из этого приключения, но надеюсь, что выживет мой ребенок. Я надеюсь, Нелли поедет с малышом к моей бабушке. Я сказал ей, что хочу именно этого, если со мной что-то случится.
Больше всего на свете я сожалею о лжи и недоразумениях, которые нас с бабушкой разделили перед моим отъездом с Виктории. Мы оба с ней были неправы. Она присудила мне вину за проступок, который я не совершал. Мне нужны были деньги, чтобы уехать, и дядя Тим достал их для меня.
Если я все-таки смогу благополучно отсюда выбраться, то поеду вместе с малышом домой, к бабушке, и все ей расскажу. Я смогу ей противостоять и защищу дядю Тима.
На листке были только эти слова, но их было достаточно. Можно понять, почему эти строки так подействовали на Коринтею Ариес. И все же они меня убедили не полностью. Хотя на Кирка они тоже повлияли, раз он так хотел, чтобы эта страница попала ей в руки. Жаль, что там не рассказывалось о Фарли Корвине и его возможном предательстве.
Я положила страницу обратно в конверт и вернула миссис Ариес.
— Это ничего не меняет. Эдварда нет в живых, а вы так и не знаете, является ли Элис вашей правнучкой.
— Я знаю, — тихо сказала миссис Ариес, и я вздрогнула, увидев в ее глазах слезы. — Теперь я уверена, что она моя правнучка. Эдвард подарил мне ее. Безусловно, я выясню, что там было с Тимоти, и узнаю, какую роль он в этом сыграл. Он виноват в любом случае. Я отошлю его туда, где он больше не сможет причинять вред другим людям.
— Это несправедливо! — закричала я. — Я хочу поговорить с вами о Тимоти. Я жила и работала с глухими, и…
— Вы ничего не знаете, — резко ответила миссис Ариес. — И я уже теряю с вами терпение.
Крамптон тихо кашлянула, и миссис Ариес глянула в ее сторону.
— Звонят в дверь, — произнесла Крамптон.
Вероятно, это была Лита. Интересно, удастся ли ей околдовать Коринтею Ариес, чтобы она отпустила со мной Элис? В данный момент миссис Ариес безусловно не пожелала бы оставить меня с Элис наедине.
Из коридора появился Диллоу, за ним шла Лита Радбурн. Она не оставила возможности ей отказать, ярким облаком влетев в комнату мимо дворецкого.
На ней снова было экзотическое одеяние: спиральная лавандовая юбка, украшенная аппликациями с головами сфинксов. Поверх светло-розовой блузки виднелось аметистовое ожерелье и янтарные бусы, которые при движении мелодично позванивали. Интересно, подумала я, зачем она оделась под цыганку, отлично зная, что это оскорбит миссис Ариес. В ее облике только косметика была умеренной — губы накрашены бледно-розовой помадой.
Лита вошла и, раскрыв руки, направилась к хозяйке. Миссис Ариес отшатнулась, но все же неохотно позволила заключить себя в жаркие объятия.
Лита, казалось, ничего не заметила.
— Коринтея, с вашей стороны так мило вернуть нам ту нефритовую фигурку. И даже написать мне записку. Мне захотелось вас поблагодарить лично. Могу я на минутку присесть?
