Екатерина Савина - Белая лилия
– Водички еще попьешь? – нашлась Савельвева.
– Пока нет, – ответил наш водитель.
Вдруг он резко затормозил, и выругался. Мы все, сидящие сзади, не были пристегнуты, как Сережа и Лиза, ремнями безопасности, поэтому резко наклонились вперед, а потом откинулись назад. Я почувствовала, как внутри меня все сотряслось, глаза заслонила рябая пелена, тошнотворный комок подкатил к горлу, и я проговорила:
– Ой, мне, кажется, плохо…
– Ольга, тебе же противопоказаны резкие движения! – воскликнула Даша. – Как ты мог, Сережа, так затормозить!
– А что, вы бы хотели, чтобы я врезался в эту «десятку», высунувшуюся впереди нас!
– Конечно, нет, – ответила Даша. – Ольга, ты как?
– Если честно, то не очень, – ответила я, держась рукой за голову.
Наверно, мой голос звучал как у умирающего лебедя, потому что все стали говорить о том, что мне нужно вернуться в больницу. Мне становилось все хуже и хуже, несмотря на то, что у «Мерседеса» был очень плавный ход, мне казалось, что я трясусь в этом автомобиле, как в тракторе по сельскому бездорожью. Надо признаться, что я была уже готова сказать, чтобы меня везли обратно в Склиф. Мне было уже все равно, что там обо мне подумают. Благородная цель нашей поездки к Тамаре отодвинулась в моем сознании куда-то на второй план. Мне хотелось только одного – покоя, тишины и полной отстраненности от всех проблем. Наверно я начала уже забываться, потому что в последствии не могла вспомнить некоторых деталей…
Лиза Савельева осознала, что я стала совершенно беспомощной из-за вторичного сотрясения мозга. Рассказывали, что она повернулась ко мне, направляя на меня два изумрудных луча, исходящих от ее глаз. В этот момент она была совершенно не похожа на себя – старше, серьезнее и загадочнее. Особенно была удивлена Даша, пока не знавшая, на что способна Лиза. Другие-то – Анатолий и Сережа – уже видели, как Савельева пела мантры, когда я выпала из машины.
Теперь эти ее два изумрудных луча пронзили мою голову. Она делала круговые движения своей головой, и два ярко-зеленых световых потока, параллельные друг другу, также по кругу вращались внутри меня. Я только чувствовала мягкое тепло внутри своего черепа, но еще ничего не понимала.
Потом Лиза сделалась неподвижной, изумрудные лучи ее глаз исчезли, она вознесла руки вверх и стала протяжно петь: «Э-э-э-э…» Говорят, что ее голос издающий звук, был похож на тот, на который способны только оперные певцы. Я же слышала эхо заснеженных гор и забывала обо всех неприятных ощущениях.
Последний отголосок горного эха растворился в снежной дали. Лиза на мгновение замолчала, потом стала произносить другой звук: «И-и-и-и…» Он был похож на журчание горного ручья. Этот звук вселял надежду, веселил и взывал к радости жизни.
Я открыла глаза. А может быть, они были у меня раскрыты, но исчезла рябая пелена. Я увидела, что по-прежнему нахожусь в «Мерседесе», который продолжал свое движение, и на меня, оглянувшись, смотрела Лиза Савельева. В ее взгляде не было колкости и наивности, в нем были теплота и мудрость.
– Тебе лучше? – спросила она.
– Да, – ответила я машинально, а потом прислушалась к своим ощущениям. – Да, кажется, теперь мне даже лучше, чем было до этого резкого торможения.
Я повертела головой из стороны в сторону, сверху вниз, потом подергала плечами. Эти движения никак не отразились на ощущениях в моей голове. Я чувствовала себя абсолютно здоровой и догадалась, что в этом заслуга Лизы.
– Как это тебе удалось? – спросила я ее.
– Она опять это… что-то кричала или пела, – сказал Анатолий.
– Опять? – удивленно переспросила я.
– Да, когда ты упала из машины, она тоже голосила, – подтвердил Сережа. – Я даже подумал, что у нее какое-то помешательство…
Лиза стала превращаться в ту Лизу, которую я знала до сих пор. Слова Сережи ее смутили, она снова стала выглядеть неуверенной в себе молоденькой девушкой, даже цвет ее глаз стал бледно-зеленым, а взгляд поблекшим.
Я поняла почему это произошло. Человек, которого она любила, вместо слов похвалы и восторга, говорил о ней как о сумасшедшей. Я решила заступиться за бедную Лизу.
– Похоже ты, Лиза, обладаешь сильными экстрасенсорными способностями. У тебя настоящий дар к целительству!
Савельева приободрилась.
– Да, я иногда за собой что-то такое замечаю, но все происходит независимо от моей воли. Я заранее не знаю, что я буду делать, будто кто-то руководит мной. Вот, если бы мне еще сегодня утром сказали, что с тобой произойдет то, что произошло, и спросили, смогу ли я тебе чем-нибудь помочь, то я бы ответила, что «нет». Но, к счастью, оказалось, что смогла помочь…
– По-моему, ты не умеешь пользоваться специальным каналом получения информации из Космоса, а может быть, он просто у тебя закрыт…
– А как этому научиться? – перебила меня Лиза.
– Существуют специальные техники, они в книжках описаны. Надо выполнять определенные упражнения по нескольку раз в день.
– Неужели также, как долбить гаммы на пианино? – спросил Сережа. – Меня в детстве заставляли в музыкальную школу ходить, а мне это так не нравилось… Я больше техникой увлекаюсь: компьютерами, автомобилями. Хочу себе машину купить, только все никак не получается… Ну что, мы почти в Медведково! Куда дальше-то?
– На Осташковскую улицу, недалеко от метро, – ответила Лиза.
– Понял, значит будем сворачивать направо, – ответил наш водитель.
Глава 32
Ирина услышала, как звякнула связка ключей за входной дверью, и вздрогнула. Она поняла, что Василий снова возвращался домой в сильном подпитии. Ключи продолжали звенеть, и это означало, что он не может отыскать нужный ключ или вставить его в замочную скважину.
Она не собиралась открывать ему дверь сама, ему бы это не понравилось, и он устроил бы скандал прямо на лестничной клетке. Такое уже случалось не раз, и Ирина просто ждала, когда Василий справится со своей задачей, и гадала, что последует за этим. «Скорее всего он снова начнет попрекать меня лишним ртом, – думала она. – Он Степку просто ненавидит. Правда, и Катьку, свою родную дочь, нельзя сказать, что очень-то любит. Зато не придирается к ней по всяким пустякам».
На этот раз Василий оказался мертвецки пьяным. Едва он перешагнул через порог, как свалился на пол и отрубился. Ирина находилась в растерянности. Она не знала, что лучше – оставить его на полу или перетащить на кровать. Любое из этих действий было чревато крайне неприятными последствиями. «Начнешь тащить сейчас, он проснется и будет скандалить, – рассуждала Ирина. – А если проспится и утром обнаружит, что лежал на полу, и я его не подняла, то будет еще хуже». Она решила, что провести всю ночь в ожидании скандала просто невыносимо, поэтому лучше было уложить его в постель сейчас…
На шум из спальни вышли Катя и Степан.
– Помоги разуть его и отнести в комнату, – сказала она сыну.
Им повезло. Ваилий даже не проснулся, пока его кантовали по квартире. Ирина посмотрела на него с такой ненавистью, что даже испугала сына.
– Мама, ты что-то задумала? – тихо спросил он.
– Иди к Кате, – сказала она сыну, – и не говори глупостей.
Степан вышел из комнаты, но направился не в спальню, а на кухню. Мать помедлила и пошла за ним. Она знала, что этого разговора не избежать.
– Мама, ты мне все время говорила, что я слишком маленький. Но может быть теперь пришло время, и я могу сейчас узнать правду о своем отце? Куда он исчез?
Ирина смотрела на сына и видела, что он, действительно, стал взрослым, хотя ему было всего одиннадцать лет, но всей правды она не знала сама.
– Я помню, что когда я был такой, как Катя, мы жили в другой квартире, там было столько места! Я ездил по квартире на велосипеде, и вы мне это не запрещали. Я помню отца, он был совсем не такой, как этот… У него были черные волосы… А еще у него была белая рубашка и черный галстук. Он часто возил меня на машине, правда, не помню, что это была за модель.
– «Ауди», – ответила Ирина и испугалась своих воспоминаний. – Последней нашей машиной была «Ауди». Твой отец в кого-то врезался на ней и был вынужден платить долги. А еще у него были проблемы с бизнесом. Он прогорел с пивом… Может быть что-то еще, я тогда ни во что не вникала. Мои глаза раскрылись только тогда, когда он продал четырехкомнатную квартиру в центре Москвы и купил какой-то домик на самой окраине…
– Он что, пил, как этот? – спросил Степан.
– Нет, он не был пьяницей, – ответила Ирина.
– Но то, что ты рассказываешь, это так странно! – недоверчиво сказал сын. – Можно совершить одну глупость, но не так же много! Машина, пиво, квартира…
– Много ты понимаешь!
– Много! Я прекрасно понимаю, что за четырехкомнатную квартиру можно было купить как минимум четыре дома на окраине.
