Кэрол Кларк - Опаленные
— Сегодня утром я разговаривал с мамой по телефону. Она сказала, что на мальчишке были сандалии, и сразу бросалось в глаза, что большие пальцы у него намного короче следующих. Это единственное, что она о нем запомнила.
— В мире тысячи людей с необычными ногами, — заметила Риган. — Это еще не самая большая беда. Все же лучше, чем шишки, например. Вот это болезненно.
— Да, но мама сказала, что вторые пальцы у него были противоестественно длинные.
— Этот мальчишка, если он, конечно, еще жив, стал теперь на тридцать лет старше. И ваша мама ничего больше не запомнила?
— Ничего. Где бы он ни был, он, безусловно, здорово изменился. Но голову даю на отсечение, пальцы у него все те же.
— Так, значит, этот мальчишка вполне мог быть тем, кто украл ожерелье?
— Ага. — Уилл тяжело вздохнул. — Неужели вы не понимаете, Риган? Я никому, никому не могу сказать, что все эти годы украденное ожерелье находилось у меня. Это выставит меня в дурном свете, с какой стороны ни взглянуть.
— Да уж.
— Риган!
— Простите, Уилл. И хотя, если честно, все это кажется слегка подозрительным, — то, что ваши родители все эти годы владели ожерельем, которое было похищено из музея, — я уверена, они и не догадывались о том, что оно краденое, когда покупали его.
— Разумеется, нет! Они купили ожерелье, сели на самолет и улетели домой! Мама надевала его только по большим праздникам. Она говорила, что чувствует себя в нем королевой.
— Ваша мама, наверное, экстрасенс.
— Да, у нее есть что-то такое... — Уилл вымученно кивнул. — Риган, вся эта история может выйти для меня боком. На Доринде было мое ожерелье — бесценное, украденное ожерелье, — и она была мертва! Это сразу навлечет на меня подозрение в убийстве.
— В полиции уверены, что это был несчастный случай. Было на ней ваше ожерелье или нет, они не верят в то, что ее кто-то убил. Но, Уилл, именно вы предложили мне расследовать это дело. Зачем? Если вас так волнует, что о вас подумают, почему вы не спустили все на тормозах?
Уилл с шумом втянул в себя воздух:
— Когда я передавал ожерелье Доринде, у меня было дурное предчувствие. Оно так много значило для моей мамы. Я вдруг понял, что это не очень хорошая мысль. Доринда заверила меня, что отправляется прямо домой. Я попросил ее сразу же сделать снимки. Сказал, что позже я заеду к ней домой, чтобы забрать его. Мне еще оставалось кое-что закончить.
— И что она вам ответила?
— Что пойдет прямо к себе на квартиру. Она собиралась положить его на кусок черной материи у себя на столе, подобрать нужное освещение и сделать несколько снимков. Предложила выпить по бокалу вина, когда я приеду. Но, признаться, мне была не по душе эта мысль. Не очень-то это хорошо, особенно в отсутствие жены... Но, с другой стороны, мне очень не хотелось оставлять ожерелье у нее на ночь, и уж если я дал его ей, было бы глупо с моей стороны требовать его назад. Так что я сказал: может быть, но только по одному бокальчику. Я знал, что не смогу уснуть, если не заберу его.
Боже правый, подумала Риган.
— Доринда, как вам известно, обожала флиртовать с мужчинами, и моя жена ее терпеть не могла.
— А ваша жена видела последний бюллетень со своей фотографией?
— Нет еще. В любом случае, после работы я поехал к ней на квартиру и позвонил в дверь. Было уже очень поздно, но мне никто не ответил. Я немного подождал в машине и спустя некоторое время попытался дозвониться до нее по телефону. Трубку никто не брал. Наконец я уехал домой ни с чем. На следующее утро я прихожу на работу, ее тело выбрасывает волной на берег, а на ее шее — мое ожерелье. Когда я отдал его ей, оно было в специальной сумочке, и я очень просил ее быть аккуратней. Думаю, как только она вышла из кабинета, то сразу надела его себе на шею. Риган... — Уилл заколебался. — Доринда направлялась прямо домой. Ей нравилось проводить со мной время, и она прекрасно знала, что я обязательно приеду. Она ни за что на свете не стала бы останавливаться на молу в тот вечер. А теперь у меня из головы не идет мысль о том, что кто-то мог видеть меня у ее дома в то ночь, когда ее не стало.
Риган задумалась:
— Исходя из того, что я слышала о Доринде, она была, как бы это сказать... Слегка импульсивной. Может, в последний момент она все же решила задержаться на молу. Буквально на минутку.
Уилл решительно помотал головой:
— Ни за что в это не поверю. Я почти не сомневаюсь: кто-то нарочно заманил ее в воду.
— На ней было это ожерелье. Может, она решила покрасоваться перед кем-нибудь на пляже?
— Может быть. Но перед кем? И был ли у этого человека умысел причинить ей вред? А вдруг он уже сейчас намечает себе новую жертву? Риган, мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь догадался о моем участии в этом деле. Но я твердо убежден: кто-то убил Доринду, и он за это заплатит.
— Видите ли, Уилл, за долгие годы своей журналистской практики Доринда довела до белого каления очень многих. Даже моя мама до сих пор не может забыть статью, которую та о ней написала. А тому уже без малого двадцать лет. А тут еще этот последний бюллетень... — Уилл в отчаянье закрыл лицо руками.
— Я слышала об одном... гм, человеке, который якобы проходу не давал Доринде, прося ее написать о нем биографический очерк для журнала. Он занимается дизайном одежды с гавайской символикой. Как вы думаете, может, это и есть босс Джаззи?
— Да, это Клод Мотт. Он хочет привлечь всеобщее внимание к своей новой линии одежды. Он житья не давал Доринде, настаивая на том, чтобы она о нем написала, но она сказала мне, что и не подумает.
— Джаззи ни словечком об этом не обмолвилась, смешивая Доринду с грязью.
— Что вы от нее хотите? Это Джаззи!
— Думаю, нам следует еще раз поговорить. Еще мне очень хотелось бы перекинуться парой слов с Клодом.
— Завтра он будет здесь, в отеле. Для него забронирован номер люкс.
— Прекрасно. И вот еще что: сегодня днем я видела в баре какую-то странную парочку. По их словам, они из группы, которая приехала из города, где все время идет дождь.
— Ах да. Они члены клуба «Хвала дождю».
— Что-что?
Уилл вкратце изложил ей историю клуба и создания туристических групп.
— Вот уже три года, как они приезжают к нам.
— Я бы на вашем месте не спускала с них глаз. Они показались мне очень подозрительными. Я поймала их, когда они выходили из кладовой у нас на этаже. Он объяснил это тем, что у них в номере якобы не хватает полотенец. Но, принимая во внимание то, что вы мне рассказали, — я имею в виду все эти странности, — я просто не знаю, что и думать.
— Я тоже не знаю. Они у нас в первый раз. Может, они и странные, но, скорее всего, они не имеют никакого отношения к тому, что у нас происходит. Но, если начистоту, я буду только рад, когда эта группа уедет, и с концами. Эти две дамы-руководительницы каждый раз буквально выколачивают из меня огромные скидки. Несколько раз я уже шел им навстречу. Решил, что больше не буду иметь с ними никаких дел. Захотят вернуться — пожалуйста, но с условием: плати по полному тарифу. Я и так уделял им слишком много внимания, слишком с ними миндальничал, а они этого вовсе не заслуживают.
Риган улыбнулась:
— Особенно если члены их группы таскают у вас полотенца.
Уилл хмыкнул и энергично потер пальцами веки.
— Когда прилетают ваши родители? — спросила Риган.
— Завтра.
— А жена?
— Сегодня вечером, слава тебе господи. У меня будет время, чтобы подготовить ее к тому, что мои родители тоже приедут. А тут еще эта история с ожерельем...
Риган решительно встала:
— Попытаюсь выяснить, нет ли здесь поблизости Джаззи. Как я поняла, скоро должен подъехать двоюродный брат Доринды. Не могли бы вы дать мне знать, когда он приедет? Было бы очень кстати с ним побеседовать. Может статься, он позволит мне взглянуть на квартиру Доринды. А там... Вдруг мне удастся обнаружить что-нибудь действительно важное?
— Хорошо. Я дам вам знать.
— Не волнуйтесь, Уилл. Вы все правильно сделали. Как бы мне хотелось разыскать того мальчишку, который продал ожерелье вашим родителям!
— Завтра они оба будут здесь. Как пить дать моя мамочка будет только рада в очередной раз во всех красках расписать его выдающиеся ноги.
Риган еще раз улыбнулась:
— Мне не терпится ее увидеть.
— Думаю, экстрасенсорные способности я унаследовал от нее, — на полном серьезе заявил Уилл. — Знаю, это вам может показаться полным бредом, но я очень сильно подозреваю, что тот мерзавец, который убил Доринду, и тот, кто тридцать лет назад украл ожерелье, сейчас находятся здесь, среди нас.
— А я со своей стороны приложу все усилия к тому, чтобы их найти, — заверила его Риган, стоя в дверях.
Да, по сравнению с тем, что здесь творится, снежные сугробы в Нью-Йорке — просто детский лепет, подумала она, выходя из кабинета управляющего.
