Шарль Эксбрайа - Ночь Святого Распятия
- Алло! Сеньор Моралес?
- Здравствуйте, господин комиссар... Похоже, в вашем квартале сегодня вечером опять произошла мерзкая история?
- Откуда вы знаете?
- Просто это дело интересует меня по известным вам причинам.
- Ну и ну!
- Тело еще у вас?
- Нет, в морге... А вы хотели на него взглянуть?
- Скорее, на содержимое карманов.
- Что ж, приезжайте, я вас дождусь.
- Спасибо, сеньор комиссар, уже бегу!
Я совсем вымотался, но, поскольку все равно наверняка не смог бы уснуть, куда полезнее было поработать.
Комиссар разложил на столе все, что извлек из карманов покойного Эстебана: грязный носовой платок, сотню песет, ключи, удостоверение на имя Эстебана Маролате, уроженца Эстремадуры, профсоюзная карточка свидетельствовала о том, что парень работал докером. Кроме того, я увидел пуговицу с крошечным кусочком вырванной ткани.
- Вероятно, это пуговица от пиджака убийцы, сеньор Моралес, но это слишком ничтожная улика, поскольку таких пуговиц везде полным-полно... Но почему вас так занимает это дело?
- Я должен был встретиться с жертвой...
- Так вы знали Эстебана Маролате?
- Нет.
Я рассказал, как в толпе ко мне подошел незнакомец, одетый насарено, и показал записку. Фернандес, прочитав ее, вернул мне.
- Быстро они работают!
- Да, но и мне упрямства не занимать!
- Скажите, сеньор Моралес, как, по-вашему, к кому относится предупреждение в конце записки?
- Наверняка к Хуану Альгину, который живет на Ла Пальма.
- Почему?
Мне пришлось рассказать о своих подозрениях.
- Хотите, мы им займемся?
- Нет, я возьму это на себя.
- Как вам будет угодно.
- Вы никогда не имели с ним дела?
- Насколько мне известно, нет.
- А с...
Мне пришлось сделать над собой усилие, как будто каждый звук царапал губы. Комиссар, очевидно, это почувствовал, потому что взглянул на меня с некоторым любопытством.
- ...его сестрой, Марией дель Дульсе Номбре?
- Тоже нет.
- Вы совершенно в этом уверены?
- Сами понимаете, я бы, конечно, не забыл такой красивой девушки, да еще со столь очаровательным именем...
- Тогда... откуда же вы знаете, что она красива?
Фернандес улыбнулся.
- Достаточно поглядеть на вас, сеньор.
- Вы на редкость наблюдательны, господин комиссар. Да, я люблю Марию и хотел бы на ней жениться, но... если узнаю, что девушка работает на Лажолета...
- Что же вы сделаете?
- Передам ее вам, господин комиссар.
Фернандес немного помолчал.
- Я верю вам, сеньор Моралес, - очень серьезно проговорил он.
- А оружие, которым убили Эстебана, у вас?
Комиссар открыл ящик стола и, развернув кусок ткани, показал мне испачканный кровью нож.
- Убийца успел вытереть рукоять или же позаботился надеть перчатки, поскольку никаких отпечатков пальцев мы не обнаружили...
Я стоял как зачарованный, почти не слыша объяснений комиссара Фернандеса, ибо тут же узнал нож Хуана.
Мария не сразу открыла дверь, и по ее заспанному лицу я понял, что девушка только что встала с постели.
- Вы? В такой час?
Не ответив, я толкнул дверь и вошел.
- Но... Хосе!
- Где Хуан?
- Он еще не вернулся. А что?
- Так ваш брат не лег спать, когда мы расстались?
- Нет. Пошел гулять с друзьями.
- В час ночи?
- На Святой неделе в Севилье не бывает ни дня, ни ночи.
- Хорошо, я его подожду.
Теперь уже Мария окончательно проснулась.
- Но, Хосе, я понятия не имею, когда Хуан вернется!
- Ничего, я не тороплюсь!
Мое поведение начало раздражать девушку.
- Послушайте, Хосе, вы не можете оставаться здесь! Подумайте о моей репутации!
- У меня есть заботы поважнее, Мария.
- Но что происходит, Хосе?
- Я скажу вам, когда придет Хуан.
- Это... так серьезно?
- Да.
- И вы не хотите довериться мне?
- Нет. Идите спать.
- Пока вы не уйдете, я не лягу.
- В таком случае нам придется ждать вместе.
Мне было больно смотреть на ее несчастное, испуганное и усталое личико, но я не мог позволить себе расслабиться. Мария заплела волосы, умылась и, вернувшись в комнату, села напротив. Мы больше не сказали друг другу ни слова. Да и что говорить? В наших отношениях что-то уже безнадежно сломалось. Около пяти часов наконец вернулся Хуан. Парень с нескрываемым удивлением уставился на меня.
- Дон Хосе?
Я встал и, грубо ухватив его за лацканы пиджака, рванул к себе.
- А ну, покажи мне свой нож! Где он?
Парень ошалело посмотрел на меня, потом на сестру. Я не видел выражения лица Марии, только слышал ее прерывистое дыхание.
- Но... что все это значит?
- Только то, что я тебе уже сказал! Покажи нож!
- Я не знаю, куда он делся, сам никак не могу найти...
Я с размаху влепил ему пощечину, и парень шлепнулся в противоположном конце комнаты. Мария тихонько вскрикнула и бросилась к брату, но тот уже вскочил на ноги и собирался дать мне сдачи. Я встретил его коротким ударом в челюсть, и Хуан вытянулся на полу без сознания. Сестра, рыдая, опустилась на колени рядом с ним. Не поднимая головы, она глухо проговорила:
- Вы, что, с ума сошли, дон Хосе?
- Держитесь подальше от всей этой грязи, Мария!
- Мое место там, где брат.
Хуан медленно приходил в себя. Тихонько застонав, он отстранил сестру, сел и поглядел на меня.
- За что?
- Где твой нож?
- Я вам уже ответил: не знаю.
- Хочешь, я скажу тебе, где он?
- Так вы его нашли?
- Да. В теле бедняги Эстебана, с которым я должен был сегодня встретиться, и вошел достаточно глубоко, чтобы несчастный умер на месте.
- Это неправда!
Парень в полной растерянности уцепился за меня.
- Это неправда! Неправда! Признайтесь, что вы обманули меня!
Паршивец сумел придать голосу такие интонации, что невольно тронул меня. А Мария, снова тяжело опустившись на стул, беззвучно плакала.
- Я сказал тебе правду, Хуан, и комиссар Фернандес сейчас уже ищет владельца ножа...
Теперь Хуан казался просто насмерть перепуганным мальчишкой. Он прижался к сестре.
- Мария... мне страшно...
Девушка посмотрела на меня.
- Почему вы не выдали Хуана полиции?
- Потому что я ищу куда более крупных хищников, а ваш брат волей-неволей должен вывести меня на их след.
Хуан взглянул на сестру.
- Ты ведь не веришь, что я убийца, правда, Мария?
- Нет, Хуан, не верю.
Эта парочка начинала всерьез действовать мне на нервы! Причем не знаю, что раздражало больше - циничное лицемерие Хуана или слепое доверие Марии к брату. Поэтому, прежде чем уйти, я постарался подпустить еще капельку яду.
- Имей в виду, Хуан, Алонсо и Чарли тебе будет не так просто убедить в своей невиновности, как сестру!
Мария подошла ко мне.
- Это все, что вы хотели сказать нам, сеньор?
- Пока - да.
- В таком случае я прошу вас уйти.
Я пожал плечами и, взяв шляпу, направился к двери. Девушка уже успела ее распахнуть.
- Мария...
- Забудьте этот дом навсегда, сеньор. Здесь нет места тем, кто считает моего брата преступником...
Я, как сомнамбула, брел по все еще пустынной Сьерпес. Бедная Мария! Она так до конца и останется наивной дурочкой! И бедный Хосе Моралес! Он так надеялся наконец обрести счастье... Старина Клиф говорил правду: женщина заклятый враг агента ФБР. Однако, невзирая на всю мою горечь и боль, что-то шевелилось в подсознании, и это что-то весьма походило на сигнал тревоги. Нет, головорезов Лажолета я не боялся - наоборот, ноша казалась мне настолько тяжелой, что я, пожалуй, принял бы их с распростертыми объятиями. Скорее, внутренний голос нашептывал, что я упустил из виду какую-то важную подробность. Но какую?
СВЯТОЙ ПОНЕДЕЛЬНИК
Я думал, что не смогу уснуть, но так измотался за ночь, что в Севилье еще и не рассвело как следует, а меня сморил сон. Я даже не успел толком подумать, каким образом обрести столь необходимый мне покой. Природа всегда берет свое. Проснулся я, когда солнце уже садилось. Значит, я проспал двенадцать часов кряду. Снов я не видел, а просто впал в настолько глубокое забытье, что, пробудившись, чувствовал почти усталость. За полсуток полной неподвижности тело скорее онемело, чем отдохнуло, и, даже открыв глаза, я с трудом возвращался к реальности. В первые несколько секунд я просто не мог сообразить, где я, словно медленно возвращался из другого мира. Однако на пороге меня уже поджидала горечь утраты и разочарований. Теперь ей суждено было стать моей вечной спутницей. В складках шторы моя фантазия вдруг нарисовала женский профиль, и сонное оцепенение окончательно исчезло. Мария... Чудесная история любви закончилась. Я не повезу с собой Марию дель Дульсс Номбре в Вашингтон. Я не познакомлю ее с Рут. Она не узнает моего крестника "сеньора" Хосе... И все - из-за маленького негодяя Хуана! Что бы там ни думали Алонсо и Арбетнот, я не сомневался в полной непричастности Марии к преступлениям, усыпавшим терниями мое испанское путешествие, и если внешне все говорило против нее, то лишь из-за дурацкого доверия к брату. В моей душе американское воспитание старалось побороть врожденный андалусский фатализм, и я не желал сдаваться, признав полное поражение. Я уселся в постели, подтянув колени к подбородку, и стал обдумывать все возможные толкования и предположения, лишь бы убедить себя, что Мария не выставила меня за дверь и не вычеркнула из своей жизни навсегда. Тщетно.
