Ким Ньюман - Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
В клубах я порой сталкивался с подобными чудаками (вспомнить хоть Джона Рокстона), одержимыми охотой на неизвестные науке виды. Их обычно не пугает судьба предшественников, которые отошли в мир иной, преследуя чудовище. Нет, они бесстрашно отправляются выслеживать шотландских озёрных змеев или жеводанского зверя. Возвращаются обычно с такими нелепыми, кое-как сшитыми трофеями, что хоть на ярмарке выставляй. И тем не менее каждый год отважные учёные открывают всё новые диковинки, а вскоре по их следам пускаются отважные охотники, такие как ваш покорный слуга. Почётно окрестить латинским именем какого-нибудь лемура, бородавочника или стрекозу, но гораздо почётнее первым пристрелить неведомого зверя и повесить шкуру над камином. Я знаю, о чём говорю, поверьте ветерану, который пару раз прогуливался по Гималаям вместе с кошмарным снежным человеком.
Если верить Дунстану, в Заповеднике обитала популяция необыкновенно крупных и выносливых волков. Их собратья вымерли по всей Британии, а эти якобы чудом уцелели. Раз выслеживая «уэссекского волка», недоумок споткнулся о пень, сломал ногу и в результате умер от гангрены, не оставив наследника. На нём род д’Эрбервиллей и прервался…
…До тех пор, пока Саймон Сток не скопил себе на предков.
IV
Джаспер Сток пересказал нам легенду (ту, что Ленивый Глаз услышал от Трингхэма в пабе) и вернулся в настоящее:
— Спустя две ночи в Заповеднике поднялся вой. Слыхал я койотов и слыхал краснокожих, которые прикидывались койотами. Тут было что-то другое. Знаете такой животный вопль, когда кого-нибудь долго пытают? С непокорной жертвы уже сошла вся спесь, но тело ещё сопротивляется? Идущий из глубины существа крик, когда разум не выдерживает и трескается, словно орех?
Мориарти кивнул, едва заметно улыбнувшись.
— Так вот, тот вой был гораздо хуже. Все в поместье повыскакивали из постелей (своих или чужих) прямо в сорочках. Напялив сапоги и похватав ружья, мы собрались в большом зале.
— Я схватился за Герти, — вспомнил Дэн’л.
— Казалось, вой доносится отовсюду, проникает в дом, подобно сквозняку. У обычно невозмутимого Накжинского дрогнула рука, и он случайно выстрелил в старинный доспех. Горничные закудахтали. Саул и так постоянно не в себе, а тут уселся возле окна, уставился на луну (сам точь-в-точь привидение) и пробормотал: «Красный Шак». Вот так я впервые и услышал имя. Спросил, о чём это он, но дурачок грезил наяву. Мод не дала мне вытрясти из своего братца ответ, сказала, при полной луне Саул всегда чудачит. Ещё одна …… деталь, будто специально предназначенная, чтобы лишить меня покоя. Вой не прекращался, грохот от выстрела Альбиноса ещё звенел в ушах. И тут Ленивый Глаз рассказал мне байку пастора Трингхэма. Призрачный пёс! Я мигом смекнул: мне кто-то морочит голову. Кто-то не желает моего процветания в Трэнтридже. Ни на минуту не поверю в сказочки про дьявольских собак или проклятие д’Эрбервиллей. А корень всех зол вижу во вполне материальном Диггори Венне. Сунул, видимо, свой красный нос в мои дела. Я велел мальчикам выследить этого …… и покончить с ним.
Дэн’л скорчил глуповатую рожу.
— Когда я отдаю приказы, то ожидаю немедленного их выполнения, — продолжал Сток. — Однако мои люди медлили. Ленивый Глаз не счёл нужным пересказать мне историю про собаку сразу же, как её услышал, но зато успел посвятить в неё всех остальных, да ещё с такими подробностями, что суеверные олухи насмерть перепугались. — Он бросил презрительный взгляд на великана. — Мод и её братцы знали легенду с детства, слуги тоже. Красный Шак оказался новостью для меня одного. Я решил выйти с винчестером и по-хозяйски разобраться с этим воющим безобразием. Брэхэм меня отговорил. А ещё считается самым разумным членом семейства Дерби, даже образование получил! Накжинский наконец взял себя в руки и сказал, что пристрелит тварь, если, конечно, в её жилах течёт кровь. Вместе мы вышли из замка. Вой тут же прекратился… и следом за нами сразу высыпали остальные трусы.
— Все были на месте? Никто не улизнул? — поинтересовался профессор.
— Никто. Посчитал по головам и проверил поимённо. Как и вы, я подумал, что в доме завёлся предатель. Но все были там. На рассвете две горничные и помощник конюха взяли расчёт и сбежали из поместья, словно за их головы назначил награду какой-нибудь Эрп. Одна девица даже не дождалась жалованья. Другая заявила, что торговать собой в Кэстербридже и то безопаснее. Понимаете, с чем я столкнулся?
— И всё из-за какого-то ночного воя? — фыркнул я.
— Кто-то забрался в курятник и перебил птицу…
— Повсюду кишки, перья, клювы и глаза, — кивнул Дэн’л. — После такого и есть-то не захочешь!
— Днём Брэхэм немного пришёл в себя и заявил, что виновата лиса или хорёк. Возможно даже, лиса и хорёк действовали заодно. Мерзкие твари. Я велел поставить вокруг курятников новую ограду, крепче прибить доски… и купить новых кур. Никакой лисе или хорьку не согнать меня с моей земли. Потом вытряс из Ленивого Глаза и Мод все подробности о Красном Шаке. Трэнтридж-Холл не случайно подвергся налёту, и вой был неспроста. Это открытый вызов мне.
На следующую ночь вой повторился… но уже дальше от дома. Караульные ничего не заметили. Я хотел отправиться в Заповедник и убить того, кто стоит за всем этим, но меня снова отговорили. По зрелом размышлении я согласился с Брэхэмом. Разумеется, никакая дьявольская собака не поджидала меня на поляне, где когда-то сожрали злодея Пэгана… но меня явно пытались заманить в лес. Там можно покончить с человеком, а свалят всё на привидение. Призраков за убийство не вешают. Так что я велел не обращать внимания на шум и разойтись по кроватям. Сам спал в ту ночь как младенец.
Утром Гит Придл, один из арендаторов, недосчитался нескольких овец. Судя по следам, они сперва истекли кровью. Но это уже его трудности — ренту никто не отменял. Альбинос слегка его поколотил, так что я, несомненно, получу свои денежки. Кто-то точно плетёт интриги, и я всё ещё подозреваю красную рожу. Хотя после порки Венн в деревню и носа не кажет. В тот день мы собирали подать, и я велел тщательно всё обыскать. Заглянули в каждый амбар, проверили скотину, внесённую в ведомости. И никого не нашли. Разве несколько овец и коров, которых подлые навозники скрывали от учётчика. Пришлось продырявить пару ушей при помощи клещей для проволоки. В следующий раз неповадно будет. До сих пор неясна судьба знаменитого чёрного барана Гита Придла, — думаю, на самом деле негодяй его спрятал, вряд ли скотину украли. Но и его мы тоже не нашли. И ни малейших следов охряника. Или Красного Шака.
Днём велел обыскать Заповедник, хотя и понимал всю безнадёжность этой затеи. Потом решил устроить Красному Шаку ловушку (луна оставалась почти полной). Дом и имение без охраны не оставишь — слишком очевидно. Так что мои мальчики просто сидели ночью на посту и громко жаловались на жизнь, а ближе к утру якобы улизнули спать. Но это уловка. На самом деле ещё до рассвета Ленивый Глаз незаметно выбрался из поместья и залёг возле курятников. Он накрывается этаким одеялом из листьев и веток и становится не отличим ни с виду, ни по запаху от кучи мусора. Искусный охотник на краснорожих может так лежать целыми днями. На плакате, где обещано вознаграждение за его голову, среди прочих кличек есть и Мастер Засады. Я велел стрелять в любого ……, который сунет нос в мои владения. В ту ночь не было никакого воя. «Мастер Засады перехитрил Красного Шака», — радостно подумал я…
Но утром Ленивого Глаза не оказалось на посту. Его «одеяло» валялось в сторонке, а следы вели в Заповедник. Мы с Дэн’лом ринулись туда. Отпечатки ног отчётливо виднелись даже в утреннем тумане. Джека мы нашли на поляне, он был ещё жив. Из разорванного горла вытекала пузырящаяся кровь. Сквозь рану со свистом вырывался воздух. Бедняга так и не смог ничего сказать перед смертью. Кобура была пустой, а револьвер мы обнаружили в нескольких ярдах, его всё ещё сжимала рука Джека — она лежала отдельно от тела. Я не следопыт, но даже мне очевидно: там побывало нечто крупное — кусты поломаны, а трава примята. На мягкой земле осталось вот это…
Сток вытащил из кармана пальто завёрнутый в красный шарф предмет и протянул его Мориарти.
— Думаю, это по вашей части, Моран, — сказал тот, передавая улику мне. — Гипсовый слепок отпечатка лапы — видал я подобные штучки. Судя по форме, собака или волк, но судя по расстоянию между когтями, этот зверь не меньше тигра или носорога.
— Дурацкая легенда утверждает, — продолжал Сток, — что Красный Шак карает д’Эрбервиллей каждый раз, как в семье рождается тиран и злодей. Я не склонен к самообману. Мои арендаторы видят во мне именно тирана и злодея. Если им так легче — пожалуйста. Лишь бы работали, платили денежки да кланялись. Надежды, которые я возлагаю на Трэнтридж, непосредственно зависят от репутации тирана и злодея. Я изучил немецкую экономику: то, что раньше называли тиранией, в нынешние времена считается достойным и даже необходимым методом. К тому же я и сам не прочь прослыть злодеем. И это моё законное право, я хозяин Трэнтриджа. Поэтому и пришёл к вам…
