Мария Ланг - Скандинавский детектив. Сборник
Репортеры понимающе переглянулись.
— Боттмер показал ей письма, — предположил репортер с бакенбардами, — и хотел, чтобы она в тот же вечер за них заплатила.
— Ну да, так думает прокурор, — подтвердил другой.
А прокурор тем временем сменил тему.
— Фру Викторсон, — сказал он, — вы вспоминали, что у вас с мужем никогда не шла речь о разводе. Но тем не менее вы сами об этом думали, верно?
— Нет, Для этого не было никаких причин.
— А вы не припоминаете, что как-то раз, еще до того, как отпустили Боттмера, вы спрашивали некоего юридически подкованного человека из своих знакомых, как обстоят дела с интересами супруги в случае развода на основании доказанной измены?
— Да, помню, спрашивала. Я читала о подобном случае в каком-то журнале.
— Вы так показали на допросе. И тогда же указали точно, какие журналы читаете. Мы просмотрели все номера, которые можно принять в расчет, но ни в одном ничего подобного не нашли. Можете вы нам это как-то объяснить?
— Это мог быть любой другой журнал, который я купила по случаю.
Фру Эркендорф довольно ухмыльнулась. Она знала, к кому с этим вопросом обратилась фру Викторсон и какой получила ответ.
— Теперь давайте посмотрим, — продолжал прокурор, — что вы делали тем вечером. Вы отправились следом за Боттмером. Сказали мужу, что уходите?
— Он как раз собирался ложиться.
В качестве пояснения защитник уточнил:
— У супругов отдельные спальни.
Присяжный с бабочкой смерил подсудимую пронзительным взглядом.
— Боттмер,— продолжал прокурор, — сказал вам, в какой гостинице остановился, но не сказал, в каком номере. Это так?
— Да, так.
— И как вы собирались попасть в гостиницу?
— Об этом я не думала.
— Если бы вы попали туда, как вы собирались найти номер Боттмера?
— Не знаю. Так далеко я в своих рассуждениях не заходила.
— Вы настаиваете, что шли туда и при том не имели ключа?
— Да.
— Хотя знаете, что при обыске у вас дома был найден спрятанный ключ от входа в гостиницу.
— Один из ключей от гостиницы! — запротестовала обвиняемая. — А не ключ. Таких ключей несколько.
— Хотя знаете, что при обыске у вас был обнаружен один из ключей от гостиницы? — поправился прокурор.
— Да. Но я не имею понятия, как он туда попал, — отрезала фру Викторсон.
— В таком случае других вопросов я пока больше не имею.
Защитник сразу встал и показал себя во всей своей красе. Он был рослым мужчиной с яйцеобразной головой и характерным профилем. Кто не знал, что адвокат знаменит на всю страну, мог принять его за актера, прославившегося в ролях мошенников.
Он повернулся к фру Викторсон с миной недоверчивого сочувствия.
— Тут говорилось о вашей дружбе со Стуре Боттмером. Я хотел бы узнать об этом побольше. Вы выходили вместе в море на яхте. Часто?
— Раза два-три.
— Так, два-три раза. Надолго?
— Часа по четыре примерно. Выходили мы в море воскресным утром и возвращались еще до обеда.
Казалось, недоверие адвоката исчезло, но не совсем и не без остатка. Он вновь спросил:
— Вы посещали Боттмера у него дома?
— Ну да. Правда, не одна, он всегда приглашал целую компанию.
— Вместе со своим мужем?
— Его приглашали всегда, но несколько раз он был занят на работе, так что я ходила без него.
— Это были, — голос адвоката сразу стал резким и угрожающим, — вечеринки в поздние часы?
— Вовсе нет. Мы всегда расходились еще до десяти.
Прежде чем адвокат успел задать новый вопрос, фру Викторсон продолжила:
— Боттмер был, как говорится, ранняя пташка и не любил засиживаться допоздна. Несколько раз мы ходили в «Бродвей», и он всегда выбирал семичасовой сеанс.
Теперь адвокат держался так, будто избавился от всяких подозрений. И доверчиво спросил:
— Фру Викторсон, скажите, случалось ли когда-нибудь… поймите меня правильно. Аброка — город маленький, тут люди любят наблюдать за ближними… Так не случалось ли, чтобы говорили, что вы слишком часто показываетесь с Боттмером или нечто подобное?
— Никогда, — без малейших колебаний заявила фру Викторсон, — ничего подобного мне никто не говорил. И для этого не было поводов.
— Спасибо, — заключил адвокат. — Больше вопросов не имею.
— А я имею, — вмешался окружной прокурор. — Вы только что сказали, фру Викторсон, что Боттмер был из тех, кого зовут ранними пташками. Если я вас верно понял, вечерами он ложился рано. Но тогда как объяснить, что вы пошли к нему в гостиницу в полночь и рассчитывали, что он еще не лег спать? Или вы полагали, что застанете его крепко спящим?
— Недопустимый вопрос! — взвился защитник.
— Тогда я на нем не настаиваю, — равнодушно отмахнулся прокурор. — Полагаю, это все.
Первая часть заседания завершилась. Окружной прокурор торопливо прошагал к судейскому столу и передал письменные доказательства, на которые собирался опираться. Потом то же самое сделал и защитник. Репортеры за своим столом строчили перьями, будто речь шла о жизни и смерти. Репортер с рыжими бакенбардами закончил первым.
— Ну и задал он ей, бедняжка дара речи лишилась,— спокойно заметил он коллеге.
— Первый раунд за прокурором, — признал коллега, продолжая писать.
Публика в зале суда зашевелилась. Жена директора школы удивленно уставилась на аптекаршу. Дези тихо всхлипывала. Лысеющий торговец галантереей, дрожа от возбуждения, повернулся к молочнику.
— Петля затягивается все туже, — заметил он.
— Процесс еще не закончен, — возразил молочник.
Полицейский за спиной обвиняемой потянулся, зевнул и собрался выводить подопечную. Лена Атвид наклонилась к Остлунду из «Окружных вестей».
— Я не разбираюсь в процедурах, — призналась она. — Что теперь будут делать?
— Есть, — хмыкнул Остлунд.
Окружной судья испытующе посмотрел на присяжных. Председатель коллегии открыл глаза и сделал умный вид.
— Полагаю, лучше пообедать, прежде чем приступать к рассмотрению доказательств, верно? — предложил судья. — Заседание продолжим, скажем, в половине второго. Согласны?
Присяжные дружно кивнули. Объявили перерыв. Члены коллегии присяжных и судья поднялись с мест. Через несколько минут и свидетелям сообщили, когда нужно вернуться, и выпустили их из комнаты, как заспанных птиц из клетки.
5.
«Гранд-отель» был переполнен. Для присяжных заказали отдельный стол. Присяжные немного расслабились и теперь потирали руки при виде того, что им подают. Во главе стола сидел свежий и отдохнувший председатель коллегии.
— Ясно, что она гуляла с Боттмером, — заметил один из присяжных, подгребая картошку к селедке.
— Ну и что?— спросила фру Ларсон.— Разве в наши просвещенные времена это могло стать мотивом убийства?
— Люди нередко хотят избежать последствий своего поведения,— заметил мудрый крестьянин,— а это испокон веков бывало мотивом убийства.
— Приступим к первому, — предложил председатель коллегии.
Присяжный из Сольвакры вытер рот и осмотрелся.
— Забавно,— сказал он,— что я был в городе в ту самую ночь, когда произошло убийство. Жена споткнулась на лестнице в погреб и сломала ногу. Я не дозвонился до врача, взял машину и помчался в город, чтобы не терять времени даром.
— И застали его?
— Он как раз возвращался домой с вечеринки у обвиняемой.
— А что она? Вы видели ее?
— Ну откуда,— ухмыльнулся присяжный.— В таком случае я сидел бы на скамье свидетелей, а не здесь. Фру Ларсон, вы не подадите мне свиные ребрышки?
— Приятного аппетита, — пожелала фру Ларсон. — А чем кончилось дело со сломанной ногой вашей жены? Доктор Скродерстрем…
— Наложил на ногу гипс, он по этой части мастер, — уважительно заключил присяжный. — А что касается жены, то думаю, будет немного прихрамывать, но она у меня работящая и на все прочее тоже годится.
Через несколько столов от них защитник беседовал с репортерами. Настроение у него было прекрасное.
— Принеси еще пару тарелок, — приказал он официанту. — Принеси все, что есть, пусть это выглядит торжественно. И свежие булочки не забудь!
— Адвокат, вы верите ее словам? — спросила Лена Атвид.
Великий человек плутовски ухмыльнулся.
— Если бы я вам рассказал, каким клиентам верю, остальным бы стало совсем невесело. А таких большинство, — солидно добавил он.
— Но вот я ей верю, — неожиданно заявила Лена Атвид. — Она спешит к мужчине и забывает при этом и про время, и про ключ — про все. Когда старики читают что-то подобное по бумажке, это звучит неубедительно, но так каждый день поступают тысячи женщин.
— Но ключ она не забыла, — напомнил репортер с бакенбардами.— Его нашли при обыске.
