Мария Жукова-Гладкова - На шее у русского принца
– То есть? – спросила я.
Максим замолчал и отвернулся. Я не могла объяснить, что выражает его лицо. Негодование? Злость? Скорбь? В какой-то мере отчаяние?
– В оппозитную кабину залезли трое вместо одного, – сказал Максим, обращаясь к Семену.
– И от этого все пошло не так?
Максим кивнул.
– А как им удалось-то? – спросил художник.
Я молчала. Я вообще не понимала, о чем речь. То есть о ком. Кто куда залез?
– Что такое оппозитная кабина? – спросила я. – В английском языке есть слово opposite…
– Ну вот и догадайтесь, – вздохнул Максим и опрокинул очередную рюмку водки.
– Вы хотите сказать, что с другой стороны вашей тарелки имеется еще одна кабина?
– Я сказал бы: отсек.
– И лобовое стекло там есть?
Максим усмехнулся – вероятно, использованному мною термину.
– Или оно называется оппозитное стекло? Я, знаете ли, изучаю русский язык, и с удовольствием узнаю новые слова.
– Вы уверены, Барбара, что вам в Англии понадобятся слова, связанные с летающими тарелками?
– Кто его знает… Вообще-то их у нас тоже видели.
– У вас вроде бы больше призраки, – заметил Семен. – Старинные семейные замки с фамильными привидениями. В каждой стране своя специфика.
– Вы хотите сказать, что летающие тарелки – это чисто русское явление и я больше нигде в мире не могу с ними столкнуться? Вы, Максим, мне сами про Америку рассказывали!
– Барбара, я не думаю, что вы где-либо еще встретитесь с подобным летающим аппаратом, – серьезно сказал пилот. Или изобретатель? Инженер? Кто он вообще? Или один во всех лицах? – И вообще вам лучше забыть о том, что вы сегодня видели и слышали. Для вашего же блага. Семен, когда за ней приедут?
Художник пожал плечами.
Я демонстративно встала, направилась к своей сумке, достала мобильник и проверила входящие вызовы. Костя, который пытался до меня дозвониться. Лиза – мать ребенка моего Ленечки. То есть уже не моего.
Я набрала номер Лизы.
– Ой, Барбара, как хорошо, что вы перезвонили! – воскликнула Лиза.
– Что-нибудь случилось?
– Меня возвращают домой, в Англию… – печально вздохнула девушка. Мы разговаривали на английском, но, как я видела, Максим внимательно прислушивался к моим репликам.
– Что значит «возвращают»? Вы же не вещь, Лиза!
– Папа приказал вернуться, а его люди… В общем, это все детали. Барбара, я хотела сказать, что наш с вами уговор остается в силе. Пожалуйста, найдите Леню и убедите его на мне жениться. Объясните ему, что это для него выход! Может, единственный! Его же будут искать, пока не найдут! Его не ждет ничего хорошего! Его спасет только женитьба на мне. Я расплачусь с вами в Англии. Барбара, у вас есть какие-то идеи относительно местонахождения Лени?
– Пока никаких. Но я сделаю то, что обещала вам. Если смогу.
– Да-да. Я все понимаю, Барбара. Я буду ждать вашего звонка.
Я отключила связь и набрала номер Кости.
– Барбара, вам придется переночевать у художника, – ошарашил меня продюсер.
– Я могу поехать на электричке, потом на метро…
– Нет!!!
– Что-то случилось?
«И там еще что-то?»
– Барбара, оставайтесь там, где находитесь. Завтра я привезу вам вещи и продукты. Или мой помощник привезет.
– С какой стати мне жить в этом сарае?! – заорала я. – В конце концов, снимите мне номер в гостинице! У вас сестра работает в этом бизнесе. Если не хочет селить меня у себя, пусть поселит у кого-то из знакомых.
– Барбара, для вас лучше всего пока оставаться там, где вы сейчас, и никому не сообщать, где именно вы находитесь.
– Но…
– Барбара, я о вас беспокоюсь! Не нужен мне лишний грех на душу, у меня и так их полно! Семен печь истопит. Не замерзнете. В Лондоне вспоминать будете, как жили в русской избе, расскажете всем знакомым. Книгу напишите! Статью. Что угодно! Барбара, я обещаю, что заберу вас оттуда при первой же возможности, но, пожалуйста, оставайтесь у Семена и не появляйтесь у меня!
– Ну, хорошо. Но, пожалуйста, привезите мне завтра мои вещи.
– Обещаю, – сказал Костя и отключил связь.
Я какое-то время тупо смотрела на телефон. Из глубокой задумчивости меня вывел голос Максима.
– Насколько я понял, вам нельзя возвращаться в город.
Я кивнула.
– Барбара, я уступлю вам свою кровать, – вставил Семен.
– Ей и отсюда надо уезжать! – закричал Максим. – Ты хочешь, чтобы она безвинно пострадала?!
Я уверенно шагнула к столу, налила нам всем троим водки и приказала, глядя на Максима:
– Рассказывайте!
– Что? – удивленно посмотрел на меня он. А глаза-то у него красивые… И ресницы длинные…
– Если я все правильно поняла, ваша летающая тарелка состоит из двух отсеков. В одном находится пульт управления, за ним летели вы. В другой должен был забраться один человек, но почему-то забрались трое, и из-за этого возникли неполадки. Неужели такой сильный перевес?
– Да, – кивнул Максим. – Для этой тарелки – существенный. И если бы они еще сидели, как мыши… А они дрались и раскачивали ее из стороны в сторону.
– Я видела, что она у вас летела, как пьяная.
– Это было уже потом. Вы бы видели, как я взлетал… Но мне так и не удалось ее выровнять.
– Откуда вы взлетали?
– Я не знаю, как это место называется.
– При чем тут название деревни? Вы из деревни взлетали? Я спрашивала…
– Я понял, о чем вы спрашивали! Я с зоны взлетал! Но я никогда не сидел и не знаю, как там что называется – ни официально, ни на блатном жаргоне!
Я моргнула. И тут до меня дошло…
– Вы что, зэкам побег организовывали?
– Организовывал не я.
– Русская мафия?
Художник хмыкнул.
– Можно сказать и так, – вздохнул Максим. – Спонсоры мои. Я же вам объяснял, что мне требовались деньги на создание летательного аппарата. Но за все в жизни надо платить.
– Вы сами с какой целью его собирали? Что вы намеревались делать с летающей тарелкой? Устраивать экскурсионные полеты?
– Если вы в душе не изобретатель, то вам меня не понять… – медленно произнес Максим, глядя куда-то вдаль, будто мог пронзить взглядом стену деревянного дома.
– То есть вы не планировали как-то практически использовать ваше изобретение? Это изобретение ради изобретения? Я, кстати, не понимаю, зачем изобретать что-то непрактичное. И мне всегда казалось, что изобретатели руководствуются практическими соображениями. Необходимость или желание облегчить жизнь двигает мыслью. Знаете, как изобрели памперсы?
– При чем тут памперсы?! – закричал Максим. – Какая связь между ними и летательным аппаратом?
– Мужчина хотел облегчить себе жизнь – и мы имеем памперсы, которые на самом деле облегчили жизнь массе молодых родителей и тем, кто ухаживает за лежачими больными и стариками. Хотя изобретатель памперсов не думал о лежачих больных и стариках. Но все равно ему масса людей во всем мире может сказать огромное спасибо. А какая польза от летательного аппарата в форме тарелки? Материалы для желтой прессы? Что этот аппарат может сделать такого, что не могут уже существующие самолеты и вертолеты? Они ведь бывают разных размеров. И явно могут выполнять те функции, для которых предназначены тарелки.
Максим пожал плечами.
– Это усовершенствование уже имеющихся летательных аппаратов, – подал голос художник. Язык у него уже заплетался, и я с трудом поняла, что он сказал.
– Русская мафия решила, что при помощи такого летательного аппарата можно устраивать побеги из тюрем? Спасать своих товарищей, томящихся в застенках? – посмотрела я на Максима.
Он кивнул.
– И что произошло? Вы должны были спасти из застенков одного, а к нему присоединились еще двое?
Максим рассказал, что от него требовалось приземление на вполне определенном месте во вполне определенное время. Как я сама имела возможность убедиться, летающая тарелка, собранная Максимом, летает беззвучно. Если бы кто-то заметил ее в небе, то скорее всего ничего не стал бы предпринимать. Смотрели бы с удивлением. Стали бы обсуждать, что инопланетянам потребовалось в тех местах, что от них ждать. Средств ПВО на зоне нет.
– Вы садились днем?
– Да. Ночью как раз огни могли привлечь внимание, причем задолго до места моего назначения, и охрана могла бы как-то подготовиться или даже вызвать подкрепление. Огни видны издалека. А форму – тарелки – ночью могли бы и не разглядеть, в особенности если тучи. А тут я вынырнул из-за леса и быстро сел.
– Вы не привлекли ничье внимание по пути? В дневное время?
– Я летел довольно высоко и на большой скорости. То есть с земли не должны были подумать, что это летающая тарелка. Я же испытывал ее, потом читал в местных газетах сообщения очевидцев. Семен по моей просьбе с народом разговаривал. То есть оптимальным – для поставленных передо мной целей – был именно дневной, а не ночной полет.
– И русская мафия согласилась с таким положением вещей? И с вашими предложениями?
Максим кивнул.
