Аркадий Карасик - Похищение королевы
Все эти возможности расплывчаты и бездоказательны.
С издательствами, в которых лежат мои рукописи, недавно беседовал, все проблемы решены, необходимость дополнительного общения - минимальна. Рецензии, наверняка, еще не готовы.
Сыщики беспокоить не станут - неделю тому назад встречались на брифинге. Звонка от Машеньки не дождешься - гордая она женщина, самолюбивая, мучиться будет, но первая ни за что не позвонит.
Ожидать беспокойного запроса от Геннадия Викторовича, пожалуй, рановато...
Скорей всего, Гулькин. Спешит пообщаться со спасенным им писателем и получить от него причитающуюся дозу благодарных восхвалений. С удовольствием! Федор заслужил не только хвалебные слова, сегодня же презентую ему "полное собрание" своих книг... 15
В уголовном розыске я успел так намозолить глаза, что меня пропускали без формальностей и встречали благожелательными улыбками. Похоже, обычный посетитель превратился в штатного сотрудника. И я самым бессовестным образом пользовался приветливостью сыщиков: незряче глядя в сторону, проходил мимо контролера, без предупреждающего стука в филенку двери появлялся в кабинете Федора. Короче, вел себя беспардонно.
На этот раз кабинет Гулькина заперт на ключ. Проходящий мимо худощавый мужчина остановился.
- Вы к Федору Васильевичу? Сейчас он не выезде... Но я в курсе дела: открою, можете звонить.
Через несколько минут я занял место Гулькина и придвинул к себе аппарат связи с Москвой. Нет худа без добра - не придется Федору маяться в коридоре или придумывать доклады начальству. На удивление скромен сыщик: считает, что его присутствие мешает писателю беседовать с полной откровенностью.
Как всегда, Василий "дежурил" возле аппарата. На подобии дневального по роте в армии. Голос - неизменно бодрый, но я успел изучить отставного деьектива, понял: бодрость напускная, на самом деле, чем-то встревожен.
- Почему не приехал? - угрюмо спросил он, опуская "здравствуй-как живешь". - Я ведь просил.
- Не получилось. Встретимся - расскажу... Сейчас слушай внимательно...
- Только при встрече, - прервал меня Стулов таким тоном, что я понял: разговор не получится. - Когда?
- Завтра. Сегодня занят другими делами...
- Смотри, как бы эти "другие дела" не оказались последними в твоей сумбурной жизни... Ну, да, ладно - ожидаю завтра к двенадцати дня. Не появишься - считай, наш договор расторгнут... Будь!
Короткие гудки - типа выразительных ругательств.
Что имел в виду Васька под "последними" моими делами? Ответ один некую опасность... От кого? Каким-таким способом? После "обезьянника", милицейских дубинок, вонючей камеры и общения со злющим, похожим на посаженную на цепь собаку, следователем мне ничего не страшно.
Что предстоит сделать сегодня?
Я "перелистал", будто страницы записной книжки, продуманные утром задания. Ага, вот оно: спонсор. Познакомиться с мужиком с проседью в прическе, попытаться вскрыть его, как вскрывают банку консервов. Авось, выпытаю причины странного интереса его и пасынка к уродине, торгующей на вокзале косметикой и лекарствами. Если повезет, узнаю подробности странного разговора в магазине. По моему, именно в беседе спонсора с девушкой спрятан стержень ее похищения.
Но как выйти на меченного господина?
В моем распоряжении два источника: бывший дом политпросвещения и баба Феня. Что касается первого - маловероятно. Там, небось, уже успели позабыть и конкурс красоты и его спонсора. А вот у Верочкиной бабки могут сохраниться афишки и проспекты. С непременным указанием "финансового обеспечения" торжества.
И я поспешил домой. Предварительно сделал солидный крюк - заглянул на привокзальную площадь. Неужели успел соскучиться по горячей соседке? Рановато, со времени ночного общения и десяти часов не прошло. Просто захотелось еще раз убедиться в ее непонятных связях с пасынком. Вдруг Виталий находится "на посту".
На площадь выходить не решился, осторожно высунул голову из-за угла. Так и есть, я не ошибся: пасынок на месте, стоит рядом с коротышкой, развлекает ее светской беседой. Надин отвечает слабенькими улыбочками, подсовывает ухажеру флаконы и коробочки.
Мужика с белой отметиной на башке не видно, но я почему-то не сомневаюсь - притаился поблизости. В засаде. Резерв Верховного Главнокомандования.
Послущать бы, о чем распинается Виталий, но нельзя - слишком опасно. Не дай Бог увидит и сразу заподозрит неладное. Поэтому я издали полюбовлся щебечущей парочкой и отправился своей дорогой. Шел и ломал голову, изобретая и отвергая все новые и новые версии. В их основе - традиционный треугольник: пасынок, спонсор и, в вершине - коротышка. Правда, треугольник не любовный, скорей всего - криминальный. Почему именно эта троица связана с криминалом я не знал - работало предчувствие.
Бабы Фени дома не оказалось - совершает обычный променад по рынку, общается с такими же престарелыми подружками, разминает застояшийся язычек. Ее можно понять - с мужем не поговорить: тот выдают два слова в час да и те - с из"яном. Отношения между двумя женщинами в нашей квартире напоминают рычание друг на друга двух собак. Я целыми днями либо в бегах, либо - в обнимку с "тарахтелкой".
В коммуналке - предгрозовая тишина.
Дед Пахом бездельничает. Сейчас он один, никто не дергает, не воспитывает. Прогуливается по коридору, загляывая во все углы. Пройдет мимо туалета - оглядит унитаз, заглянет в ванную - проверит сохранность душа. Особое внимание - кухне. Здесь есть на что посмотреть: газовая плита, холодильники, столы, полки, табуреты. В коридоре даже топочную дверку бывшей печи освидетельствовал.
- Баба Феня скоро придет?
Удивленный взгляд, пожевывание вялыми губами. Дескать, откуда знать, появится - сам услышишь. И не только ты один - весь под"езд.
- Скажите, Пахом Сергеевич, у вас случайно не сохранились афишки о конкурсе красоты?
- О чем?... это самое... То-то оно... не знаю... Возвернется... она-то... Феня - знает...
Постепенно я привык к манере старика излагать свои мысли. Если выбросить "это самое" и "то-то оно", плюс полдюжины таких же ничего не говорящих словосочетаний, вполне можно разобраться. Ведь понял же я его информацию о судьбе коллекции орденов погибшего дипломата
- Все же посмотрите, вдруг найдется.
Дед Пахом согласно кивнул и зашаркал в свои комнаты. Поскольку он выразительно прикрыл за собой дверь - вход туда воспрещен. А мне страшно захотелось поглядеть тайник, в котором Сидоровы держат свои бумаги. Может быть именно там лежит, якобы, утерянный альбом с фотоотпечатками злополучной коллекции, лежащей в несуществующем фундаменте.
Ничего непонятного - обычное любопытство.
Прошло пять минут... десять. Наконец, старик появился в коридоре. На вытянутой руке с торжествующим видом несет афишку. Даже шаркает подошвами тапочек меньше, даже согнутая спина распрямилась.
- Вот она... это самое... лежит... то-то и так... в шкафчике... Старуха... язви ее в это самое... спрятала.
Я выхватил из руки деда афишку, торопливо поблагодарил его и понес добычу в свою берлогу.
Ага, вот оно! Внизу под об"явлением о конкурсе крупным шрифтом напечатанно: спонсор конкурса - фирма "Богатырь".
Через полчаса я расхаживал возле под"езда, в котором располагается офис фирмы. Ходил и прокручивал в голове предстоящую беседу с президентом.
Задача предстоит нелегкая: не дай Бог вызвать минимальное подозрение, которое мгновенно развалит построенный мною карточный домик. Придется мешать ложь и правду, желаемое и действительное, сбить для мужика с белой отметиной на голове адский коктейль, вкусный и отравленный, одновременно.
Голобедрая секретарша, оценивающе оглядела незванного посетителя. Будто просветила рентгеновскими лучами. Останется шеф недоволен неразрешенным визитом - вылетишь с работы. Сейчас претенденток на высокооплачиваемое место хоть пруд пруди.
- Прошу представиться.
- Бодров Павел Игнатьевич, писатель... Год и место рождения не обязательно?
Девица испустила пробный смешок. На всякий случай. Писателей в России не так уж много, обижать их не стоит, шеф не похвалит.
- Не обязательно... Изложите вкратце цель вашего визита...
Фигушки, использовал я любимое выражение Машеньки, фигушки тебе, голоногая красотка!... Почему только голоногая? Девушка оголена и сверху, и снизу, и с боков. Наверно, изнутри - тоже.
- Хочу узнать, в каком магазине он подбирает для фирмы таких, как вы, красавиц.
Комплимент истерт, потрачен молью, но ничего лучшего я не придумал. Времени не было. Секретарша изобразила легкое смущение. Определить покраснела ли она невозможно - толстый слой румян, белил и еще черт знает чего надежно укрыл естественные эмоции.
- Спасибо. Тронута... Сейчас доложу. Присядьте, пожалуйста.
Я развалился в мягком кресле. Нашел на столе экземпляр газеты "Дремовские посиделки", изобразил читающего лоха. Ибо увлекаться подобным малос"едобным чтивом может только лох. Девица скользнула в кабинетную дверь.
