Евгения Михайлова - Исповедь на краю
В банкетном зале они вновь встретились со Стасом, но тот уже подавал себя как главное блюдо ужина: ослепительно улыбался министру культуры, известной балерине гигантского роста в вычурном и безвкусном платье, собственной жене в черном кожаном наряде – она была в компании деловых мужчин. Раиса показала Гере одну девушку:
– Ни за что не поверишь! Это «Мисс Вселенная»!
Девушка была высокой, стройной, но отнюдь не худой. Одета в трикотажное, закрытое, и до колен, платье – белое в черную полоску, большой, довольно нелепый белый шарф и желтые сапоги дополняли наряд. Темно-каштановые волосы, расчесанные на прямой пробор, обрамляли очень милое и несчастное личико. Гера оглянулся вокруг и все понял. Расфуфыренные, сверкающие бриллиантами дамы, сопровождаемые мужчинами с ничего не выражающими лицами и отблеском огромных состояний на лбу, смотрели на «Мисс Вселенную» с нескрываемой насмешкой и довольно громко переговаривались. Гера услышал слова: «Желтые сапоги».
– Рая, давай к ней подойдем.
– Как хочешь. – Раиса пожала плечами и через минуту уже улыбалась девушке почти доброжелательно, знакомясь и представляя ей Геру. Опасности для нее девица не представляла. «Неуклюжая и вообще овца», – профессионально оценила ее Раиса. К себе в салон массажисткой она бы такую точно не взяла.
– Вам здесь не очень нравится? – дружески улыбнулся девушке Гера. – Я тоже в первый раз на такой понтярной тусовке. Сядем вместе?
* * *Андрей Ильич уже несколько часов кружил в своем «жигуленке». Сомнений быть не могло. Этот «Москвич» ездит за ним. И не первый день. Он набрал номер по мобильнику.
– Василий Иванович? Добрый день, дорогой! Как дела? Как здоровье супруги, деток? Очень рад. Я как-нибудь заеду к вам, привезу новый препарат для вашей тещи. Чудодейственное средство. Все очищает. Печень, почки, кровь… А у меня маленькая просьба, Василий Иванович. Не проверите по своим каналам: синий «Москвич», номер… Буду бесконечно признателен. Жду. Желательно побыстрее, но как получится. Номер моего мобильного помните? Ну, все. Всегда ваш.
Он еще поездил по улицам, заехал в супермаркет, купил продуктов, бутылку «Хеннесси» и вернулся к себе на Красноармейскую. Поднялся в квартиру и сквозь крошечную щель в жалюзи посмотрел вниз. Синий «Москвич» стоял во дворе.
Андрей Ильич удобно расположился в роскошном кожаном кресле апельсинового цвета, с наслаждением вдохнул запах коньяка в широком бокале, аккуратно пригубил и подождал, пока тепло доберется до сердца. Но тревога не исчезла. Он вновь подошел к окну. Уже темнело, но машину разглядеть удалось. Тошнота поднялась к горлу. Самое ненавистное чувство. Страх погони. Он почти забыл, что это такое. Последние годы принесли не только успех его маленькому бизнесу, но и чудесное ощущение полной безнаказанности. Когда-то Андрей Ильич боялся возможных догадок коллег, доносов соседей, а при слове «прокуратура» изо всех сил старался не потерять сознание. Сейчас он просто занимал свою нишу в огромном, разнообразном и со всех сторон защищенном небоскребе криминала. Андрей Ильич почувствовал себя почти невидимкой. Кто-то выслеживал наркомафию, кто-то ломал голову вместе с шеей, разбираясь в преступлениях нефтяных и золотых королей, остались даже чудаки, преследующие серийных маньяков. Но исчезновение детей, чаще всего сирот, в разное время в разных местах при несхожих обстоятельствах никто не связывал вместе, не искал одного организатора.
Для того чтобы сократить и упростить путь от момента похищения до получения внушительного гонорара, понадобились некоторые вложения. На содержание чиновников, милиционеров, таможенников и, конечно, хирургов. Понадобился небольшой, постоянно сменяемый штат. Появился даже щедрый и не вдающийся в детали спонсор. Точнее – спонсорша. Он ей доверял не потому, что она такая уж честная, а потому, что знал ее, как собственный деформированный ноготь на правой ноге. Не без его участия она из несчастного прыщавого переростка-мутанта превратилась в настоящую бандершу, осторожную, безжалостную, хищную и для него абсолютно предсказуемую. Как это приятно – вкладывать в дело чужие деньги и подсчитывать свои прибыли. Да и затраты Раисы окупались в тысячи раз.
Чтобы успокоиться, Андрей Ильич прибег к самому действенному средству. Подошел к камину, нажал невидимую кнопку, и четыре облицовочных квадратика съехали в сторону. Под ними был сейф. Андрей Ильич набрал код, открыл дверцу и окинул влюбленным взглядом содержимое. Внушительные пачки денег, шкатулки с драгоценностями, мешочки с алмазами и изумрудами, слитки золота. Он почувствовал возбуждение, которое казалось ему гораздо более сильным, чем сексуальное. Это было полное обладание, не унижающее, а возвышающее личность.
Позвонил Василий Иванович. По-генеральски пренебрежительные нотки в его голосе подействовали на Андрея Ильича, как валидол.
– Я думаю, тревога ложная. Ерунда какая-то. Машина принадлежит оперу из ОВД «Гольяново». Молодой паренек. Три года назад из армии вернулся. Сейчас в отпуске. Может, кто-то из ваших конкурентов попросил его последить. Молодежь у нас так подрабатывает.
– У меня нет конкурентов. Но спасибо большое. Действительно, скорее всего, это ерунда. И давно он в отпуске?
– Ушел неделю назад. Сказал, поедет к теще за город. Да, фамилия его Пантелеев. Володя Пантелеев. Домашний адрес нужен?
– Да. Запишу на всякий случай.
* * *Наташа Борисова представила лорда Фортмена подругам из московского модельного агентства. Он приветливо улыбнулся всем и никому. Они оскалили зубы от общего стоматолога и уставились на него вечно голодными, завистливыми глазами. Он знал этот женский тип: высокие, мускулистые, беспокойные… Наташа на их фоне казалась особенно хрупкой, юной и нежной.
Уловив момент, он отвел Наташу в сторону.
– Надеюсь, сегодня ты сможешь поехать ко мне?
– Ох, – почему-то смутилась Наташа. – У мамы с Дашкой такой вечер. Они обе первый раз в жизни на подобном балу. Мне хотелось бы их отвезти домой. Короче, побыть сегодня с ними. Извини, милый, я очень по ним соскучилась.
– Разумеется. Я сам вас отвезу. И не извиняйся, пожалуйста. Как будто я тупой, ничего не понимающий английский сухарь. А сейчас давай оставим на время твоих подруг и вернемся к Филиппу с друзьями. Твоя сестра вся извертелась, как желтый фонарик на двух ножках. Ты знала, что они знакомы с Филиппом?
– Ой, я так удивлена. Тут какая-то странная история. Маму сюда пригласила соседка по дому – Дина Петренко, лицо «Черного бриллианта».
– Да, я с ней знаком. Неправдоподобно красивая женщина.
– Не могу понять, как она оказалась в нашем доме.
– Какой прекрасный дом, только меня в него почему-то не приглашают.
– Извини… Ой! Извини, что я забыла не извиняться. Я обязательно тебя приглашу. Просто столько волнений с этим показом…
Они подошли к Филиппу, который излагал компании очередную невероятную историю из тех, что вечно с ним происходят.
– Наташа, Джон, присоединяйтесь. Я как раз рассказываю, как пришел в гости к одному московскому знакомому. Он холостяк. Мы иногда проводим вместе время по-мужски, то есть за бутылкой водки. Посидели несколько часов, потом он уснул на диване, а я решил принять душ. Захожу в ванную, а там лежит в воде голая негритянка. Я говорю по-французски: «О, мадмуазель! Я не знал». А она на чистейшем русском отвечает: «Пошел вон, придурок! Алкаш чертов!» Джон, смеясь вместе со всеми, взял бокал с шампанским с подноса у проходящего мимо официанта, рассеянно пригубил и вдруг встретился взглядом с Наташей. В ее взгляде были жалость и вина. Если это не так, значит, он ничего не понимает в женщинах.
* * *«Итак, что же понадобилось от меня этому оперу?» – Андрей Ильич напряженно думал уже третий час подряд. Нужно проверить направленность его интереса. И если это серьезно, придется решать кардинально. Андрей Ильич встал, оделся в прихожей, затем, уже в дубленке, вошел в ванную и достал из шкафчика скальпель.
Глава 24
Гера толком не помнил, как он уехал из «Черного бриллианта». Сначала ему было очень хорошо. Вино, вкусная еда, красивые женщины, запах чудесных духов, неприкрытый интерес, который он читал в направленных на него взглядах. Беда, которая совсем недавно казалась ему непереносимой, вдруг стала легче, прозрачнее, а потом и вовсе исчезла, растаяла в этом карнавале, на выставке богатства и счастья. Гера много танцевал с «Мисс Вселенная», выяснил, что ее зовут Зина, родом она из сибирского городка, и у нее есть спонсор, которого она очень уважает как мужчину и чувствует себя рядом с ним женщиной.
– Но разве это называется спонсор? – уже не очень трезво удивился он.
Затем прекрасное настроение стало улетучиваться. Приятные нарядные люди резко поглупели, Раиса завела нескончаемый и непереводимый разговор с каким-то предпринимателем, похожим на бревно с усами. Гера заметил, что «Мисс Вселенная» танцует, как колонна в желтых сапогах, и при этом подпевает абсолютно не в такт. На очередной танец он хотел пригласить другую девушку, но «Мисс вселенская дурь», как он мысленно стал ее называть, по-хозяйски положила ему руку на локоть. Гера покорно пошел, но посреди танца почувствовал, что не может больше терпеть ее болтовню и более противной постной рожи в жизни не видел. Честно сделал все от него зависящее, чтобы скрыть свои чувства. И сам удивился, неожиданно выпалив: «И долго тебя искали, такую дуру деревенскую?» Девушка молча уставилась на него, думая, что не уловила юмора. Гера отвел ее на место и пошел искать мужской туалет. Так его и не нашел. Ужасно кружилась голова, стало очень душно, захотелось на свежий воздух, но выбраться из этого лабиринта не представлялось возможным. И тут Геру подхватили сильные теплые руки. Он поднял голову и увидел большое, яркое лицо Раисы Чеберяк.
