Олена Шалена - Небожитель
Я набросала информацию по троим людям из разных банков на листочек и пошла на улицу. Мобильный наверняка на прослушке, но я же могла позвонить из автомата. Набрав номер контакт-центра одного из банков и используя известную мне информацию представилась владелицей карты и поинтересовалась о своих поступлениях на счета за последний месяц и расходах. Суммы, которые называла оператор, заставили меня выкатить глаза. Десятки тысяч…
— А вот вы перечислили пятьдесят тысяч на счет благотворительной организации, — сказала оператор.
— Да, помню, — сыграла дурочку я. — Но постоянно забываю название.
— "Рука помощи", — подсказала оператор.
Тоже самое было и в других банках — огромные суммы, какие-то мелкие расходы в торговых сетях, а потом бац — и большое перечисление на благотворительную организацию. Что-то тут не то… причем здесь "Рука помощи"?!? Или как раз — все остальное не важно, подсказал мне внутренний голос.
"Нет! Я должна знать из-за чего все это!" — и я словила такси, зачитывая водителю адрес с бумажки.
— Вы уверенны, что это здесь? — неуверенно сказала я, выглядывая в окно на полуразвалившийся дом.
— Это этот адрес, — проинформировал меня таксист. — Это дом уже лет пятнадцать в таком состоянии, — добавил он.
— Что?
— Ну да! А люди тут уже не живут лет двадцать. Все никак землю продать не могут. Вот и стоит — народ пугает.
— Понятно, — сказала я и назвала свой домашний адрес.
Как может быть, что бы дом был пятнадцать лет в аварийном состоянии, а в нем жить клиент? Банк существует только лет пять!
Тут до меня, наконец, начало доходить — что это такое. Это простое отмывание денег. Это же мафия… им как-то нужно легализировать свои доходы, вот они и придумали схему, которая случайно оказалась у меня. Один счет — минимум пятьдесят тысяч долларов, а там… там их тысячи! Это огромные деньги!!!
А если… и тут я вспомнила вчерашний день, от чего все мое существо скрутило от жалости к себе. "Там где начинаются деньги, заканчивается дружба…" С чего это я взяла, что для любви все иначе? И тут не пара тройка бонусов — тут идет речь о миллионах! Мне опять стало себя жалко.
В этом мире нельзя иметь всего. Либо ты порядочный, но неудачник, либо успешный, но непорядочный. В нашем мире за тобой не приедет принц на белом коне и не заберет тебя из болота, в котором ты, такая честная и прекрасная, возишься. Принцы лучше поедут в соседнее королевство и найдут себе такую же богатую принцессу, как они сами. Золушка была изворотливой — она себе организовала карету, платье, туфельки, одну из которых подкинула принцу, а за себя оставила работать голубей, котов и кучу всякой живности.
Была бы я на месте Золушки, то скорее сего перемалывала бы кофе, а не спешила на бал… Потому что я честная и мне было бы жалко заставлять голубей работать.
А что до принца… как только мой принц получит вожделенную вторую туфельку, то тут же приставит к моей голове пистолет с глушителем.
Бесплатный сыр только в мышеловке.
Возвращаясь домой, я поняла, как близок был Кириги к своей цели. Ведь я ему практически поверила… Замылил глаза мастерски! Еще чуть-чуть я бы сама отдала ему флешку…
Подъехав к дому, я заметила уже до боли знакомое лицо, но теперь я знаю правду. Знаю, что каждое его слово заведомо лживо. Знаю, что он ни перед чем не остановится, чтобы добиться цели. И как это я еще не в темном подвале, вся в крови под страшными пытками? Может он извращенец? Любит поиграть перед…
Я специально добивала в себе все хорошее, что начинала чувствовать к этому человеку. Лучше пусть убьет меня, чем опять переживать предательство.
— Джен? — спросил он, когда я к нему приблизилась, проходя мимо. — Я хотел вчера увидится, но ты постоянно была в компании… Что случилось вчера? Почему ты так рыдала? — спрашивал он, но я не останавливалась и продолжала идти к двери, не поворачивая к нему головы. Это был невероятно длинный путь, будто я шла к двери год, не меньше.
— Джен… — спросил он опять, когда я прошла мимо и в его голосе звучало беспокойство и неуверенность.
— Джен? — повторил он, когда я подошла к двери, открыла ее и закрыла. Я не обернулась, будто он был миражем, который ничего не говорит… Хоть я этого и не видела, но была уверенна, что дверь захлопнулась прямо перед его носом.
Я шла вверх не чувствуя нижней части тела. И тут меня окрикнул мужской голос:
— Эй! Хозяйка! Мы вам мягкую мебель привезли! А вы опаздываете! — сказал рабочий. — Подпишите документы про доставку!
Эти слова меня как будто разбудили:
— Я не буду ничего подписывать — везите назад! — сказала я.
— Дамочка, за все уже оплачено!
— Значит, пусть покупателю вернут деньги! Вот за доставку, — сказал я и всучила несколько купюр.
— Но если не вы покупатель… то зачем…
— За глупость приходится платить, — снисходительно улыбнулась я и захлопнула дверь уже перед носом рабочего.
Закрыв дверь, я прижалась к ней спиной и вздохнула. Это было не еще тяжелее, чем я себе представляла, но кажется, я справилась с поставленной задачей. Почему никогда нельзя сказать в лицо человеку, что думаешь о его коварстве и предательстве?!? Я так хотела обернутся и поведать ему о том, что думаю на самом деле! Обличить его, перед прохожими, но это мало того, что было неприлично, но и по отношению к Кириги — очень опасно. А как хочется! Хочется быть открытой и сказать правду! Я закрыла лицо руками и прямо в одежде сползла по двери на пол.
Тут в сумке, которая упала рядом с моим бренным телом, начал вибрировать телефон. Я начала неуклюже искать рукой сумку, так и не размыкая крепко зажмуренных глаз. Наконец, нащупав мобильный, я поднесла его к уху:
— Алло, — звук получился таким, будто я страдаю от неизлечимой болезни.
— Джен, не хочешь ничего объяснить? — спросил меня Кириги.
— А что именно тебе непонятно? — спросила я устало.
— Ты переменилась. Что случилось? У тебя голос какой-то нездоровый, — допытывался он. — И почему ты не пустила мастеров?
— Я решила не принимать твой подарок, — сообщила я ровно.
— Во-первых, это не подарок, а возмещение ущерба, — убежденно сказал он. — А во-вторых, тебе не на чем теперь спать.
— С этим я как-нибудь сама разберусь, — уверила я его.
— "Как-нибудь" мне не подходит, Джен! — сказал он и я почувствовала по голосу, что он начинает раздражатся.
— Это не твоя проблема, — хныкнула я в трубку.
В трубке зависла тишина, а потом я услышала тихий голос:
— Ты там что, плачешь? — он сказал это так нежно, что я разрыдалась. — Ответь мне, Джен!
Я только глотала слезы, но не могла ничего сказать.
— Ну все! — сказал он и я услышала в трубке гудки. Меня опять накрыла волна рыданий от своей непутевой жизни. Даже продинамить самого привлекательного и опасного мужчину в своей жизни нормально не могу. Тут дверь в двери что-то затрещало, поразительно напоминая поворот ключа, и я даже не успела среагировать, как оказалась лежащей на полу, поскольку дверь открылась и я, потеряв опору, упала на спину.
"С такого ракурса я его еще не видела", — подумала я, как тут же была поднята на ноги. — Хотя нет, видела. В день знакомства, просто не так ясно, как сейчас.
— Что ты творишь? — спросил он меня и подал кому-то сзади знак, отодвигая меня за плечи с дороги и прижимая к себе. Я слышала, как сзади меня началось какое-то движение, а также слова, сказанные шепотом: "Во люди пошли — то надо им, то не надо… неужели так трудно определится…" — возмущался какой-то рабочий.
Я подняла голову и взглянула на него:
— Что тебе от меня нужно? — спросила я так, будто это было самым важным в моей жизни. Хотя, так оно и было. Ему нужно флешка, а потом моя смерть, подсказало мне сознание, от чего я еще больше разрыдалась.
— Не сейчас, — сказал он, глядя на все это безобразие.
— Нет, сейчас! — прошипела я, уже еле сдерживаясь, чтобы не сказать ему все, что накипело и, судя по выражению лица, он это понял.
— Сейчас, так сейчас, — сказал он отстраненно и вдруг подхватил меня на руки и отнес на кухню, закрыв за нами дверь.
— Какого… — холла я опять начать выяснять отношение, как он на меня шикнул, чтобы не шумела и кивнул в сторону рабочих.
Он поставил меня на пол, и я попятилась от него, ожидая, что он начнет сейчас допрос с рукоприкладством. Пятилась я по тех пор, пока не уперлась в столешницу кухонного стола. Он сделал всего один шаг и оказался рядом, после чего резко наклонил голову, но очень нежно коснулся губ, постепенно наращивая страстность поцелуя. У меня сложилось впечатление, что он смакует, наслаждается. Казалось, что ему добровольно предложили то, что он давно хотел, но не решался попробовать без разрешения. Этот поцелуй очень отличался от того, другого. Тот был не таким всепоглощающим и отчаянным, как этот, и уж точно, он был жадным и ненасытным. Я почувствовала, как он сбросил с меня куртку, почувствовала, как его руки бесстыдно ласкают мое тело. В следующее мгновение я почувствовала, как меня приподняли и усадили на стол так, что он оказался между моих ног, а поцелуй все не прекращался.
