KnigaRead.com/

Роберто Савьяно - Гоморра

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Роберто Савьяно, "Гоморра" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Паоло Ди Лауро настигают 16 сентября 2005 года на виа Канонико Сторнайоло. Он прячется в скромном доме Фортунаты Лигуори, подруги одной мафиозной «шестерки». Никому неизвестное место, вроде того, где отсиживался его сын Козимо. В бетонных джунглях гораздо проще замаскироваться в каком-нибудь доме, безразличном к лицам и чужим жизням. Настоящее небытие возможно только в городских трущобах, оно эффективнее, чем прятаться в подполе. Паоло Ди Лауро чуть не попался в день своего рождения. Придя домой на семейный ужин, он бросил нешуточный вызов полиции половины Европы. Но кто-то успел его предупредить. Карабинеры ворвались в дом и увидели накрытый стол, за которым пустовало одно место. Теперь же специальный оперативный отряд карабинеров, или СОО, решает действовать наверняка. Нервы у карабинеров напряжены до предела. Всю ночь они наблюдали за домом и наконец в четыре часа утра проникают внутрь. Босс же невозмутим и успокаивает их.

— Заходите… видите же, я неопасен… проблем не будет.

Двадцать полицейских машин сопровождают автомобиль с арестованным, а впереди едут еще четыре мотоцикла, проверяя, нет ли засады. Кортеж несется на огромной скорости, босса везут в бронированной машине. Возможных путей следования три. Первый — пересечь виа Каподимонте, потом промчаться по виа Пессина и пьяцца Данте; второй — перекрыть корсо Секондильяно и выехать на скоростную дорогу, ведущую в район Вомеро. На случай непредвиденных обстоятельств наготове стоит вертолет, готовый осуществить транспортировку по воздуху. Мотоциклисты сообщают, что впереди по курсу стоит подозрительная машина. Все ожидают нападения, но тревога ложная. Босса привозят в казарму карабинеров на виа Пастренго, в самый центр Неаполя. Вертолет снижается, пыль и земля с клумб на площади поднимаются в воздух и кружатся в вихре вместе с пластиковыми пакетами, бумажными салфетками, газетными листами. Мусорный вихрь.

Все проходит без осложнений. Но надо сразу распространить новость об аресте, показать, что удалось поймать неуловимого, арестовать босса. Журналисты уже ждут у дверей казармы, когда прибывает кавалькада из бронированных и полицейских автомобилей; завидев их, карабинеры садятся на дверцы машин. Окно с опущенным стеклом используют как седло, демонстративно держат в руках оружие, на лицах маски, на груди написано «Карабинеры». После ареста Джованни Бруски каждый карабинер и полицейский мечтает попасть в объектив в таком виде. Награда за проведенные в засаде ночи, удовлетворение от успешной охоты, первые полосы газет. Паоло Ди Лауро, выходящий из казармы, обходится без бравады своего сына Козимо, он сильно наклоняется, так что не видно лица, и телекамеры с фотографами довольствуются видом лысины. Возможно, это такой способ защиты. Если его снимут со всех возможных ракурсов сотни объективов и десятки телекамер, то он станет известен всей Италии, и тогда наверняка ничего не знавшие, но видевшие его соседи обратятся с показаниями в полицию. Не стоит облегчать работу следователям и обнародовать все свои секреты. Но кто-то воспринимает его опущенную голову как знак отвращения к вспышкам и камерам, как нежелание выглядеть в глазах зевак дрессированным медведем из зверинца.

Через несколько дней Паоло Ди Лауро предстал перед судом, слушание проходило в зале № 215. Мне с трудом удалось найти свободное место среди многочисленных родственников подсудимого. Босс произнес только одно слово «здесь» в начале заседания. Больше слова ему не понадобились. Жесты, подмигивания, гримасы и ухмылки сложились в пантомиму, с помощью которой он общался с присутствующими, сидя на скамье подсудимых. Здоровался, отвечал, успокаивал. Место за моей спиной занял крупный мужчина с проседью в волосах. Мне показалось, Паоло Ди Лауро смотрит прямо на меня, но на самом деле его интересовал мой сосед. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом каморрист подмигнул.

Складывалось такое ощущение, что, узнав об аресте, многие пришли поздороваться с Паоло, которого уже долгое время не видели, поскольку тот был в бегах. Ди Лауро пришел на заседание в джинсах и темной тенниске. На ногах Paciotti, обувь этой марки здесь носят все главари кланов. Тюремщики освободили ему руки, сняв наручники. Достаточно решетки. В зал заходит весь цвет общества северного Неаполя: Раффаэле Аббинанте, Энрико д'Аванцо, Джузеппе Крискуоло, Арканджело Валентино, Мария Престьери, Маурицио Престьери, Сальваторе Бритти и Винченцо Ди Лауро. Соратники подсудимого, нынешние и бывшие, сидящие сегодня в разных углах: его люди и «испанцы». Элегантнее всех одет Престьери, на нем синий пиджак и голубая рубашка в клетку. Он первым подходит к защитному стеклу, отделяющему босса от остального мира. Здороваются. К ним присоединяется Энрико д'Аванцо, им удается даже о чем-то пошептаться через трещины в пуленепробиваемом стекле. Многие каморристы не видели Ди Лауро уже несколько лет. Винченцо не встречал отца с тех пор, как в 2002 году ему пришлось удариться в бега и затем отсиживаться в пьемонтском Кивассо вплоть до ареста в 2004 году.

Я не спускал глаз с босса. Каждый его жест или гримаса казались мне достаточным материалом для написания многостраничных интерпретаций, для создания нового тайного языка знаков. Бессловесный диалог с сыном выглядел очень странно. Винченцо показал на безымянный палец своей левой руки указательным правой, будто спрашивая, где обручальное кольцо. Босс поднял руки к голове, к ушам и изобразил руль, который он якобы крутит. Мне не удавалось проникнуть в суть этих жестов. По версии газетчиков Винченцо задал отцу вопрос, почему тот без кольца, а он ответил, что карабинеры забрали все золото. По окончании пантомимы, состоящей из жестов, гримас, подмигиваний, шевеления губами и прижатых к стеклу рук, Паоло Ди Лауро замер, глядя на сына с улыбкой. Они поцеловались через стекло. После слушания адвокат обратился к судье, чтобы отцу разрешили обнять сына. Разрешили. Подсудимого охраняли семеро полицейских.

«Ты бледен», — заметил Винченцо, а отец ответил, пристально глядя ему в глаза: «Уже много лет это лицо не видит солнца».

Скрывающиеся от правосудия преступники часто теряют жизненную энергию еще до ареста. Когда долго прячешься, начинаешь остро ощущать невозможность воспользоваться собственным богатством, поэтому боссы особенно сильно чувствуют связь со своими людьми — она становится единственным объективным мерилом их экономического и общественного успеха. Сложная система защиты, нездоровая, доходящая до психоза потребность просчитывать каждый шаг, заточение большую часть времени в одной и той же комнате, откуда осуществляется управление делами, — все это делает скрывающихся боссов заложниками собственного бизнеса. Какая-то синьора в зале суда рассказала мне один эпизод из подпольной жизни Ди Лауро. Она выглядела как учительница и была крашеной блондинкой, волосы отливали желтизной, а отросшие корни выдавали натуральный цвет. Ее голос был низким и чуть охрипшим. Речь шла о тех временах, когда Паоло Ди Лауро еще колесил по дорогам Секондильяно, вынужденный действовать соответственно всяким продуманным до мелочей стратегиям. Казалось, женщина даже сочувствует боссу, поскольку ему пришлось терпеть такие лишения. Она поведала, что у него было пять одинаковых машин: совпадали цвет, модель и номер. Когда ему надо было куда-то попасть, то одновременно выезжало пять машин, и он, естественно, сидел лишь в одной из них. Каждый автомобиль сопровождали телохранители, но даже они не знали наверняка, где сейчас находится босс. Машина выезжала за ворота виллы, и за ней пристраивалась охрана. Так с большой долей вероятности можно избежать предательств, но эта тактика еще и открыто сообщает о передвижениях босса. В голосе синьоры звучало сострадание: человек, вынужденный все время опасаться за свою жизнь, обречен на страдания и одиночество. Когда вся эта суматоха с языком жестов, объятиями, приветствиями и подмигиваниями подошла к концу и люди, принадлежащие к самым опасным кругам Неаполя, расселись по местам, отделявшее босса стекло было покрыто всевозможными пятнами: отпечатками ладоней и губ, жирными следами.


Менее чем через сутки после ареста Ди Лауро около транспортной развязки в Арцано обнаружили дрожащего как осиновый лист молодого поляка, который волок куда-то здоровенный мешок. Юноша был забрызган кровью, страх лишил его возможности нормально двигаться. В мешке оказалось тело. Перед смертью человека пытали, изуродовав до такой степени, что тело казалось выпотрошенным. Даже если заставить кого-то проглотить бомбу, чтобы она взорвалась у него в желудке, это будет гуманнее. Тело принадлежало Эдоардо Ла Монике, но опознать его не представлялось возможным. От лица остались одни губы, все остальное являло собой кровавое месиво. Израненное тело было покрыто коркой запекшейся крови. Мафиозо связали и на протяжении нескольких часов били доской, из которой торчали гвозди. Каждый удар оставлял на теле рану, он не просто ломал кости, но перфорировал плоть, вгоняя в нее гвозди. Пленнику отрезали уши и язык, сломали запястья, выдавили плоскогубцами глаза, а он при этом был еще жив и даже в сознании. Смерть наступила, когда ему раздробили лицо молотком и полоснули ножом по рту, так что получился крест. Тело должны были отнести на помойку, чтобы потом его, уже разложившимся, нашли в куче мусора. Всем понятно написанное кровью послание, хотя на трупе можно разглядеть только следы пыток. Ушами он слышал, где прячется босс, запястья направляли движения рук, бравших деньги, глаза видели, как ему отрезали язык, с помощью которого было совершено предательство. Разбитое лицо означало двуличие, с которым он совершил преступление против Системы. Метка на губах запечатала их навеки за предательство. Эдоардо Ла Моника не имел судимостей. Фамилия говорила за него: он принадлежал к одной из семей, сделавших Секондильяно землей каморры и центром предпринимательства. С этой семьей были связаны первые шаги Паоло Ди Лауро. Обстоятельства смерти Эдоардо Ла Моники и Джулио Руджеры очень похожи. Обоих пытали и истязали с особой жестокостью за несколько часов до ареста боссов. Освежеванные, искалеченные, выпотрошенные. Уже давно не видели подобных убийств со времен Кутоло и преданного ему киллера Паскуале Барры, по кличке Животное, который стал известен после убийства Фрэнсиса Турателлы прямо в камере: Барра вырвал руками у того из груди сердце и впился в него зубами. Подобные ритуалы отошли в прошлое, но секондильянская файда вытащила их вновь на свет, превратив каждый поступок, каждый сантиметр плоти, каждое слово в средство объявления войны.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*