Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца
Максим кивнул.
– У человека, с которым я вел переговоры, имелись свои соображения. Я не знаю обо всех его планах. Он ими со мною не делился. Но он явно что-то планировал делать с тарелкой, как с тарелкой, в дальнейшем. То ли пугать кого-то, то ли летать куда-то. Я не знаю.
– Так, вы сели на зоне. К тарелке должен был подбежать определенный человек, забраться в этот самый оппозитный отсек или кабину, и вы бы взмыли в небо.
– Ага. А начальство зоны потом бы рапорты строчило о том, что известный криминальный авторитет улетел в неизвестном направлении на летающей тарелке, – Максим хмыкнул. – Я на самом деле про себя посмеивался, представляя эти рапорты. Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Нашлись среди заключенных быстро соображающие молодцы, на которых приземляющаяся на территории за колючей проволокой летающая тарелка не произвела должного впечатления. Они увидели в ней свой шанс.
– И к вам заскочили двое лишних пассажиров?
– Да. Дверцы открываются автоматически. Кстати, а как вы-то открыли дверцу?
– Вы забыли? Вы же уже спрашивали.
«Или сильно головой ударился?»
Я снова рассказала про щелчок, зуммер и про открытие дверцы перед моим носом. Максим задумался.
– Может, вы какое-то время были без сознания?
– Да, у меня какой-то провал в памяти… Насколько я понимаю, от удара об землю мое кресло вырвало из пола. Надо будет его покрепче закрепить… Я пришел в себя на полу, попытался отстегнуться, не смог, стал подниматься вместе с креслом… Да, наверное, я открыл дверцу… Система такая же, как при автоматическом открывании дверей в автобусе.
– А на зоне?
– Я точно так же открыл дверцу оппозитной кабины, моя, как вы понимаете, была заблокирована. Трое заскочили. У меня не было времени их высаживать и вообще с этим разбираться! Сматываться требовалось! Я заблокировал ту дверцу и взмыл в небо. А эти сволочи устроили драку…
– Макс, это они тебе тарелку раскачали?
– Они! Я не мог их успокоить! Они дрались, ругались… Мало мне было перевеса… Хорошо хоть дотянул почти до дома…
– А сейчас они где? – спросила я.
– Зэки? В тарелке.
Я моргнула.
– Они что, прирезали друг друга? – оторвался от водки художник.
– А шут их знает. Я не рассматривал. Там весь отсек кровью залит, словно барану горло перерезали, то есть нескольким баранам, и кровь фонтаном била. Может, прирезали, может, при приземлении… Нет, конечно, порезаться при приземлении они не могли – нечем. Могли головами удариться. Там же одно посадочное место! Я же говорил! А человека, ради которого устраивался побег, предупреждали, что нужно пристегиваться и не отстегиваться, пока не приземлился. Их, вероятно, швыряло из стороны в сторону на всем пути. А при ударе о землю… Представьте, что могло случиться с не пристегнутыми людьми, если мое кресло отлетело?
– Макс, что ты теперь собираешься делать? – спросил художник Семен. – С тебя же заказчик голову снимет.
Максим кивнул.
– Вам нужно рассказывать все как есть, – заявила я. – Сваливать вину на тех двоих – лишних пассажиров.
– А может, их… того самого… закопать? – предложил художник.
– В снег?
– Да тут кладбищ в округе полно. Макс, у тебя же есть машина. Отвезем.
– А как вы мерзлую землю долбить собираетесь?! – спросила я. – Нужен же специальный инструмент.
– Это у вас в Англии специальный инструмент, – махнул рукой изобретатель.
– Но все равно… И вообще, что вы собираетесь говорить заказчику? Что клиенты сбежали? Забрались трое вместо одного, потом исчезли? Пусть сам их ищет.
Максим кивнул.
– А вы опознаете лишних? Вы видели человека, которого должны забрать?
– Нет.
– То есть как нет?!
– А зачем мне его видеть? Его по каким-то зэковским каналам должны были предупредить, дать указания. И когда мне было его рассматривать? Я дверцу оппозитной кабины открыл. Свою не раскрывал! В крайнем случае я бы один назад улетел – и ищи-свищи ветра в поле. То есть тарелку в небе.
– Тогда лучше никого не закапывать, – высказала свое мнение я. – И вообще кто-то может быть жив. Вы же пульс не проверяли?
– А вы, Барбара, подтвердите, что спасли контуженного Максима, – вставил Семен. – Подтвердите же? Вы же не хотите, чтобы русская мафия убила изобретателя?
– Пойдемте к тарелке, – вместо ответа сказала я и первой начала собираться. Про себя подумала, что, собираясь в Россию, и предположить не могла, что мне придется давать показания русской мафии, защищая изобретателя летающей тарелки. Да если я такое в Англии скажу, мне никто не поверит!
Максим тут же вскочил, чтобы подать мне куртку. Как мне нравится эта черта в русских мужчинах!
Когда мы вышли из дома, снегопад еще не закончился, но снег уже не шел сплошной стеной. Дорогу, конечно, засыпало знатно, и никакие снегоуборочные машины в этих местах не появлялись. Как за мной приедет Костя?
Максим шел первым, прокладывая путь, за ним следовал художник, я замыкала шествие.
Тарелку почти полностью засыпало, торчал только купол, да и то не полностью.
– Может, лучше ее пока так и оставить? – задумчиво предложил художник.
– Придется, чтобы не привлекла ничье внимание – не дай бог. Мне завтра с утра в город нужно ехать за деталями. И я еще полностью не оценил ущерб. Сейчас главное – ее в ангар поднять, а там я уже разберусь.
– А что у вас в этом доме?
Я кивнула на строение, в котором мне теперь страшно хотелось побывать.
– Взлетно-посадочная площадка – на крыше, то есть на изначальной крыше, которую я несколько переделал под свои потребности. А сверху – раскрывающаяся крыша. Вроде в Петербурге по такому принципу собираются новый стадион строить на месте разрушенного имени Кирова.
– Кому принадлежит здание? – спросила я.
– Понятия не имею, – сказал Максим. – Спонсор спросил, что мне нужно, – я описал. Потом меня привезли сюда на смотрины. Меня почти все устроило. А что не устроило – я переделал.
– Вы в одиночку все собирали? Без помощников?
– Когда мне требовалась физическая сила, я звонил, мне присылали молодых людей. То есть в одиночку я не мог собрать корпус, а все остальное – сам. Там мне помощники не требовались. И вообще зачем мне лишние глаза и уши?
Максим рассмеялся.
– За лопатой надо идти, – тем временем сказал Семен, осматривая гору, часть которой составляла тарелка. – Так не подберемся.
– Прошу, – Максим сделал широкий жест, показывая на дом, и первым направился к двери.
Ключи лежали у него в одном из карманов комбинезона.
– Вы используете тут все помещения? – спросила я, поднимаясь вслед за хозяином на второй этаж. Экскурсию по первому нам не предложили.
– Нет, конечно. Я живу рядом со своим детищем. Я вообще очень неприхотлив в быту. Я даже не знаю, что хозяин хранит на первом этаже. Вроде все комнаты заперты. Если хотите – посмотрите, Барбара. Мне это совершенно неинтересно.
«Да здесь же может быть склад наркотиков или оружия! – подумала я. – Чего угодно! А этот изобретатель, увлеченный своим делом, ни сном ни духом!»
Комната, где жил Максим, напоминала портовую ночлежку. Я вообще заметила, что если мужчина живет один или несколько мужчин по какой-то причине вынуждены жить вместе, то это жилище очень быстро превращается или в подобие казармы, или в подобие портовой ночлежки. Какого мужчину предпочла бы я? Трудно сказать. Главное – чтоб человек был хороший.
Правда, эта «портовая ночлежка» была завалена каким-то металлическим хламом, приборами, инструментами. Сюда было проведено электричество, а на кровати, небрежно прикрытой пледом, я заметила ноутбук. В углу стоял громко трещащий холодильник. Готовил изобретатель на электрической плитке с двумя конфорками, чай кипятил в электрическом чайнике. Телевизор отсутствовал.
– Пошли, ангар покажу, – позвал Максим. – Лопата у меня там. Ангар как раз чистить придется. Я же, когда сегодня вылетал, оставил крышу открытой…
Выход на первую, нераскрывающуюся крышу располагался рядом с комнатой Максима. Вероятно, поэтому он ее и выбрал. В ангаре по двум стенам располагались какие-то шкафы. Возможно, с инструментами и деталями.
Ангар, теперь открытый сверху, на самом деле сильно засыпало. Семен сказал, что завтра с утра поможет Максиму вычистить его.
– А куда вы собираетесь девать снег отсюда? – спросила я.
– Через бортики перекидывать, – пояснили мне, как недоразвитой.
Максим прихватил лопату и пошел вниз. Мы с Семеном последовали за ним.
Проход к нужному отсеку Максим расчистил довольно быстро. Поскольку уже почти полностью стемнело, он достал из одного из карманов фонарик и включил перед тем, как раскрыть дверцу.
Наконец раскрыл. Направил луч внутрь. И громко выругался.
– Что там? – крикнул Семен и попытался заглянуть через плечо Максима. Мне с моего места ничего не было видно.
– Никого нет, – пораженно сообщил Максим. – Куда они могли деться-то?
