Шарль Эксбрайа - Ночь Святого Распятия
Меж тем хозяева дома явно ждали, чтобы я объяснил причины неожиданного вторжения, и, налив в бокалы мускателя, донья Хосефа выразительно поглядела на меня, словно приглашая к разговору. Их нетерпение так меня забавляло, что я не отказал себе в удовольствии помариновать их еще немного. Воображение рисовало довольно забавную картинку: я не без злорадства представлял, как изменилось бы приторно-сладкое выражение физиономий Перселей, признайся я честно, что пришел уличить дона Альфонсо в убийстве. Но, увы, пока я никак не мог позволить себе такой роскоши!
- Я осмелился побеспокоить вас...
Оба тут же стали возражать, что я им ничуть не помешал, а напротив, они в любое время почтут за честь принять в своем доме парижанина. Ах так? Значит, им тоже вздумалось поиграть? Отлично! Партия обещает получиться очень интересной!
- ...во-первых, чтобы поблагодарить за тогдашний чудесный обед, а во-вторых, поговорить о Марии.
По чуть заметному напряжению я почувствовал, что меня слушают весьма внимательно.
- Я безумно люблю Марию Альгин и хотел бы на ней жениться.
- Но, мне казалось, это вопрос решенный, дон Хосе?
- И да и нет, донья Хосефа, до сих пор мне никак не удается получить окончательный ответ.
Сеньора Персель жеманно хихикнула.
- Обычное девичье кокетство, дон Хосе!
И, повернувшись к мужу, толстуха добавила:
- Все мы одинаковы... Спросите-ка лучше дона Альфонсо!
- Истинная правда, дон Хосе! Вот эта особа, между прочим, пудрила мне мозги целых два года!
Оба от души расхохотались. Наверняка Персели испытывали огромное облегчение от того, что этот кретин легавый явился к ним лишь поделиться любовными огорчениями. А я, совсем войдя в роль, стал расписывать, что не смогу жить без Марии, что готов на все, лишь бы она стала моей женой, и даже переберусь обратно в Севилью, если она будет настаивать, а я смогу найти тут приличную работу. Последние слова их, по-видимому, заинтересовали, ибо донья Хосефа тут же вкрадчиво осведомилась:
- Правда, дон Хосе? Вы бы все бросили ради Марии? И отказались бы от своего... нынешнего положения?
- С радостью!
- Что ж, нашей Марии крупно повезло! Нечасто встретишь такую любовь, и, уж положитесь на меня, я сумею урезонить маленькую кокетку! Я хочу, чтобы она дала твердое обещание до вашего отъезда во Францию, а помолвку мы отпразднуем здесь, у нас!
Я, естественно, с огромным воодушевлением поблагодарил, уверяя, что никогда не забуду их доброты и что теперь в долгу до конца дней своих. Короче говоря, обе стороны продемонстрировали чистейшей воды лицемерие. Увидев, как мы прощаемся, посторонний наблюдатель мог бы счесть нас закадычными друзьями, ибо донья Хосефа непременно пожелала меня расцеловать, а дон Альфонсо проводил аж на улицу и напоследок доверительно шепнул:
- Большое вам спасибо, дон Хосе, за предупреждение, которое вы передали нам через Марию насчет того мнимого немца, Оберхнера. Наверняка это какой-нибудь проходимец, вздумавший выманить у меня деньги, а то и ограбить дом... Кто знает? Еще раз от всего сердца благодарю вас, и, надеюсь, - до скорой встречи.
"Мы увидимся гораздо раньше, чем тебе бы хотелось, приятель, - подумал я. - Ох, знал бы ты только, какой я готовлю тебе сюрприз!"
Позвонив в гостиницу, я узнал, что мистер Арбетнот ждет меня в "Нуэва Антекера" на улице Дос Эрманас. Я отправился туда и обнаружил не только Чарли, но и Алонсо. Оба недоумевали, куда я исчез. Я рассказал обо всем, что случилось этой ночью, объяснив, каким образом убедился в виновности Хуана и как пытался вышибить из него признание. Однако о сцене с Марией я не упомянул ни словом. Арбетнот, на мгновение перестав перемалывать мощными челюстями креветок, одобрительно кивнул.
- Я не решился сказать вам об этом, но, по правде говоря, сразу понял, что убийство совершил Хуан...
Алонсо осушил бокал. С самого начала он искоса поглядывал на меня всякий раз, когда думал, что я ничего не замечаю.
- Грустно тебе, а, Хосе?
Я попытался сделать хорошую мину при плохой игре.
- Между прочим, я собираюсь жениться не на Хуане, а на его сестре.
Чарли в свою очередь долго сверлил меня пристальным взглядом.
- Простите меня... но вы совершенно уверены, что эти двое не действуют на пару?
Увы, я не сомневался в обратном, но мог ли я вот так, публично, отречься от Марии? Сколько я ни убеждал себя, что готов возненавидеть девушку, но стоило кому-то обвинить ее в преступлении, и тут же, вопреки здравому смыслу, я вставал на ее сторону. Мне было немного стыдно смотреть в глаза Арбетноту, но заговорил я без тени колебаний:
- Ни в коем случае. Но у меня есть для вас еще одна новость - беднягу Эстебана прикончили вдвоем.
- Вдвоем? Откуда ты знаешь, Хосе?
- Потому что в спине у покойника торчал нож Хуана, а в руке он зажал пуговицу от пиджака того, кто отвлекал внимание несчастного, пока второй наносил удар.
Арбетнот с хорошо разыгранным раздражением заявил, что я слишком быстро продвигаюсь вперед, а потому им с Алонсо не худо бы поскорее засучить рукава, если они не хотят, чтобы вся слава досталась мне одному.
- И однако, приятель, какая-то жалкая пуговица нам мало что даст... Надо бы еще выяснить, кому она принадлежит...
- Представьте себе, Чарли, я это уже знаю.
Оба ошалело вытаращили глаза, не сомневаясь, что я их разыгрываю.
- Правда? И кому же, скажите на милость?
- Дону Альфонсо.
- Перселю?
- Ему самому.
- И у вас есть доказательства?
- Вместе с пуговицей оторвался крошечный кусочек ткани от неподражаемого зеленого костюма, в котором сей достойный коммерсант принимал нас с вами за обедом, Арбетнот.
- Вы тут разговариваете как о старом знакомом о совершенно неизвестном мне типе, - возмутился Алонсо. - Хорошенький же у меня при этом вид!
Чарли засмеялся.
- Не волнуйтесь, наш друг Моралес наверняка не преминет нанести визит дону Альфонсо, и, надеюсь, он любезно прихватит с собой нас обоих.
Однако, узнав, что я уже успел побывать у Перселей, мои коллеги не стали скрывать досаду. Впрочем, Арбетнот заявил, что заслуга отчасти принадлежит и ему, ибо это он вывел меня на след коммерсантов с Куны. Я охотно согласился, и мы выпили последнюю бутылку за нашу общую проницательность. Только Алонсо все еще выглядел недовольным. И все же, я думаю, он уловил в моем голосе легкую дрожь, когда я спросил:
- А чем сегодня занимались вы оба?
Мой друг промолчал, и вместо него ответил Чарли:
- Как и условились, мы ходили в Ла Пальма допрашивать Хуана и его сестру.
- Ты спал, и мы предпочли дать тебе отдохнуть, - поспешно добавил Алонсо, - и потом, сам понимаешь, почему тебе не следовало ходить с нами...
- Ладно... Ну и что вам поведал Хуан?
- Ничего.
- Вам не удалось заставить его говорить?
- Парень успел смыться еще до нашего прихода.
- А его сестра поклялась всеми святыми Севильи, что не видела, как Хуан уходил, и понятия не имеет, где его искать. Должно быть, вы здорово напугали парня, Моралес, и он надежно спрятался в какой-нибудь дыре...
- Или же пошел плакаться Лажолету...
- А тот предоставил Хуану убежище? Очень вероятно.
Короче, не найди я той пуговицы, мы бы по-прежнему топтались на месте. Я решил, что эта маленькая удача дает мне право возглавить операцию.
- А теперь давайте решим, что делать дальше.
В первую очередь мы договорились разыскать Хуана. Проще всего было обойти все кафе, куда парень обычно заглядывал. Я предоставил Алонсо квартал Тонелерос, Чарли - весь маршрут от "Эспига де Оро" до "Карабела дель Кристо", то есть одному - западную часть города, другому - восточную. Себе же я оставил центр, и не без умысла. Расставаясь, мы решили встретиться завтра в полдень здесь же, в "Нуэва Антикера", и подвести итог. Кроме того, мы пришли к общему мнению, что, обнаружив Хуана, главное - не вспугнуть дичь, но незаметно следить за парнем днем и ночью, сменяя друг друга. Возможно, таким образом мы и подберемся поближе к Лажолету...
Но самому мне сейчас больше всего хотелось поближе взглянуть на склад Перселей. Возвращаясь на Куну, я раздумывал, каким образом войти в дом доньи Хосефы, не привлекая внимания хозяйки, равно как и ее мужа-убийцы. Устроившись в кафе почти напротив "Агнца Спасителя", я наблюдал за тем, что происходит в стане противника. Когда раздались звуки небольшого оркестра, предшествующего процессии братства "Хесус де лас Пенас", дон Альфонсо и его супруга выглянули в окошко. Но прежде чем платформу вынесли на улицу, Персель торопливо отпрянул. Через некоторое время он снова появился, что-то сказал жене, и оба окончательно покинули наблюдательный пост. Хотелось бы мне знать, что означало столь поспешное отступление! Музыканты уже почти подошли к двери дома, как вдруг она распахнулась и супруги Персель быстро двинулись в сторону Лараньи. Лучшего мне нечего было и желать. Осторожности ради (в конце концов, похожее на бегство исчезновение Перселей могло оказаться ложным маневром), я подождал, пока процессия исчезнет из виду. Причем склоненная под тяжестью креста фигура Иисуса работы Педро Рольдана произвела на меня сильное впечатление, как и статуя Скорбящей Богоматери, изваянная Мольнером.
