Анастасия Валеева - Я тебя породил…
Так-то оно так, но два гадания не могли забирать у Яны энергию только ради этого. Карты определенно заставляли ее подумать о Галином телохранителе. Милославская думает. И что? Она узнает, что он просто хороший парень, сам строящий свою жизнь, можно сказать, образец для подражания.
Может быть, карты пытались сказать о том, что именно Вадим – немаловажное звено во всей этой истории и что именно он стал причиной Галиного исчезновения, или же они намекали, что телохранитель ее в итоге спасет от недоброжелателей Дмитрия Германовича?
Догадки терзали Милославскую, и каждая из них требовала каких-то доказательств, доводов, а их у нее не имелось. Необходимо было действовать дальше. Но как? Да и сил на тот момент у гадалки не было. После «Чтения» она чувствовала себя абсолютно разбитой.
Когда она вышла на улицу, первый же глоток чистого воздуха вскружил ей голову и заставил, пошатнувшись, облокотиться о холодную серую стену.
– Вам плохо? – спросил, наклонившись к ее лицу, проходящий мимо мужчина, ростом на полголовы ниже Милославской, но очень плотный, коренастый.
– Нет, спасибо, – проводя рукой по рассыпавшимся волосам, ответила гадалка и слегка потянула за поводок ставшую рычать собаку.
– А может быть, все-таки в медпункт обратиться? Это здесь, рядом, – незнакомец указал на вход в клуб, не обращая на Джемму абсолютно никакого внимания.
– Нет-нет, – торопливо заговорила Милославская, которой, наоборот, не терпелось поскорее распрощаться с этим заведением, – это привычное состояние.
Незнакомец подозрительно скривил губы, удивленно пожал плечами и вошел внутрь, неожиданно громко хлопнув дверью.
– Наверное, он подумал, что я пьяная, – усмехнувшись, пробормотала Яна и тихонько пошла по направлению к дороге.
Ее жгло желание добраться до истины, но гораздо сильнее в тот момент она хотела просто отдохнуть, распластаться на своей кровати в одном неглиже и забыться на часок-другой в сладком сне. Первое было на уровне разума, а второе – на уровне чувств, которые душили голос мозга, не желавшего понимать, что Милославская в таком состоянии все равно ни на что не способна.
Вольготно расположившись на заднем сиденье такси, Яна почувствовала расслабление, и уже через какие-то пять минут ей пришлось всеми силами бороться со сном, который смыкал веки. Джемма улеглась ей прямо на ноги, и это привычное ощущение чего-то домашнего и родного еще больше усилило ее сонное состояние. В какой-то полудреме Милославская думала о том, что ей не помешала бы чашечка любимого кофе под сигаретку.
Она договорилась с водителем, что тот доставит ее прямо до калитки, поэтому выйдя из такси, она уже в следующую минуту поворачивала ключи в знакомой замочной скважине. Джемма рывками в сторону и томными взглядами умоляла гадалку прогуляться до излюбленного пустыря, где собака могла бы предаться своим буйным игра и бегу, но Яна на этот раз была непреклонна. Гадание выжало из нее все соки.
Войдя в дом и с удовольствием избавившись от теснившей отекшие ноги обуви, она порадовала собаку очередной порцией «Чаппи» и, на ходу расстегивая одежду, в предвкушении сладкого сна, побрела в спальню.
Оставшись в одном белье, в котором Милославская среди прочих предпочитала белый цвет, выгодно оттенявший ее смуглость и смоляной блеск волос, гадалка задернула шторы и стала лениво причесывать волосы, глядясь в зеркало.
Яна увидела на своем лице какой-то неприглядный отпечаток усталости, измученности и даже изношенности, и ей во что бы то ни стало захотелось от него избавиться.
– В душ! – скомандовала гадалка самой себе и, небрежно бросив расческу, засеменила в ванную.
Теплые упругие струи своими волшебными прикосновеньями смывали напряжение, овладевшее Яной после гадания, и через несколько минут, заматываясь в большое махровое полотенце, она уже могла вздохнуть с истинным облегчением.
Воздух спальни, показавшийся ей после влажной и душной ванной очень свежим и прохладным, приятно обволок все существо гадалки и только теперь с настоящим наслаждением она плюхнулась на кровать, забыв привести в порядок волосы.
Сначала на коже, стянутой от воды и не увлажненной привычным кремом, ощущалось покалывание, мешавшее найти удобную для отдыха позу, но потом, как это обычно бывает, незаметно настал момент, когда все это куда-то улетучилось.
Наступивший сон был сладким, но, судя по всему, очень неглубоким: разные видения, одно нелепее другого, сменяли друг друга. То Яне снилось, что неизвестное лицо сдает в аренду ее дом, и она ничего не может с этим поделать, хотя ей самой некуда деться. Милославская нервничает, злится, произносит бранные слова, которыми на яву никогда не пользовалась. То ей виделось, что она умеет летать, невысоко, но все-таки летает. Без крыльев, просто взмахивает руками, делает усилие воли и летит. А люди снизу удивляются этому, радуются, а некоторые завидуют.
То вдруг ей стало сниться небольшое сельцо, по которому ночью ходит сонный сторож и постукиват своей колотушкой в разные ворота. Он вдруг останавливается у ее ворот и колотит в них дольше, чем в другие. Джемма лает, а он все рано стучит. Яна, якобы, встает с постели, отдергивает занавеску и жестом дает знать сторожу, чтобы тот уходил. Сторож отступает, но как только Милославская ложится, стук повторяется опять. Гадалка сердится все больше и больше и наконец… просыпается.
Не совсем еще расставшись со сном, гадалка стала растерянно оглядываться по сторонам и через несколько секунд уловила, что настойчивый стук раздается на самом деле. Она прислушалась: щеколда звенела, ударяясь о задвижку раз за разом.
Яна вскочила на ноги. Кровь сразу резко прилила к голове и гадалка пошатнулась, закрыв глаза. Джемма, услышав, что хозяйка встала, вбежала в комнату и стала лаять еще громче, повернувшись к окну, выходящему на улицу.
Гадалка, почему-то на цыпочках, засеменила к окну и, слегка отодвинув шторку, посмотрела на улицу. У калитки стоял высокий молодой человек и настойчиво дергал за щеколду. Яне он совершенно не был знаком.
На шаг отойдя назад, Милославская задумалась. Надо было что-то делать. Шум от ударов железяки и лая Джеммы стоял такой, что вскоре должны были переполошиться все соседи. «Открою,» – подумала гадалка и направилась к двери. Потом она вдруг вспомнила, что не причесалась перед сном и снова остановилась. Ее мокрые волосы уже высохли и теперь представляли собой нечто, похожее на гнездо.
– Нет, в таком виде к клиентам не выходят, – пробормотала Яна, почесывая в растерянности у виска.
Именно за нового клиента приняла она этого парня, надо сказать, довольно солидной внешности. Кому еще гадалка могла так остро понадобиться? Обычно только те, кто остро нуждался в слугах экстрасенса прилетали сюда в таком возбужденном состоянии и умоляли о помощи.
Не зная еще, как добраться до финала этого дела, Милославская, естественно, не помышляла о другом, но просто молчанием на такую настойчивость она ответить тоже не могла. Вновь подойдя к окну и отдернув занавеску, Яна довольно сильно постучала по стеклу. Незнакомец оставил щеколду и посмотрел в ее сторону. Гадалка кивнула головой, дав понять, что сейчас откроет. Парень понимающе махнул рукой, вполне готовый ожидать этого.
Последнее Милославской показалось странным. Еще недавно можно было подумать, что гость вот-вот разнесет ворота.
Впрочем, размышлять над этим было некогда. Женщина накинула халат и, на ходу приводя в порядок волосы, направилась к двери. Джемма уже не лаяла, но и вряд ли была готова показать свое гостеприимство. Настойчивость незваного гостя не на шутку разозлила ее. Она, высунув язык и задиристо повиливая хвостом, следовала за хозяйкой.
Услышав, что отодвигается засов, незнакомец неловко кашлянул. Яна заправила за ухо упавшую на лицо прядь волос и распахнула калитку. Парень смотрел на нее в упор, крест-накрест сложив на животе руки и слегка нахмурив на редкость густые брови, темно-русые, кое-где с рыжиной. Его большие светло-серые глаза с примесью какой-то болотной зелени не таили в себе никакого зла и агрессии и только поза выдавала некоторую претензию, которую тот определенно имел к Милославской и еще пару минут назад заявлял в форме непрекращающегося стука, не пряча ее в тайниках души.
Яна более пристально осмотрела молодого человека и окончательно пришла к выводу, что никогда прежде не встречалась с ним.
– Яна э-э-э-э….? – протянул тот, очевидно, забыв фамилию или отчество гадалки.
– Угу, – интонацией выражая недовольство, вызванное столь продолжительным грохотом щеколды, протянула Милославская, – Она самая. Яна Борисовна Милославская.
– Я Стас Никитин.
Гадалка продолжала смотреть на своего гостя с лицом, полным недоумения.
Молодой человек понял, что представился недостаточно полно и продолжил:
– Я жених Галины Незнамовой.
