Леон де Винтер - Небо Голливуда
– У Эмми Никлеса есть список людей, зарабатывающих на жизнь, играя роли полицейских, – сказал Грин. – Помнишь тот фильм, в котором мы тогда снимались?
Джимми кивнул. Незабываемая сцена с патрульной машиной. В «Тупике». Режиссера Ричи Мэйера – очередного после Грина любовника Паулы.
– Все участники массовок в том фильме были профессионалами. Целыми днями только и делали, что изображали полицейских на заднем плане. Завтра позвоню Эмми.
– А я позвоню Симоне Джефферс, – согласился Джимми, затягиваясь сигаретой. – Если нам повезет и она сейчас работает над чем-то в этом роде, то у нее есть бляхи и все прочие прибамбасы.
– Их можно просто арендовать, – предложил Бенсон. – Тогда нам не придется посвящать кого-то в наши планы.
– Я и не собирался, – сказал Джимми. – Уж не думаешь ли ты, что я поведаю ей, как мы будем грабить шайку бандитов.
– Давайте все-таки возьмем все в аренду, – настаивал Бенсон. – Сколько это будет стоить?
– Много, – ответил Джимми.
– Думаю, что мне это по карману, – сказал Джимми.
Грин заговорил о патрульной машине.
– Тоже арендуем, господин Грин, – сказал Бенсон, размахивая ложкой. – Мы не можем рисковать. Один день аренды нас не разорит.
* * *После полуночи в приемнике снова раздались голоса Стива и Мускула.
Актеры сидели наготове, с пивом, виски, чипсами и закуской.
Стив: «Родни! Эй, вы вернулись?»
Никто не ответил.
Стив: «Пойду посмотрю наверху. Может, они трахаются».
Через тридцать секунд он уже спускался вниз.
Стив: «Их еще нет».
Мускул: «Что тебе налить?»
Стив: «Скотч».
Мускул: «Со льдом?»
Стив: «Без».
Булькание виски. Затем тишина его поглощения и что-то вроде жалобного вздоха, следующего за глотком.
Мускул: «Что будем делать?» Стив: «Если эта сволочь Тино еще жив, то он лежит в больнице. Думаю, мы сломали ему челюсть. Пройдут недели, прежде чем он сможет заговорить».
Мускул (торжественно): «Помню, тебе тогда еще не понравилась эта идея».
Стив: «Когда кого-то допрашиваешь, то, по-моему, раздробить ему челюсть, так что он не в состоянии произнести ни слова, – идея не из лучших».
Мускул: «У него пальцев не было».
– Господи, что он имеет в виду? – спросил Бенсон.
– Они отбили Тино пальцы, – объяснил Грин. – Поэтому мизинец так легко сломался.
– Боже милостивый, – прошептал Бенсон.
Стив: «Если он еще жив, то похож на зомби. Пройдут недели или даже месяцы, прежде чем он сможет внятно объяснить, что случилось. Так что никаких проблем. А тем более если он мертв. В общем-то волноваться нечего. По крайней мере, если он не успел наследить».
Мускул: «Как это?» Стив: «Полиция будет им интересоваться. У него дома в Вегасе, на работе. Они всегда сначала прощупывают ближайшее окружение жертвы, поскольку чаще всего убийства совершают члены семьи или знакомые».
Мускул: «Ни фига себе, не знал».
Стив: «Если он держал рот на замке и ничего не разболтал своим дружкам, то все в порядке».
Мускул: «Он вообще-то всегда был осторожен».
Стив: «Единственная проблема – Паула, с которой они, естественно, захотят побеседовать, ведь она жила с ним в одном доме».
Мускул: «Я думал, они соседи».
Стив: «Это огромный дом в новом районе на берегу озера. У них у каждого по нескольку комнат. Нужно поговорить с Паулой».
Мускул (словно декламируя): «Дорогая Паула! Мы тут чисто случайно укокошили Тино, и теперь тебя навестит полиция, так что попридержи язычок!» Стив: «Нет, конечно, не так, придурок. Мы ей скажем: готовься к худшему. Тино уже долго нет. Это ненормально. Мы должны быть готовы ко всему. И к тому, что он мертв. В этом случае полиция будет задавать тебе вопросы, но ты, конечно, понимаешь, что можно говорить, а что нельзя».
Мускул: «Ну уж до этого она как-нибудь сама додумается».
Стив: «Она уже сейчас обязана быть во всеоружии. Тогда она не упадет в обморок, встретившись с живыми полицейскими в своем доме».
Мускул: «Значит, ей и за границу нельзя будет сразу уехать?» Стив: «Не сейчас, ни в коем случае. Если она не вернется домой, то ее тут же заподозрят. По какой такой причине она вдруг исчезла, подумает полиция, почему ее нигде нет?» Мускул: «А как это может нам навредить?» Стив: «Да она тут же расколется, если окажется, например, в шри-ланкийской тюрьме! Знаешь, какие там камеры? Там никто не выдержит! Она все разболтает и потянет нас за собой».
Мускул (спокойно): «Они не смогут ни к чему прицепиться. Если она будет молчать».
Стив: «Она сможет спасти свою шкуру, если выдаст нас. И она это сделает. Уж поверь мне».
Мускул: «Поэтому нам ничего не остается, кроме как…» Стив: «Зависит от нее. Плесни-ка мне еще».
* * *Голоса стихли. Актеры догадывались, что творилось в головах Стива и Мускула.
– Они почувствуют себя в безопасности, только когда будут уверены, что эта женщина не проговорится, – нарушил тишину Бенсон.
– Мне не интересны твои измышления, Флойд, – пробурчал Джимми. – Я думал, мы облапошим шайку воров. А теперь нам придется защищать одного вора от другого?
Качая головой, Бенсон громко шмыгнул носом и бросил усталый взгляд на Грина.
Грин молчал.
– Это самоубийство! – воскликнул Джимми. – У нас и так лишь одна десятая процента шанса на успех операции, а тут еще нужно выпускать голубя мира для стаи бандитов! Ну уж нет! Я не испытываю к ним ни малейшего сочувствия! Родни и его сообщники провели мафию. Ведь они хозяйничали в Лас-Вегасе! Умники, заслужившие свои почетные призы, снимают там сливки, и, если ты такой смелый, что отваживаешься стибрить с их стола крошечку, ты тем самым подписываешь себе смертный приговор! За тобой отправят целую армию наемных убийц, которая найдет тебя и в том единственном тибетском гроте, где ты надеялся надежно укрыться! Ты берешь на себя риск, когда покидаешь казино с парой чемоданчиков, набитых зелеными купюрами. Прекрасно, замечательно, значит, у тебя есть кураж, мозги и видение будущего, но это не значит, что я позволю фальшивым сантиментам угробить это мероприятие. Пусть что хотят, то и делают. Меня интересуют лишь деньги. Уж простите меня.
Бенсон и Грин молчали, изумленные такой эскападой.
Приемник продолжал передавать дискуссию между Стивом и Мускулом, повторяющиеся ходы, разговоры по кругу, которые должны были привести их к какому-то решению.
– Что ты будешь делать со своими деньгами? – спросил Джимми, излив свой гнев и успокоившись.
Бенсон пожал плечами и опустил глаза. Сделав глоток пива, он притворился, что слушает приемник.
– Что вы собираетесь с ними делать? – вторил Джимми Грин.
– Да так, ничего особенного, – неохотно ответил Бенсон.
– Флойд, ты же прекрасно знаешь, что будешь делать с деньгами, – сказал Джимми. – Эти мерзавцы знают, Томми знает, я знаю – и ты тоже знаешь. В нашем возрасте уже определенно можно сказать, как поступить, имея полмиллиона долларов в кармане.
– А я не могу, – покачал головой Бенсон.
– Ты наверняка купишь в Амстердаме бордель на живописном канале. И будешь трахаться до изнеможения, – усмехнулся Джимми.
Бенсон попытался улыбнуться:
– Нет.
– Знаете, что я сделаю? Обещайте, что не станете смеяться, – сказал Джимми.
– Давай, колись, – сказал Грин.
– Куплю маленькую ферму в Ирландии. В каком-нибудь безлюдном местечке. Где можно пить воду из ручья. И открою собственное издательство. Буду печатать книжки. Поэзию. Я уже давно пишу стихи. И ничего еще не опубликовал. Даже ни разу не посылал ни в один журнал или издательство. Буду издавать хорошие сборники. Забытых поэтов. У меня уже есть штук двадцать. Создам лучшую поэтическую серию в мире.
– Здорово, – пробурчал Бенсон.
– А ты? – обратился Джимми к Грину.
– Я? – Грин размышлял об этом, но не имел четкого, красочного представления, как будто мыслил не словами. Сейчас он старался говорить конкретно: – Отправлюсь на Таити. Уже давно хотел увидеть острова Гогена. Хороший повод там остаться. На пару-тройку лет. А потом… пока не знаю. Займусь писательством, наверно. Буду не спеша над чем-нибудь работать.
– То есть мы оба уедем, – резюмировал Джимми. – А ты останешься здесь, Флойд?
Бенсон повел бровями, выражая неуверенность.
– Если мы все это переживем… – тихо проворчал он, словно старый пес, не находящий себе места и вертящийся по кругу в своей конуре.
В приемнике вдруг стало тихо, как будто Мускул и Стив тоже хотели узнать, что ответит Бенсон.
– Поеду в Марокко, – продолжал Бенсон. – В городишко на окраине пустыни. Под названием Тародант. Я когда-то там снимался. И уже тогда подумал: когда почувствую, что это приближается, отправлюсь туда. Мы жили в гостинице, и это была мечта. Мавританский дворец с пальмовым садом и бассейном из голубого кафеля, повсюду аромат цветов и царство плодородия. Я вернусь туда и поселюсь в апартаментах той гостиницы. По вечерам буду прогуливаться по базару, есть гусиное мясо и пить мятный чай. В один прекрасный день я попрошу отвезти меня в пустыню. И пойду вперед. Буду идти, пока не сольюсь с солнцем, пока сам не превращусь в солнце, и уже не будет ничего, кроме жары и зноя. Вот так.
