Анна и Сергей Литвиновы - Половина земного пути (сборник)
— Что? — оторвалась она от комментатора и непонимающе уставилась на выросшую рядом официантку. Та во второй раз участливо переспросила:
— Вы совсем не покушали салат. Вам не понравилось?
— Все просто супер! — бросила девушка. — Только не надо больше меня отвлекать, ладно?
Официантка обиженно удалилась. Кононова почти не заметила ее, она предвкушала свою первую маленькую победу, но… Программа-определитель физического адреса высветила явно издевательское: Каймановы острова, город Че-Гевара-град, проспект Ленина, дом 13, квартира 13.
— Ах ты, маленький засранец! — выругалась девушка. Почему-то она не сомневалась — наверное, по низкой пробы шутке с адресом, — что ей противостоял засранец, и именно маленький. — Ну, что ж, — пробормотала она, — мы, как говаривал вышеупомянутый Ленин, пойдем другим путем…
Как известно, полностью уничтожить информацию в компьютере невозможно — если только ты разобьешь жесткий диск на мелкие кусочки или расплавишь его в раскаленном металле. «Но и то еще не факт!» — как восклицал в этом месте своей лекции читавший Варе курс информационной безопасности профессор Зимин. Впрочем, Зимин, конечно, шутил — даже подготовленному человеку восстановить затертые файлы не всегда удается. Но не Варе Кононовой — с ее образованием, опытом и, что греха таить, благодаря почти неограниченным возможностям комиссии. Чего-чего, а новейшего программного обеспечения и кодов доступа к почтовым серверам у спецслужб хватает.
Поэтому через полчаса работы — чай остыл, салат так и остался нетронутым, официантки перестали обращать внимание на большую румяную деваху, неотрывно глядящую в комп, — Варвара восстановила для начала самое последнее электронное письмо, полученное несчастным Артемом. К нему прилагался видеофайл — небольшой, всего около шести мегабайт.
Письмо дошло до адресата в воскресенье, седьмого декабря, в двадцать один час сорок минут.
Тело мальчика нашли, рассказали оперативники, утром восьмого декабря. Жильцы снизу обнаружили протечку, стали звонить в дверь, никто не открывал, связались с бабушкой Артема, она пришла с ключами, и…
По заключению судмедэкспертов, смерть Веретенникова произошла около ноля часов в ночь с седьмого на восьмое. А до этого, как рассказали Варе питерские опера, он с десяти до одиннадцати вечера все пытался дозвониться — и с домашнего телефона, и с мобильного — до какого-то «левого» сотового номера, зарегистрированного на пенсионерку из Гатчины. Всего звонков насчитали шестнадцать. Парень явно был в отчаянии, но он не позвонил ни бабушке, ни родителям в их далекое посольство, ни своему близкому питерскому другу. Он упорно набирал и набирал один и тот же номер — который ему не отвечал.
Итак… Варя постаралась рассуждать хладнокровно. Значит, он получил письмо, прочел, посмотрел видео, потом начал названивать, не дозвонился и, отчаявшись, напился снотворного и лег в горячую ванну умирать.
* * *С внутренней дрожью и неожиданной гадливостью Варя открыла последнее полученное Артемом письмо. И, несмотря на то, что она была подготовлена, примерно представляла, что ей предстоит прочесть, текст больно ударил ей по глазам — словно обжигающим кипятком плеснули. Девушка старалась не впускать в себя текст, читать по диагонали, но все равно ей становилось плохо. Ей, постороннему человеку! Что ж тогда говорить о том несмышленыше, кому послание было адресовано.
…«Дорогой Артем!
Пришла пора сказать тебе правду. Горькую, но, увы…
Я не люблю тебя. И никогда не любила.
Ты глупец, бедняк, варвар. И мне никогда не было с тобой хорошо. Нигде: ни в жизни, ни в постели. Ты — ноль, деревяшка, полное ничтожество!
И не было у меня никакого мужа, от которого я, влюбившись в тебя, должна была скрываться. Только такой пень и осел, как ты, мог поверить в столь развесистую лажу. Я врала тебе, во всем врала — так было надо. Мне — надо.
Как ты понимаешь, картин своих ты больше никогда назад не получишь. И не увидишь.
Прощай навсегда!
Не любящая тебя и никогда не любившая
Н.
…А если ты совсем отупел и до тебя не доходят человеческие слова — можешь посмотреть картинку. Ведь ты, мальчик, любишь забавные картинки!»
Ощущая боль и ужас, Варя бесчувственной рукой, чтобы только побыстрей покончить с этим, запустила приложенный к письму видеофайл.
Там, как она и догадывалась, была порнуха. Самого мерзкого толка, снятая любительской видеокамерой. На пленке были двое. Женщина, довольно молодая, но, на взгляд Вари, очень так себе — брюнетка с чувственными губами и длинноватым носом. Она, совершенно голая, оседлала обнаженного молодого человека — красавчика-блондина — и фальшивым голосом покряхтывала: «Да!.. Так!.. Еще!.. Хорошо!..» Груди ее тряслись, а глаза были широко открыты и, словно издеваясь, бесстыже смотрели прямо в камеру.
Боковым зрением Варя заметила, что официантки, тосковавшие у стойки, переглянулись, и одна из них украдкой повертела пальцем у виска. Кононова вспыхнула и убрала звук. Она бы остановила пленку вообще, если бы не… Если бы не ощущение, что где-то она уже видела и второго участника порнофильма, и интерьер, в котором снималось действо. И тут до нее дошло: да ведь длинноволосый парень — не кто иной, как Александр Барсуков, самоубийца из подмосковного города Королёва! И «кино» снималось, похоже, в его спальне в пентхаузе дома на улице Циолковского!
И тут, словно по заказу, грянул телефонный звонок.
* * *Варвара остановила видео и взяла трубку.
— Это Аркадий Минаев зво́нит, — доложили ей.
— Кто? — не поняла девушка.
— Минаев я, лейтенант, участковый из Королёва, — раздельно и снисходительно, словно Варя была тупоголовой блондинкой, пояснил голос. — Вы тут вчера нашим самоубивцем интересовались…
— Да-да, — отрывисто сказала девушка. — А у вас что, есть для меня какие-то сведения?
— Ну, например, — с чувством собственного превосходства молвил участковый, — известна ли вам информация, что гражданин Барсуков был женат?
— Что?! — вскричала Варя.
— Ну да, — степенно продолжил лейтенант, которому оказалась приятной столь непосредственная реакция «фээсбэшницы». — Он два месяца назад поженился с одной особой и прописал ее на собственной жилплощади. Других у гражданина Барсукова наследников, получается, нет, поэтому по всем законам через шесть месяцев квартирка его достанется в полное и безоговорочное владение ей, жене. То есть теперь уже, извиняюсь, вдове. — Участковый хихикнул. — А у нас, конечно, не совсем Москва, но его апартаменты, я думаю, лимончика на три зеленых потянут…
— Имя! — вскричала девушка. — Как ее зовут?
— Записать есть чем?
— Есть, есть, говорите!
— Анастасия Ивановна Зараева, одна тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения, уроженка города Кургана. Успеваете?
Варя азартно вбивала данные в компьютер.
— Да, да, успеваю!
— Номер, серия паспорта требуются?
— Да, да!
А когда Кононова записала все установочные данные и устало откинулась на спинку диванчика белой кожи, к ней подскочила официантка. Хотя посетительницей Варя оказалась единственной, кажется, девчатам она надоела, и те не чаяли выпроводить ее на мороз.
— Желаете еще что-нибудь? — спросила девушка.
— Да, — выдохнула Варя. — Желаю. Принеси-ка мне водки, сразу сто граммов.
И почему-то вдруг вспомнила, как говаривал здесь, в Питере, ее отец: «Ленинград — коварный город (папа по привычке именовал Северную столицу ее старым именем), здесь сама природа подталкивает тебя выпить. Да и страсти тут вечно кипят нешуточные…»
«Да, папа, ты прав, — мысленно ответила ему дочка. — Ты прав, мой дорогой папочка, прав, как всегда…»
Но не успела Варя выпить заказанную водку, не успела даже официантка принести ей рюмку, раздался еще один звонок. Ровно в тот момент, когда она о нем совершенно забыла, ей позвонил участковый Борис Федосов.
— Варя? Куда ты пропала?
Сил не было с ним пикироваться, и девушка устало бросила:
— Я в командировке.
— Когда вернешься?
Делать в Питере ей, пожалуй, больше нечего, расследование пора переносить в Москву, и Кононова сказала:
— Возможно, сегодня вечером.
— Я тебя встречу.
— Не надо. Я сама еще не знаю, когда приеду.
— А наш дознаватель все-таки допросил вдову Руткову, — сообщил капитан Федосов.
