Михаил Соколов - Похищение
- Ты почему со мной не разговариваешь? - сердито вскричала Марина где-то рядом. - Я говорю, давай куда-нибудь закатим, время ещё детское.
- У меня нет с собой денег. Возьми-ка вот лучше телефон и позвони своему отцу. Обрадуй его, скажи, что мы приедем где-нибудь через тридцать-сорок минут. Видишь, уже Москва.
- Да не хочу я домой! Поедем куда-нибудь в кабак. Время-то ещё детское, я же тебе говорю.
- Ладно, звони отцу, он мне денег должен за твое возвращение. Я тебя ему представлю, он раскошелится, вот и будет на что разгуляться. Как ты считаешь?
Я повернул голову и посмотрел на нее. В глазах Марины все ещё было заметно сомнение, но оно отступало под натиском моих железобетонных доводов. И в самом деле, без денег особенно не разгуляешься, а где же их и брать, как ни у предков.
- А вдруг он меня не отпустит?
- Как это не отпустит: взрослая ты или кто? К Андрею Арбузову ведь отпускал, почему со мной не отпустит? Да, кстати, чья это была идея отправить тебя к нему жить? Неужто твоя?
- А почему бы и нет? Он мужик ничего. Особенно вначале, потом занудным стал, а вначале ничего, веселый. Это я его высмотрела. Папашка презентацию учинил, а Андрюха подпил и стал мне в любви объясняться. Я ему и говорю, раз любишь, то женись, а то за другого выйду. Меня как раз хотели сослать в какой-то закрытый колледж в Ирландии. А что я там не видела, там одни девки, да и то не наши, с тоски помрешь. Я все в этот же вечер и сладила. А папашка не возражал. Он все равно был своей Ленкой занят, только женился, спятил на старости лет. Вот теперь получил.
- Ладно, звони.
- Да ну!..
- Звони, говорю, а то сам позвоню.
Пока она звонила, я подумал, что теперь, когда дело окончательно прояснилось и можно было подводить итоги, оставалось единственное: каким-то образом прищемить хвост вездесущему Клину, всюду так грубо успевшему наследить. Прислушиваясь к недовольному, капризному бурчанию Марины привычный, видимо, тон, усвоенный ею в разговоре с папой, я чувствовал, что сегодняшний день дался мне дорого, я незаметно продрог, хорошо ещё куртку взял у незадачливого водителя моей любимой машины, а то бы в мокрой одежде мог точно простудиться.
Марина недовольно приставила мне к уху телефон и я услышал сердитый голос Тарасова:
- Это вы, господин Быков? Да отвечайте, черт бы вас побрал!
- Да, я слушаю.
Тарасов сразу же закричал так, что в ухе у меня зачесалось:
- Я тебе плачу не для того, чтобы ты трахал мою дочь! Учти, я прекрасно могу оформить тебя на несколько лет в зону за изнасилование! Что ты себе позволяешь!..
Несправедливость обвинения, моя усталость, а главное, - странное ощущение, оставшееся в памяти от недавней любви с этой одалиской, черной магией неведомого аэрозольного наркотика - наркотика и моего желания! обращенного в прекрасную гурию (раз уж придерживаться терминалогии исслама) - все вместе дало свой результат: я сорвался.
- Заткнись! Если бы ты получше следил за своей дочкой и поменьше сам западал на малолеток, может пользы было больше! Я вот сейчас приеду, и мы разберемся, кто лучше трахается!
Я изо всех сил сжимал баранку руля, стиснул зубы так, что, казалось, сейчас раскрошится эмаль, но пелена уже сходила с глаз, я мог рассуждать спокойно.
- Ну ты даешь! - восхищенно проговорила Марина где-то рядом. - С отцом так никто не разговаривает!
Она отняла от моего уха телефон и как ни в чем не бывало сказала в трубку:
- Папуля! Так мы сейчас будем. Мы уже на Проспекте Мира, так что минут через двадцать-двадцать пять жди нас. Чего это ты так разнервничался? Знала бы, не рассказывала. Да и что тут такого, первый раз, что ли?
Я протянул руку и забрал у неё телефон. Нажал кнопку и прервал что-то ещё чирикающий слабый голос Тарасова. Марина смотрела на меня удивленно, но и с уважением. Наверно, ей было приятно, что её новый супруг мог так круто оборвать её крутого папу. Она улыбнулась и прильнула к моему плечу. Так мы и ехали.
ГЛАВА 52
ЭЛЕОНОРА ПОД КОЛЕСАМИ
Между тем мы въехали на Сретенку. Несмотря на поздний час, движение здесь было гуще, я снизил скорость, тем более, что все равно приехали. Вокруг все празднично блистало, не устающая и ночью реклама намекала на невиданные открытия - здесь, рядом, только захоти, и можешь тут же оказаться в прозрачной лагуне на пару с прекрасным туземцем или туземкой, зависит от пола плательщика, а дальше - праздник на всю нежную ночь с любимыми сигаретами и набором всевозможных вин... - мне уже немоглось, хотелось оказаться в постели, одному, подумать о каких-то далеких, неясных полусобытиях, не несущих с собой конкретных позывов к действию, о каких-то дымчатых, приятных вещах, некогда озаривших мою жизнь светлыми воспоминаниями, уже стершимися с одного бока, но приплывающих ещё в сновидениях. Но невозможно было сосредоточиться на них. Я следовал за темным "Мерседесом", из полировки которого всплывали красные, желтые и голубоватые разводы витринных огней, тут же уступая место следующим - все ускользало и у меня в глазах что-то там уже подмигивало с приветливым и тинственным лукавством... Тут грянул телефон Марины, и она, после недолгого: "Ало! Да, да", передала трубку мне.
- Это снова я, Тарасов. Прошу простить меня за несдержанность, говорил он все ещё недовольно, брюзгливо, но уже неуверенно. - Сами понимаете, нервы надо иметь железные, чтобы после этих всех событий не сорваться. Да и Марина не подарок. Вы на неё посмотрите, наверное сейчас едет довольная жизнью, а какой ценой это дается - это её совершенно не волнует. Ее и похищали, и у бандитов в плену была, а все, как с гуся вода. Везде ей как дома, со всеми найдет общий язык. А вот Лена все ещё у них, может её и в живих уже нет, она-то как раз и расплачивается за все. И за мои промахи, и за Маринины грехи, за все.
Тут я спохватился, что сонно внимаю его успокоительным словам, даже не пытаясь вслушаться в смысл. Какого хрена он вздумал извиняться, если мы сейчас приедем и у него будет возможность лично мне высказать все наболевшее...
- Да понимаю я, Виктор Константинович, чего уж там...
- Нет, вы послушайте меня. Как раз все это очень важно...
В этот момент мы подъехали к Кисилевскому переулку. На углу, за несколько метров до поворота, стояла подвипившая компания людей: кажется трое мужчин и две женщины... Что-то знакомое... да, мне показалось что-то знакомое, особенно в женщинах. Насколько я мог заметить... хотя мое внимание, и так полусонное, было обращено к монотонному монологу Тарасова, - да, мне показалось, что женщины были сильно выпивши, одна из них, странно знакомая, была даже просто пьяная, так её шатало. Я одной рукой придерживал телефон, а второй, руля, направил машину к близкому повороту. Когда же поравнялся с этой группой, пьяная женщина неожиданно выпала из рук державших её мужчин... я успел заметить её падающий прямо под колеса моей машины силуэт... ударил по тормозам, но всей кожей, всем телом ощутил, как машина мягко подпрыгнула на препятствии...
Странное ощущение... Вспоминая все случившееся тогда, я могу выделить лишь отдельные фрагменты, застывшие моментальные снимки, покадровый видеоряд которых и создавал для меня целостную, естественно, условную картину: рядом со мной словно бы замершая с испуганной гримасой, но продолжавшая визжать Марина, вильнувший к нам "Мерседес" патрульной милиции, кинувшиеся за поворот остатки компании, только что потерявшие свою подругу под колесами моей машины. На самом деле было ещё многое другое, так, например, я ещё успел что-то ответить сразу заткнувшемуся Тарасову, а выскочив из машины, мигом вытащил из-под колес тело, оказавшееся уже мертвым. Вот точно не помню, тогда или позже я узнал в мертвеце Валентину Медведеву?.. Главное, сразу же после определения личности, я, хоть и искусно продолжал играть роль присутствующего здесь же на месте главного виновника ДТП, мыслями же был далеко, лихорадочно выстраивая логику событий, закономерно приведших к такому финалу.
Прежде всего стали выяснять мою личность, я ответил, меня обыскали, но нашли только водительские права на имя некоего Петухова Игоря Ивановича, 1977 года рождения, чья чернявая физиономия некоим образом не походила на мою, белобрысую. Иных документов не нашли, и милиционеры, все более грубея, посадили меня в свой "Мерседес" и приковали наручкиками к стойке, при этом обнаружив у меня на запястье так впопыхах и не снятые браслеты байкеров. От этого подозрительность их усилилась, ребята вызвали наряд, моим попыткам объяснить, что я тоже в некотором роде представитель юриспруденции, они не поверили, даже не особенно вслушивались, так что я приумолк.
А вот Марина показала себя во всей красе. Увидев, что со мной обращаются довольно бесцеремонно, она взбесилась и, словно кошка стала защищать своего суженого, то бишь меня, но добилась лишь того, что и её бросили в патрульную машину на сиденье рялом со мной, однако рот заткнуть не смогли. То, что выслушал присевший рядом старлей, да и я тоже, было поучительно с точки зрения утраты иллюзий о нравственной чистоте современной молодежи, к которой себя я уже - увы - причислять не мог.
