Инна Балтийская - Эликсир для Потрошителя
А почему бы нет? — возразила я себе. Официально это небольшая частная клиника, которая делает пластические операции и лечит некоторые заболевания кожи. Про эликсир молодости знают лишь избранные. Так что вниманием научного мира и прессы «Восставший Феникс» обделен. Зато директору спокойно.
Пойдем дальше. Самойлов — вдовец, а у Тихонова в женах красотка Лидия. Ну и что? Он мог на ней жениться совсем недавно. То, что всю жизнь он ждал только меня — красивые слова, и только. Возможно, его интересует моя душа, но для тела вполне сойдет и белокурая стерва.
Но все же странно, что он не торопиться на встречу со мной. Неужели боится, что я выдам его властям?
Мои размышления прервал тихий стук в дверь. От неожиданности я села в кровати, натянув до подбородка одеяло. Выглядела я не лучшим образом: в короткой ночнушке, нечесаная-немытая, поскольку гостей сегодня не ждала. Поэтому теперь судорожно размышляла — может, просто не подавать голос? Постучат да уйдут, все лучше, чем увидят мое распухшее лицо.
Стук прекратился, но незваный визитер и не думал уходить. Какое-то время в коридоре была тишина, а затем дверная ручка стала поворачиваться. Как хорошо, что Алена заперла дверь, с облегчением вздохнула я. Правда, если по мою душу пришел маньяк, он может воспользоваться отмычками, но почему-то сейчас, среди бела дня, я не боялась. Брошу термос в окно, на шум прибегут люди, и маньяк все равно сбежит.
Наконец, неизвестный отстал от моей двери, и я услышала, как по коридору удаляются чьи-то шаги. Теперь я начала мучиться навязчивой идеей: выглянуть в коридор, чтобы увидеть, кто же так рвался ко мне в гости. Усилием воли я подавила это желание, и попыталась вновь сосредоточиться на своих раздумьях. Но увы… К общей слабости прибавилась неясная тревога. Номер перестал казаться безопасным пристанищем.
Некоторое время я прислушивалась к тишине за дверью, покрываясь холодным потом от каждого шороха. От нервного озноба горло стало болеть сильнее, и теперь мне не требовалось даже глотать, чтобы вспомнить о колючем еже внутри. Промучившись полчаса, я решительно встала, ополоснула под краном опухшее лицо, оделась и замотала горло красивым полосатым шарфом. Бледное опухшее лицо обильно припудрила, и некоторое время настойчиво уговаривала себя, что выгляжу вполне прилично. А даже если не очень — Самойлова в гостинице нет, а на мнение остальных мне в данный момент категорически наплевать. Так что посижу до возвращения Алены в ресторане, там мне будет намного спокойнее. А больное горло превосходно лечится коньяком.
Спустившись в ресторан, я заняла свое любимое место за столиком у окна. Народу днем было немного, официанты тоже не докучали вниманием, и я тихо сидела за своим столом, пытаясь успокоиться. Подумаешь, кто-то постучался в мой номер! Может, портье решил мне что-то принести. Он же знал, что я в номере. Но зачем портье понадобилось дергать ручку двери, если я не хочу открывать?
Зря я тут гадаю, надо было просто спросить, вяло подумала я. Но вставать и идти снова в холл не хотелось. В ресторане тихо играла музыка, через окно открывался восхитительный вид, и я решила, что все неприятные вопросы решу потом. Когда вылечу горло коньяком.
— Вероника, это вы? — раздался вкрадчивый мужской голос. От неожиданности я вздрогнула. Но это был всего лишь Артурчик. Надо же, а я совсем забыла о том, что он с Зульфией приехал в Новореченск! Может, надо было предупредить Алену?
— Я вас сразу не признал. — парень грациозно сел возле меня. — Вы же к нам приходили сразу после трагедии, да?
— Да. — я секунду поколебалась, затем спросила: — Это вы недавно ломились ко мне в номер?
— Я. — казалось, он смутился еще больше, и начал несколько бессвязно объяснять: — Видите ли, я увидел внизу Алену, но не одну… Она уходила. Я спросил у портье, с кем она приехала, оказалось, с вами. А вы в номере, мне сказали…
— Но мы с вами даже не знакомы. — не унималась я. — Зачем было так настойчиво стучать? Если я не открываю, значит, не хочу в данный момент принимать гостей.
— Да, я тормознул. — пригорюнился он. — Но вы же меня прости-иили? — и он жеманно улыбнулся. Тем не менее, в глазах явственно читалась тревога.
— Простила. — со вздохом согласилась я. — Так все же, чего вы хотели? Просто поздороваться?
— Ну где-то так. — согласился он. — Хотя… Я подумал: вдруг наши цели совпадают?
— Даже так? — теперь заинтересовалась и я. Надо аккуратно выведать, что же это за таинственные цели. То есть, я приехала в город ради Алены, а вот какова ее цель, как раз хотелось бы понять.
— Конечно! — оживился Артур. — Согласитесь, мы могли бы объединить усилия. Чем больше народу на них насядет, тем лучше.
— Мне надо посоветоваться с Аленой. — задумчиво протянула я. — Но какой-то план у вас уже есть?
— Конечно, есть! — покивал он. — Надо их запугать так, чтобы они согласились нам помочь. А у вас разве другой план?
В моих бедных мозгах все окончательно перепуталось. Я думала, Алена приехала сюда, чтобы спасти Михаила. А для этого надо было найти улики, изобличающие настоящего убийцу секретарши Леночки. А что хотел от руководства клиники Артурчик? Чтобы помогли изобличить убийцу танцовщицы Натальи Турчиной?
— А убийцу танцовщицы уже нашли? — ляпнула я. Артур передернулся, затем его лицо словно окаменело, и он с трудом произнес:
— Вероника, был рад познакомиться. Мне пора.
— Артур, погодите! — но он уже вставал с места. — Постойте же! Я просто неудачно пошутила!
Парень успел дойти до стойки бара, но после моего извинения замедлил шаг, потом остановился и повернулся ко мне. В его взгляде читалось явное недоверие. Я смотрела на него умоляющим взглядом, сложив руки ковшиком возле груди.
В этот момент в ресторан величаво вошла полная тетка с маленьким белым пудельком на руках. Она подошла к столику возле входа и недовольно поморщилась — видимо, скатерть оказалась не той расцветки. Прошла еще немного, наконец, облюбовала столик у окна. Села, посадила на колени пуделя и пододвинула к себе солидное кожаное меню.
Артурчик, наконец, принял решение, и пошел ко мне, огибая стол с дамой. Когда он проходил мимо, собачка стала нервничать. Сначала она взвизгнула, затем тихонечно завыла. Дама оторвалась от чтения меню и изумленно проворковала:
— Дэзи, что тебе не нравится, моя девочка?
Но в Дэзи, казалось, вселился какой-то собачий бес. Они спрыгнула с колен хозяйки и, как сумасшедшая, начала истошно лаять на Артурчика. Она припадала на передние лапы, подпрыгивала, и у меня создавалось впечатление, что сейчас крошка вцепится парню в туго обтянутый джинсами зад.
Артур остановился, изумленно взглянул на пуделька, потом на даму, пожал плечами и под несмолкающий лай пошел дальше. Собачка, заливаясь лаем, поскакала за ним.
— Дэзи, вернись! Ко мне! — повысила голос дама, медленно багровея. — Молодой человек, стыдно дразнить собаку!
— Я даже не видел вашу шавку! — громко ответил Артур, садясь рядом со мной. — И не думал ее дразнить!
— Не врите! — закипела хозяйка. — Моя Дэзи ни на кого не лает без причины! Она всех любит, даже пьяных!
Дама вскочила, подхватила собачку на руки и, гордо распрямившись, последовала к выходу, бросив нам через плечо!
— Я потребую, чтобы вас отсюда выселили! Взяли моду тут — собак дразнить! — и тут же перешла на сюсюканье: — Дэзи, он тебя обидел, этот дурак? Не волнуйся, моя девочка, мы его накажем!
Собачка уже не лаяла, а тихо, отчаянно скулила, пытаясь высвободиться из крепких хозяйкиных рук. Но дама оказалась сильнее, и скоро в ресторане вновь воцарилась тишина.
Глава 26
Полтора века назад, 1892 год…
Свадьба Крима неумолимо приближалась. Лаура уже была беременна, и Нейл впервые в жизни обрадовался этому известию. В мечтах он видел себя почтенным семьянином с целым выводком сыновей, которые прославят его имя. А по ночам в полусне к нему приходили его дети, убитые им в материнской утробе. Он словно видел их наяву, через полупрозрачную серую дымку. Маленькие мальчики и девочки, они тянули к нему ручонки и заливались жалобным детским плачем.
Чем больше приближался роковой день прощания со свободой, тем хуже становилось Криму. Он стал бояться темноты. Теперь они с Лаурой спали при включенном ночнике, и девушка часто просыпалась от его протяжных стонов.
Но хуже ночных страхов для Нейла стало другое. Иногда он ловил себя на мысли, что хочет увидеть, как умирает Лаура. Как расширяются, темнеют, замирают от ужаса ее спокойные голубые глаза. Как тонкие губы рвутся в истошном крике, а тело выгибается и бьется в предсмертных конвульсиях.
Это желание посещало его все чаще. Он стал бояться, что однажды не справится с собой, и даст любимой пилюлю со стрихнином. Хотел выкинуть капсулы, но не смог, рука не поднялась. Тогда он решил — все дело в том, что он отказался от главной миссии в своей жизни — очищения мира от грязи. Ему надо по-прежнему убивать шлюх, и Лаура, его обожаемая жена, будет в безопасности.
